– Поторопите виконта Лара.

– Слушаюсь.

Торопить, однако, никого не потребовалось – Наль, удивительно нелепый в темно-красной с золотом одежде наследника Дома Скал, выкатился на крыльцо и с нескрываемым восторгом уставился на Ричарда.

– Святой Алан, – пухлые щеки кузена от волнения стали красными, – настоящий Святой Алан!

– Ты же знаешь, – Ричард от души хлопнул крякнувшего родича по плечу, – Окделлы похожи друг на друга, как листья с одного дуба.

– О да, – с легкой завистью подтвердил кузен, – но как же тебе идет. Настоящий талигойский рыцарь!

– У его величества безупречный вкус, – окончательно развеселился Дикон, – а Джереми отыскал прекрасного портного. Ладно, поехали, негоже являться позже всех.

Ричард ухватился за гриву Караса и быстро вскочил в седло. Именно так садились на коня Савиньяки. Дику немного не хватало братьев, всех троих. В глубине души юноша надеялся, что Лионель рано или поздно присягнет настоящему королю и встанет на Высоком Совете за спиной Робера. Без Дораков Талигойя обойдется, но за Савиньяков, фок Варзов и Ариго нужно бороться. Конечно, кем бы ни оказался брат, на отношении Дика к сестре это не скажется, но Катари будет больно, если знамя с леопардом запятнают еще сильнее.

Рассчитывать, что сосланный в Торку собственным отцом Жермон окажется истинным Человеком Чести, наивно, Дик это понимал и все равно надеялся на лучшее. Брату Катари сейчас около сорока, большую часть жизни он провел в походах, а война, что ни говори, облагораживает. Генералу Ариго надо написать. Ему, Катершванцам и Арно – пусть убедит братьев вернуться в Кабитэлу. Савиньякам Альдо обрадуется, ведь он не собирается никому мстить. Эпинэ тоже переходили на сторону Олларов, а Робер – один из лучших друзей его величества.

– Монсеньор, – вполголоса спросил Нокс, – разрешите открыть ворота?

– Открывайте.

Кованые створки, с которых уже сняли воронов, но не успели прикрепить вепрей, медленно распахнулись. Первым двинулся знаменосец в багряном плаще. Его сопровождали двое солдат с обнаженными палашами и четверка трубачей, за которыми следовал капитан личной гвардии Повелителя Скал.

Ричард обернулся к восхищенному Налю, вцепившемуся в поводья вполне приличного гнедого. Посадка кузена оставляла желать много лучшего, и Ричард невольно поморщился. Конечно, Полный Совет собирается не каждый день, да и наследником титула Наль пробудет не слишком долго, но подучиться увальню придется. Дом Окделлов не должен быть посмешищем, а Наль, как его ни одевай, остается толстым чиновником. Не хватало, чтоб какой-нибудь остряк «спутал» его с писцом или ликтором.

– Реджинальд, – Ричард постарался подсластить пилюлю улыбкой, – тебе бы не помешало похудеть.

– Я знаю, – вздохнул кузен, – это у меня от матушки, ведь я очень мало ем.

– Ты еще и двигаешься мало, – безжалостно напомнил Дик, – то есть двигался. Теперь ты каждое утро будешь фехтовать и ездить верхом.

– А может, мне лучше заболеть? – предложил явно не обрадованный Наль. – Я заболею и уеду в Надор. Тебе не придется за меня краснеть, а мне не понадобится худеть.

– В Надор ты поедешь, но не поэтому, – Ричард запнулся, подбирая слова. – Понимаешь… Надо сделать так, чтобы матушка не приехала в Олла… В Кабитэлу. Понимаешь ли…

– Понимаю, – немедленно закивал кузен, – ты не хочешь, чтоб эрэа Мирабелла встречалась с Айри. Я с тобой полностью согласен, они могут снова поссориться…

– Именно! – возблагодарил избавившие его от объяснений небеса Дик. Предлог – лучше не придумаешь!.. Хотя никакой это не предлог. Айри вредно волноваться, а матушка, без сомнения, все еще зла на дочь. Зачем их сводить?

– Я давно хотел спросить, – Наль снова покраснел, – почему Айрис не с нами?

– Она в свите ее величества. – Что б ни говорил Альдо, для Ричарда Окделла Катарина Ариго остается и всегда останется королевой. – А ее величество никого не принимает.

– И Айри тебе даже не написала?

– Нет, – отрезал Ричард, делая вид, что занят дорогой и лошадью. Двадцатый раз пережевывать одно и то же не хотелось. Айри на письма не отвечала, так же как и Катари, и это начинало тревожить.

Юноша ни на мгновенье не допускал, что Катарина опасается сына Эгмонта, значит, причина молчания в другом. Королева слишком горда, чтобы, потеряв трон, просить помощи у тех, кто поднялся на вершину. И еще на ней лежит тень ее жалкого мужа или, того хуже, не мужа.

Дик лишь недавно осознал, что начнется, если олларианские браки признают недействительными. Тысячи женщин, и среди них Катари, окажутся в положении Ровены из «Плясуньи-монахини», считавшей себя женой Галахада и лишь после его смерти узнавшей, что их брак не имел силы. Но Ровена любила, а Катари!.. Ее молодостью и честью заплатили за жизнь соратников Борна. Теперь Удо – один из доверенных сподвижников его величества, а Катарина одинока и опозорена, чего удивляться, что она прячется от людей? Но почему молчит Айри? Сюзерен заверил, что герцогиня Окделл совершенно свободна и вольна переехать к брату в любое время. В этом-то все и дело! Айри не знает Альдо, она может решить, что ее свобода – ловушка. Ей позволят выйти, а назад не впустят. Именно так поступили с дамами Алисы, Айри об этом известно, вот она и остается со своей королевой. Храброе и верное сердечко!