Тео сделал несколько шагов по направлению к сжавшейся от ужаса Марлене.

— Ты под арестом, — спокойно сообщил он, — мы разберемся, как случилось, что Примоген Бруха стала кандидатом от Шабаша. Если всему виной только твоя глупость и слабость – тебя отпустят. И, возможно, даже позволят остаться в городе. Если же нет…

Его слова повисли в воздухе.

До рассвета оставалось еще два часа, но Тео уже готов был объявить собрание закрытым, когда Вандервейден неожиданно взял слово.

— Уважаемые Сородичи, — хорошо поставленным ораторским голосом начал Картер, — каждый из нас, в душе, наверняка признавался себе, что времена изменились. Позвольте же мне быть первым, кто решится, как и положено Безумцу, признать это вслух…

Тео слушал спокойную речь Вандервейдена в полной уверенности, что все предыдущие события Малкавиан просто пропустил, а Шемет всего лишь благополучно помог Примогену это скрыть. Но обаяние и ум Картера сделали свое дело, и архонт с интересом и вниманием прислушивался к сжатой, по-деловому точной, хотя и украшенной в нужных местах изюминками тонкого юмора речи Вандервейдена. И, когда прозвучали долгожданные слова «Легализация гражданских прав», Тео уже не сомневался – это тронная речь будущего Принца Нью-Йорка.

51. Клуб «Лилит», Губернаторский Остров, Нью-Йорк. Делия

— Паучий потрох! – фыркнула Делия, разглядывая себя в зеркале. — Всего-то и дел – подписать бумажку под присмотром Вандервейдена и принять пару томных поз для прессы. А боюсь так, слово и впрямь замуж собралась.

— Не понравится — разведешься, — буркнула Моника, нервно одергивая оборки короткого розового платья.

— Повтори это при Фьяларе, и до самого развода в этом платье проходишь, — Маша, одетая в точно такие же розовые оборки, но получающая от этого искреннее удовольствие, показала Монике язык.

— Вечность – это очень долго, — томным голосом проворковала Мелисента, поправляя на Делии венок из огромных махровых хризантем, — я бы столько не выдержала.

— Передать это Войцеху? – ехидно осведомилась Моника.

— Я вообще-то про платье, — смутилась Мелисента, — и оставь Войцеха в покое. Он…

Мелисента не договорила и выскочила из комнаты.

— Что это с ней? – удивленно спросила Моника, — я думала, там все в порядке.

— Князь отказал Шемету, — покачала головой Делия, — я не слишком поняла, в чем там дело.

— Пойду извиняться, — Моника виновато улыбнулась, — не бери в голову. Мы все волнуемся.

— Им не следовало ссориться, — заметила Маша, — это твой день.

— Не бери в голову, — повторила Делия слова Моники и рассмеялась, — забей. Это день Фьялара. Постараемся не испортить ему праздник. Как я выгляжу?

— Чудесно.

Зеркало с Машей согласилось. Бледно-кремовое ирландское кружево мягко струилось в пол, облегая соблазнительные формы, подчеркивая эбеновую черноту бархатистой кожи. Пышные хризантемы, белые с чуть золотистыми серединками, плотной шапочкой облегали голову, скрывая и уши, и серебристые, уже чуть отросшие волосы. Этот сорт носил вычурное название «Восход луны над дамбой Сути», осенние цветы только утром доставили самолетом из Чили, и нежный запах слегка будоражил и без того встрепанные чувства Делии. Из украшений на ней было только обручальное кольцо.

Пара дней, прошедших между Конклавом и сегодняшним торжеством, были заполнены до отказа. Фьялар нанес короткий визит Вандервейдену, поздравив его с победой, и вернулся оттуда с решением доверить Картеру подписание брачного договора. Малкавиан все еще числился в официальных списках лиц, имеющих право проводить бракосочетание, а от любых религиозных церемоний пара категорически отказалась.

«Мальчишник» прошел за закрытыми для прессы дверями. Ярл Брэндон с большим интересом познакомился с Брюсом МакГи, Вандервейден, почти всю ночь остававшийся в текущей реальности, провел деловые переговоры с Вэйнврайтом, Диззи уставился в вебкам, обсуждая с Иветт, не имевшей возможности появиться лично, последние приготовления к туру. Ночь прошла весьма плодотворно, хотя напитки на столе остались почти не тронутыми.

Делия, уже вернувшаяся к тому моменту в свою квартирку, провела это время, инспектируя Машин «запасной» курсовой проект, о котором в Университете знал только профессор Хоукс, и переводя для Тильды теорию аннигиляции из терминов классической магии в понятия Тауматургии. Моника, чувствующая себя героиней революции после последней примерки розового платья, углубилась в «Вопросы гражданской войны» Троцкого, время от времени отвлекая подруг зачитыванием вслух особо понравившихся мыслей. Мелисента забилась в угол, стоически борясь с клубком ангорской голубой шерсти с помощью пары спиц. На вопрос «что это будет?», она ответила «шарф, я надеюсь» смущенным тоном, не оставлявшим ни малейших сомнений в том, кому этот шарф предназначается.

Мелисента и Моника вернулись, обнимая друг друга за талию и улыбаясь. Обе тоненькие и хрупкие, немного беззащитные в розовых платьях, особенно на фоне Маши, за последние несколько недель сделавшей огромный шаг от хорошенькой девушки к предназначенному ей природой облику femme fatale. Даже платье с оборками смотрелось на ней иначе, только подчеркивая ее почти роковую, яркую красоту.

Зазвонил телефон, Лорд Регент, взявший на себя обязанности посаженого отца, сообщил, что через две минуты лимузин будет у подъезда. Девушки спустились, Делия обняла выскочившую ей навстречу из огромного автомобиля Тильду. Несмотря на поздний час, когда в этом спальном районе в половине квартир уже и окна не горели, у подъезда собрался, по меньшей мере, десяток зевак. Лимузин здесь смотрелся как инопланетный корабль. Делии показалось, что в соседних кустах блеснула вспышка, но она не обернулась, пропуская подруг в машину. Вэйнврайт, сидевший на заднем сиденье, с улыбкой вручил ей свой подарок – старинный стилет в простых кожаных ножнах. Делия рассмеялась и тут же нацепила подарок на бедро. Черные ножны и обернутая шнуром рукоять почти слились с ее телом, незаметные даже под кружевным платьем.