— Откуда ты всё это знаешь? — интересуюсь, надеясь, что мой вопрос не прозвучит слишком личным.

Он на мгновение останавливается, взгляд его становится отстранённым, будто бы я переступила черту и пробудила что-то давно забытое.

— Мама, — произносит он наконец. — Она многому меня научила.

Я замираю. Это первый раз, когда мужчина делится чем-то столь личным. Его слова звучат сдержанно, но я чувствую нотку печали, скрытую за спокойным выражением. От этого я становлюсь немного растерянной, поэтому не спешу отвечать.

— Хочешь вина? — спрашивает он, откладывая приборы в сторону.

— Да, но совсем чуть-чуть.

Он наливает немного белого вина в мой бокал, и я замечаю лёгкую горечь в его улыбке. Понимаю, что это воспоминания, которые он нечасто разделяет с кем-либо.

— А чему ещё она тебя учила? — решаюсь спросить я, пытаясь осторожно продолжить тему.

Арэн на мгновение задумывается, прежде чем ответить.

— Много чему, — чувствую лёгкую грусть в его голосе. — Она была настоящей леди, поэтому всё, что знала она, теперь знаю я. Но магию я постигал сам, — он замолкает, делает глоток и отводит взгляд, прежде чем тихо продолжить. — Мама была человечкой, прямо как ты.

Кажется, у меня приоткрылся рот, но я стараюсь держать лицо. Я никогда бы не подумала, что мать Арэна человек. Да и ко всему вышесказанному, он упоминает её в прошедшем времени…

— Человечкой? — повторяю, не веря своим ушам.

— Да, — он кивает, печально улыбаясь. — Она была… необыкновенной. Её мир был далёк от магии, но, встретив отца, всё поменялось.

Слушаю его, а внутри меня разгорается всё большее любопытство. Неужели он действительно сейчас делится рассказами о личном?

— Никогда бы не подумала, если честно.

Арэн ничего не отвечает, но всё это заставляет меня задуматься. Впервые чувствую, что у нас есть что-то общее, хотя назвать это общим трудно. Он всегда чертовски загадочный, недоступный, и никогда не говорит о себе. Разве что сухие факты, о которых я могла догадаться сама. Мужчина неожиданно меняет тему, начиная спрашивать, как проходят мои занятия с Фельдом. Теперь тему меняю я.

Снова смена блюд, и теперь передо мной оленина на косточке. Это оказывается непростым испытанием — мясо тяжело отделить, при этом сохраняя подобающий вид. Ректор замечает мои затруднения и только хочет открыть рот, но я перебиваю:

— Не нужно, — отвечаю, и добавляю шепотом под нос: — Лучше бы руками ела…

Мужчина вдруг тихо смеётся, и я поднимаю взгляд. Не думала, что он услышит.

— Хочешь? — его вопрос застает меня врасплох.

— Что?

— Хочешь есть руками? — повторяет он, и его улыбка становится шире.

Смущённо киваю, чувствуя, как румянец заливает мои щеки. Он кивает в ответ, беря в руки бокал вина и наблюдая за мной. Что ж, захотела, то будь добра доведи до конца. Даже если опозоришься и испачкаешь одежду. Я беру косточку и осторожно откусываю мясо, чувствуя, как его взгляд следит за каждым моим движением. Это вызывает у него новый смешок. К черту этикет, я слишком голодна.

— И что, все в человеческом мире так едят?

— Нет, — протестую я с набитым ртом, чувствуя, как глупо выгляжу. Прожевав, добавляю: — Я ем так только когда никто не видит. Какая разница, как, главное, чтобы было вкусно.

Арэн наклоняется вперёд, его глаза сверкают насмешкой.

— Я себе никогда не позволяю подобного. Даже во время войны с дроу.

Останавливаюсь, смотря на него в изумлении. Это он сейчас серьёзно? Никогда не ел руками?

— Серьёзно? — мужчина кивает, и я продолжаю. — И ты не хочешь попробовать?

— Не думаю, что это…

— Ты не умеешь расслабляться, Арэн, тут кроме нас двоих никого нет. Забудь об этикете, поставь локти на стол и впейся зубами в этот сочный кусок мяса.

Он смотрит на меня, явно неуверенный, переспрашивает:

— Ты серьёзно предлагаешь мне это?

Я смеюсь, ощущая, как наша неловкость исчезает.

— Ты что, боишься? — подначиваю его, поднимая брови.

Глаза мага сужаются в притворной обиде, и он на мгновение замолкает. Затем, к моему удивлению, ставит бокал на стол и берёт в руки косточку. Некоторое время он просто смотрит, но после подносит её к губам, кусая.

Я не могу сдержать громкого смешка, видя, как ему несколько неловко, но определённо вкусно. Скатерть, которая была раньше идеально белой, теперь покрыта пятнами, но это не важно. Я только что заставила строгого ректора нарушить рамки приличия, к которым он так привык, и кажется, он наслаждается этим не меньше. Мои пальцы становятся липкими от соуса, и я бесцеремонно облизываю их, вызывая на лице мужчины гримасу отвращения. Но тем не менее, он повторяет тоже самое.

Наевшись, мы сидим, допивая вино, в окружении грязных пустых тарелок, грязных салфеток и скатерти. Тусклый свет свечей бросает мерцающие тени на стены, и я смотрю на Арэна, не зная, о чем он думает. Вчерашний вечер и поцелуй всё ещё висят в воздухе, но сейчас всё кажется обычным, повседневным.