Роберт отвесил изящный реверанс, подсмотренный в старом фильме, который он видел ещё ребёнком.

– Весьма-весьма… – изобразив аплодисменты, удовлетворился манерами государь. – Но, к сожалению, рассчитывать на мою снисходительность не приходится. И посему я хочу предупредить вас, господа. Вам придётся хорошенько потрудиться, перед тем, как двери лаборатории откроются так широко, что вы сможете выйти отсюда. Да… я чуть не забыл… Народу будет объявлено, что император Сибири проснулся, но, о горе… нежданно впал в кому, а врачи дворцового госпиталя вступили в схватку со смертью… Всё произойдёт именно так! Я сделаю именно такое заявление! Записывайте Парамон: державная власть и весь сибирский народ день и ночь сражаются с хворью императора. Мы будет великодушны и храбры и станем лечить императора до победного конца!

Парамон быстро строчил карандашом по обрывку бумаги, тихо-тихо повторяя слова за Витольдом.

– …до победного конца, звучит не совсем благозвучно, но… – закончив писать, размышлял Парамон.

Князь Витольд оскалил рот, изображая злость, и брезгливо потряс пальцами, словно сбрасывал с них капли воды.

А Роберт не растерялся. Он расстегнул до пояса олимпийку и присел к компьютеру, демонстрируя – то ли готовность к работе, то ли упадническое настроение интеллектуального невольника.

– Да бросьте… не обижайтесь! – опустил руки сибирский князь и, перестав кривляться, заговорил как нормальный человек. – Короче, мужики… будьте людьми. Сделайте доброе дело – увеличьте срок хранения таблеток. Продлите на месяц, а желательно на полгода. А то, знаете, сковывают сроки, и страдают люди. Но если вы, Роберт, создадите нечто изысканное, нечто гениальное, чтобы таблетки работали даже по истечении долгих лет, то я подарю вам княжество и целую армию секачей – таких отборных, кряжистых кабанов. Что скажите? Хотите армию кабанов и земельку?

– А мне волость, а мне кабанов? Я тоже хочу править! – потребовал равноправия Караваев.

Витольд вполне благосклонно посмотрел на друга доктора Варакина.

– Не вопрос, Алёшка. Если выйдет прок с лекарством, то и вам, уважаемый друг императора, я дарую бескрайние земли. Я ведь не жадный. Хотите получить Байкал или весь Красноярский край? Прелестные места доложу я вам. Зимы нынче тёплые настали: до Турецкой державы они ещё не прогрелись, а вот со Страной Бавария или Саксония – вполне можно сравнить. Хотя в последние годы снова стало холодать… Уж не к концу ли Света все эти циклоны и смерчи?

Роберт щёлкал мышкой, складывая в стопки тузов, королей и шестёрок. За время его сна из жизни ушли все, кого он знал – все, кроме верного друга Яши. Люди лежали в сырых могилах, а старому компьютеру всё нипочём. Это удивительно… ей богу…

Якова будоражили совсем другие вопросы. Встреча с князем Витольдом разочаровала его, хоть плачь. Вместо создания великой цивилизации, вместо полётов к Сатурну и на Юпитер, люди превратились в тунеядцев, посылающих на смерть кабанов, чтобы самим не озвереть.

– Измельчал народ – отупел! – сопел от злости Яша. – За столько лет ничего нового, а только всё испортили. Скажи, Роб, как так произошло, что людей превратили в пизданутых наркоманов? И почему этот Витольд, князь всея Якутска, не выпускает нас из лаборатории?

Доктор Варакин продолжал, как ни в чём не бывало, спокойно перебирать пальцами по клавиатуре. Он будто не слушал друга. Но затем, посмотрев на стол, заставленный тарелками с обглоданными свиными косточками, спросил:

– Алёшка, ты мясо ел?

– Я мясо ел… пока кормят. А что?

– Ну, во-первых – поел, убери за собой… И за мной тоже убери. Во-вторых – ты вспомни светлое прошлое, когда умирали миллиарды людей. Вспомни, как засыпая в камере сна, мы предвидели, что проснёмся в удивительном мире. Всё так, Алёшка?

– Когда засыпали, то догадывались. Но не пойму к чему ты ведёшь? – соображал Караваев.

– Да к тому я веду, что ты должен принять реальность, какая она есть. Ты и я должны радоваться, что наши прогнозы сбылись. Как бы мы ни относились к настоящему, мы по-прежнему здоровы и снова готовы вступить в сражение. Так почему же теперь, когда мой лучший друг лопает от пуза продукт, запрещённый современным законом, у него задрожали колени? Тебе не кажется, Алёша, что возникает некий диссонанс мнений?

– Ничего у меня не дрожит. Я просто хочу выйти на улицу. Подышать я хочу! Увидеть солнце хочу! И мне очень не нравится, когда за мной подглядывают! – возмущался Яков, показав кулак видеокамере, через которую за учёными наблюдала охрана дворца.

***

Сибирский князь, его советник Федот Мокрицин и глава службы охраны княжеского дворца, Елисей Одноглазов – в шесть глаз смотрел на экран монитора.

– Они могут выйти из лаборатории? – живо интересовался Витольд.

– Это невозможно, государь, – твёрдо ответил Одноглазов.