– Пока, Виталик, – фыркнула Тина, сползая со стула. Я оставалась сидеть – хватка Виталика оказалась цепкой, и руку он так и не выпустил.

– О, – встрепенулся Рузин, – смотрите, кто пожаловал.

Мы с Тиной обернулись, ожидая увидеть Мирона. Вместо этого в клуб зашел пожилой мужчина с благородной сединой на висках, льдистыми голубыми глазами, скрытыми за очками в золоченой оправе. По правую руку от него шла эффектная блондинка с внушительной грудью и такими длинными ногами, что я невольно почувствовала себя уродливой коротышкой. Тина, видимо, почувствовала то же самое, поэтому насупилась и зашептала:

– Явился таки, старый пердун.

– Ты о ком?

– Тина имеет в виду Степана Кирилловича, – рассмеялся Гин. – А рядом с ним – его невеста.

Я озадаченно нахмурилась. По моим подсчетам, Юсову было не меньше шестидесяти, а блондинке рядом с ним – не больше двадцати пяти.

– Последние остатки мозгов растерял, старикашка, – заявила добрая Тина. – Куда ему в таком возрасте невесту? Помирать уж пора.

– Кстати, это она и есть, – вдруг театрально вздохнул Виталик.

– Кто она?

– Так девушка, с которой я Макса видел. Говорю же, она не из местных. Невеста Юсова – Екатерина.

– А с Максимом у них что было? – осторожно спросила я.

– Так ведь Тина правильно подметила: старенький Степан Кириллович уже. А Макс молодой, ну и, что греха таить, симпатичный. Вот и сошлись.

– Ты-то откуда знаешь? – настроение Тины упало ниже нуля. Выглядела она весьма злобно, и приготовилась защищать честь своего Макса до конца.

– Так видел, как они в туалете целовались, – развел руками Виталик, наконец освободив мою ладонь, – в мужском. Я зашел, а там такая пикантная сцена! Они даже меня не заметили, продолжили целоваться. Ну, я и вышел – что мешать влюбленным?

– Да каким влюбленным… – открыла рот Тина, но я дернула ее за руку, принуждая взглянуть направо. Там как раз маячила знакомая светловолосая голова, обладатель которой смотрел на нас. Очень так нехорошо смотрел, с пристрастием. Вспомнив чей-то прожигающий взгляд между лопаток, я поежилась. Интересно, сколько он уже здесь?

– Вот блин, – вздохнула подружка. – Валить надо.

– Поздно уже, – философски ответила я, наблюдая, как Глеб Бельский быстро приближается к нам.

Вопреки нашим опасениям, что брат Тины устроит нам разнос прямо в клубе, Глеб повел себя как культурный человек: поздоровался с Виталиком, любезно предложил подвезти нас до дома. Нам ничего не оставалось, кроме как согласиться. Автомобилем Глеб управлял сам, поэтому я села назад, вместе с Тинкой и затихла. Пахло вишней и немножечко коньяком.

– Можно меня домой, – пискнула я, заметив, что мы проехали мой поворот.

– В смысле? – вскинулась подружка и сделала жалобные глаза. – Разве ты не у меня ночуешь?

– Нет. Мне домой надо.

На уговоры и увещевания Тины я не поддалась, в преступников, которые поджидали меня дома, я не верила, поэтому вскоре на горизонте замаячил мой подъезд. Наспех простившись с подружкой, я вышла и с изумлением увидела Глеба.

– Я провожу тебя, – отрывисто сказал он.

– Ладно.

До двери в квартиру мы добрались в полном молчании. Перед входом я остановилась – Глеб схватил меня за руку, а я мысленно подумала, что мужчины имеют нездоровую страсть к моим ручкам.

– Полина, – хрипло позвал Глеб, – ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Нет, – я покачала головой. – А ты?

Помолчав, Глеб отпустил мою руку и ушел. Я постояла чуть-чуть в подъезде, прислушиваясь к шагам, чуть не заревела – стало очень грустно, и зашла домой.

Дома меня ждал сюрприз. Вся мебель была перевернута, любимый диван, на котором мне так сладко спалось – разрезан, посуда перебита, а содержимое ящиков вывернуто наружу. Постояв минутку среди руин квартиры, которую я, между прочим, снимала за приличные деньги, я все-таки заревела. Потом метнулась в прихожую, достала из сумки телефон, и, размазывая по щекам сопли и слезы, позвонила Тине.

Подружка, выслушав мои сбивчивые объяснения, пообещала сейчас же приехать. Видимо, удалились они недалеко, потому что уже через десять минут Тина настойчиво звонила в дверь. Отперев замок, я пригласила их внутрь – полюбоваться на остатки моего скромного жилья.

– Да-а, дела, – присвистнула Тина, переворачивая носком туфли разбитую чашку. Глеб же, выглядевший рассерженным, внимательно осмотрел меня с головы до пяток и хмуро спросил:

– Вещи пропали какие-нибудь?

– Не знаю, – я кинулась смотреть. Вещи и впрямь пропали: золотые сережки, небольшая сумма наличных и часики. Сообщив об этом, я опять заревела.

– Что ревешь? – поморщилась Тина. – В этой халупе все равно давно ремонт надо было сделать. Если по поводу денег – не переживай, на улице не останешься.

– Диван жалко, – промямлила я. – Он новый был. Я недавно купила.

Тина закатила глаза, а Глеб ушел в прихожую – осматривать дверь. Подружка тут же сделала страшные глаза и зашептала мне на ухо:

– Я говорила тебе? А я говорила! Спорим на сотню баксов, что это Клык с Гвоздем потрудились? Хорошо еще, что тебя дома не было.