Солдаты поздоровались, поклонились – женщины также ответили низким поклоном.

Гришка спросил: «Что привело? Какая нужда заставила прийти к нам?» Никодим ответил: «Хотим поговорить с вашим батюшкой о постройке здесь дома, об этом Пётр договаривался при первой встрече».

Гришка ушёл звать отца, собаки, обгоняя Гришку, бежали впереди, ласково покусывая друг друга. Пётр около леса со старшими сыновьями очищал кору со срубленных ещё весной сосны и ели для строительства дома.

Тем временем Анна с Дарьей, смущаясь, пригласили гостей пройти к дому. Они внимательно вглядывались в молодые лица бывших солдат, основательно обросших небольшими бородами и белёсыми усами.

Никодим с Сергеем осторожно поглядывали на женщин, которые были одеты в длинные сарафаны, отметив про себя, что у вдовушек ладные фигуры и они хороши собой. Головы женщин закрывали белые платочки, из-под которых выглядывали пряди русых волос, на щеках прогладывал румянец, голубые глаза светились от неподдельного любопытства. На кистях рук был налёт загара, через который проступали прожилки, явно от тяжёлой работы.

Дарья попросила молодых мужчин присесть на бревно, установленное около домика, а Анна прошла в дом и через некоторое время вынесла небольшие кружки с квасом и протянула их бывшим солдатам. Они, поблагодарив, выпили квас.

Дарья спросила: «Долго ли вы пробудете у нас?» Никодим сказал, что, если договорятся, то пробудут до осени, пока не наступит сезон охоты.

В это время подошёл Пётр с сыновьями. Поздоровавшись и обменявшись поклонами, гостей пригласили в дом. Никодим рассказал, что они могут приступить к строительству дома и часовни через день, об этом просил передать вам наше решение Иоан.

Пётр поблагодарил за быстро принятое беженцами решение и сказал: «Будем начинать строить дом через два дня, а за это время мы с сыновьями подготовим место под дом». Прощаясь, Никодим попросил Петра дать на время сетку или бредень половить рыбу; сетка была порвана и требовала починки, а бредень и соль солдатам вынесли Анна и Дарья, сказав при этом, что будут ждать с наловленной рыбой.

На следующий день беглецы в полном составе пошли бреднем ловить рыбу. Они прошли по берегу речки на версту дальше, чем солдаты день назад. Около большого песчаного мыса реки, где не росли деревья и кустарники, они с удивлением обнаружили на отмели ямы, вырытые в песке. Ямы находились на небольшой глубине и были расположены вдоль речки. Недалеко от реки на прибрежной траве был рассыпан речной песок. На песке валялась широкая доска, напоминающая поднос, расколотая на две части. Люди удивились уведенному: «Кому это надо копать песок в глухих местах далеко от жилья?» – подумали про себя «рыбаки».

Они сняли с себя одежду, оставив только рубахи, и вошли в речку. Солдаты с двух сторон тянули бредень навстречу течению, а Иоан с Сергием, с шумом ударяя кольями по воде, загоняли рыбу в бредень. За первый же заход было поймано около десятка крупной рыбы, а мелочь, попавшая в бредень, была отпущена.

Рыбаки продолжали ловить, вдруг Федот, носивший рыбу, около мыса громко заорал: «Ребята! Я в воде нашёл песок, который блестит!» Солдаты бросили бредень и вместе с монахами подбежали к Федоту, который кричал, показывая у себя на ладони мелкие желтовато-блестящие песчинки. Иоан осторожно взял крупинку в рот, сжал её зубами и завопил от восторга: «Ребята! Да ведь это золото!» Все запрыгали от радости, орали и от возбуждения не знали, что им дальше делать и как поступить с золотым песком.

Первым взял себя в руки Иоан, он оторвал от своей рясы небольшой кусок материи и сказал: «Мы сейчас соберём, что обнаружим – блестящие крупинки. Затем закопаем это место песком, поставим незаметную метку и никому ни слова, что мы обнаружили. А в дальнейшем „по-тихому“ узнаем, кто здесь занимался поиском золотого песка: семья Фёдора или Петра, а может быть, и незнакомые нам люди». Так и поступили, золотых крупинок собрали штук 30, Иоан осторожно завязал их в тряпочку, положив в потайной карман рясы. Все успокоились, солдаты тащили вновь бредень, а монахи из-под нависших кустов над водой выгоняли крупную рыбу в бредень. Пройдя с полкилометра вверх по течению, Федот, таскавший пойманную рыбу, завопил: «Хватит ловить! Мне её не унести, помогайте».

Различной рыбы было наловлено около трёх пудов, особенно выделялись крупные язи, щуки, окунь, сорога и даже форель. Рыбаки, довольные выпавшим счастьем, отправились со связками рыбы к землянкам.

Приготовив на костре оставшееся глухариное мясо, беглецы занялись рыбой, которая была распорота и вымыта водой из ручья, большая часть рыбы была засолена. Солдаты выкопали около землянок небольшую яму, Федот с Сергием принесли из леса кусты крапивы, а Иоан принёс осоку, растущую около ручья. Посоленную рыбу положили в яму, переложив крапивой и осокой, чтобы не испортилась, так как через день планировали отнести рыбу в поселение к Петру, как и обещали.

Следующий день выдался дождливым. Монахи сняли с себя рясы, укоротив их наполовину; в монастыре они не прошли постриг, что позволяло им вести обычный образ жизни, не быть затворниками, обзаводиться семьями, иметь жену и детей, но, как и всем христианам – соблюдать законы Божьи, что они и выполняли, будучи глубоко верующими.

Собрав свой небольшой скарб, два ружья, наточенные о камень топоры, засоленную рыбу, путники направились в поселение к Петру.

Сыновья и внуки хозяина встретили гостей с некоторой осторожностью, что не скажешь о женщинах, которые с улыбками приветствовали молодых людей, кланяясь им в пояс. Угостив мужчин холодным квасом, Пётр собрал работников около нижнего венца, срубленного заранее сыновьями, и сказал: «Нам, ребята, по силам построить просторный дом, брёвна для него уже подготовлены. Будем работать вместе по три человека, две бригады будут рубить сруб, а я с Иоаном и Гришкой – пилить брёвна для полов и потолка, разделывая их на две половины».