Эрик поднялся на ноги, и я в одно мгновение превратилась в карлика из-за его внушительного роста. — Я не могу справиться с этими эмоциями, бунтарка. Не мое дело утешать тебя.

— Нет, но, очевидно, это твое дело — держать меня здесь пленницей и делать со мной все, что тебе заблагорассудится.

— Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не обуздаешь свой тон. Я принц, и ты должна обращаться ко мне с уважением, — прорычал он, и я мельком увидела его клыки, когда он сделал шаг ко мне.

Мое дыхание участилось, пока я стояла на своем. — Уважение? — Я усмехнулась. — Я никогда не буду уважать тебя. Ты мой похититель. Похититель всей моей расы. Я знаю, что в тебе не бьется сердце, я знаю, что внутри ты пуст и ни о чем не заботишься, так что я не настолько глупа, чтобы взывать к твоим лучшим качествам, потому что у тебя их нет. Но ты сам сказал, что хочешь, чтобы я сыграла роль бунтарки в твоем маленьком ритуале, поэтому я говорю тебе, что сделаю все, о чем ты попросишь, при условии, что ты примешь мои требования. Защити мою семью, и я заплачу любую цену.

Его челюсть дрогнула, взгляд стал острым и непреклонным, когда он уставился на меня, как будто не мог поверить в то, что услышал. Его губы скривились, и зловещее выражение запечатлелось на его чертах, заставляя мои нервы дрогнуть.

— Я никогда не приму от тебя приказов, — прошипел он. — Ты забываешь, с кем говоришь и на что я способен.

— Я знаю, что ты можешь убить меня, — сказала я, и у меня перехватило горло. — Но я бы умерла за них тысячу раз.

Уголок его рта дернулся, и он подошел еще ближе, сокращая расстояние между нами одним движением. Я была вынуждена поднять на него глаза, когда рычание вырвалось из его груди, и обещание смерти повисло в воздухе. Блеск в его глазах был полон бесчисленных грехов, невыразимых поступков, которые он совершил, крови, которая омывала его кожу в течение его непостижимой жизни. И, возможно, я просто собиралась стать еще одним пятном на его душе, еще одной смертью, которая пополнит его коллекцию.

— Убить тебя? — переспросил он с невеселой усмешкой. — Я могу пытать тебя так, как твой маленький человеческий разум даже не в состоянии представить. Я переродился в муках, и я стал мучителем. Умереть легко, маленький человечек, но сможешь ли ты пережить агонию, которая выворачивает тебя наизнанку? Сможешь ли ты пережить кошмар, который вплетается в твои кости и ломает их одну за другой?

— Это та цена, которую ты хочешь, чтобы я заплатила? — Спросила я с дрожью в голосе, хотя в глубине души знала, что готова на все ради своей семьи. — Потому что ответ «да».

Его брови приподнялись достаточно, чтобы я поняла, что застала его врасплох, и он оскалился, прежде чем повернуться ко мне спиной. — Ты невозможна.

Он вышел за дверь, хлопнув ею за собой с такой силой, что вся комната задрожала, так же, как и мое сердце.

Я наклонилась вперед, тяжело выдохнув, когда тяжесть его темного присутствия покинула воздух. Минуты шли, и я не могла не беспокоиться о том, куда он ушел, какие у него теперь планы относительно меня. Я не понимала, как мне удавалось так долго избегать наказания, и у меня было предчувствие, что его возвращение не будет приятным.

Я вздрогнула, перебралась на кровать и подтянула ноги к груди, а затем положила подбородок на колени.

Причиняй мне боль, сколько хочешь, вампир, я не буду подчиняться твоим приказам, пока ты не подчинишься моим.

За дверью послышались голоса, заставившие меня навострить уши и напрячься в ожидании того, что должно было произойти.

— Просто поговори с ней, — сказал Эрик. — Ради всего святого, Кларисса, я не знаю, что еще можно сделать. Она создаст проблемы, если продолжит ритуал в том же духе.

— Иногда ты такой дурак, — ответила Кларисса, и мое сердце заколотилось сильнее при мысли о том, что она войдет и попытается меня подбодрить. Это, черт возьми, не сработает.

— Что ты хочешь этим сказать? — Эрик зарычал.

— Ей нужна поддержка в этот переходный период, Эрик. Тебе нужно научиться заботиться о ней, если ты хочешь, чтобы у тебя был хоть какой-то шанс, что она выберет тебя на балу.

Я содрогнулась: мысль о том, чтобы выбрать Эрика и позволить ему превратить меня в монстра, была слишком ужасающей, чтобы о ней думать. Но что, если это был единственный способ, которым они согласились бы защитить мою семью? Выберу ли я тогда такую судьбу?

Эрик разочарованно зарычал. — Я ее не понимаю, как я должен помочь?

— Это действительно так тяжело? — Отрезала Кларисса. — Ее семья в беде. Тебе было бы не все равно, если бы это была твоя семья, не так ли?

Неужели она действительно думала, что он способен на такое? Их вид связывал узы, подобные нашим? Вампиров, казалось, всегда интересовали только кровь и жадность.

Эрик не ответил, и я подняла голову, когда дверь распахнулась, и увидела Клариссу, входящую в комнату с грустным выражением на ее прекрасном лице.