В отделении челюстно-лицевой хирургии, где я тружусь медицинской сестрой, новогодняя ночь – это ни хрена не пора чудес. Ночь с тридцать первого декабря на первое января – это время, когда разверзаются врата ада. И его обитатели начинают срочно раскраивать друг другу морды.

Я в новогодние праздники традиционно дежурила, ибо я страшно жадная до денег, как уже, наверное, понятно. Я, собственно говоря, последние года четыре встречаю Новый год на работе. Привыкла. Но в предпоследний Новый год даже меня, привыкшую, часам к трем ночи, мягко говоря, утомил бесконечный поток пьяных жертв драк и прочих дебошей. И тут «скорая» привезла хозяина Кефира.

Уже потом, на следующий день, он поведал мне историю своего явления в отделение челюстно-лицевой хирургии. Была она, надо сказать, нетривиальной. Даже для челюстно-лицевой. Николая – так звали хозяина Кефира – супруга аккурат под бой курантов одарила долгожданным наследником. И так он этому событию обрадовался, что, разумеется, нажрался в рекордно короткие сроки. После чего пошел на улицу делиться своей радостью с окружающими. Окружающих в новогоднюю ночь нашлось немало, а что и как не поделил Николай с кем-то на улице – об этом история умалчивает, а Николай не помнит. Но остался у него на долгую память о рождении сына перелом нижней челюсти со смещением. Об этом мне сам Николай во время посещения процедурного кабинета и рассказал – преимущественно мычанием и жестами, но к этому за годы работы в челюстно-лицевой я тоже привыкла и расшифровывать наловчилась.

Пока Николай отдыхал у нас в отделении, супругу с младенцем выписали домой. И там выяснилось, что у дитятки аллергия на кота. Николай принимал посильное участие в устройстве кота на новое место жительства, но желающих взять домой взрослого здоровенного мейн-куна что-то не находилось. Николай совсем приуныл – к коту он был явно привязан. Но вариантов по-прежнему не было, жена его заикнулась об усыплении – и под угрозой оказалось уже семейное счастье Николая, ибо эта идея ему ужасно не понравилась.

А я что? А я дура сердобольная, по Славкиному выражению. В общем, я поехала «посмотреть котика». А уехала с котиком. А как не уехать-то было? Я, правда, поначалу опешила. Я как-то оказалась не готова к тому, что кот окажется настолько огромным.

А он посмотрел на меня яркими желтыми глазами, подошел, боднул головой в колено, а потом отправился в прихожую, сел, повернул голову ко мне и громко и требовательно мяукнул. Это звучало как «Пошли домой!»

Всё-то он понимал. И что не нужен больше тут. И что его усыпить могут. И что я его единственная надежда.

Вы знаете, я ни разу не пожалела о том, что забрала злодея. Умнейший оказался кот. Правда, с характером. Ну так и у меня характер тоже не сахар.

Маменька моему приобретению была совершенно не рада. Еще бы, это же отток денежных средств, как она мне сразу же и сообщила. «Ты будешь только ему на еду работать!» – заявила она мне с порога. «Лучше коту на еду, чем тебе на ботокс», – могла бы сказать я. Но не сказала. Потому что это мы уже проходили.

Кефир платил маменьке глубокой взаимностью. Когда она приходила ко мне, ее обувь я всегда убирала в пакет, а потом в шкаф. Кефир вообще по какому-то одному ему ведомому принципу сортировал людей. Он весьма благосклонно относился к Михе и даже позволял тому чесать себе пузо. На руках у Мишани Кефир даже не смотрелся таким огромным. А вот на Юльку шипел, обнажая солидные клыки. К Славке и Славкиному семейству тоже относился вполне милостиво и даже позволял детям себя гладить.

А вот вчерашнего гостя едва не сожрал.

Ладно, хорош рассусоливать. Надо сесть, спланировать, что надо купить на остаток денег, потом погладить себе белые одежды на неделю – и можно лечь, поваляться и повтыкать глаза в какой-нибудь сериал. Что мне там Славка в прошлый раз советовал?

– Ну ты блин, Егор, даешь! – в который раз повторил Антон.

– Угу, – так же односложно отозвался я, убирая обратно в папку с важными документами Свидетельство о праве собственности на квартиру. Это хорошо, что оно у меня было в бумажном варианте. А то хрен знает, как бы я со службой спасения объяснялся. Адреналиновый всплеск постепенно отступал, оставляя тотальное опустошение. И смертельно захотелось спать. Тем более, ночь на дворе.

– Слушай, тебе бы сейчас бахнуть, – предложил Антоха. – Стресс снять.

– Спасибо, я сегодня уже бахнул. – Я не смог сдержать зевок. – Так бахнул, что на всю жизнь запомню. Вот так, похоже, люди и бросают пить.

– Точно! – хмыкнул Тоха. А потом встал. – Ладно, я тебя понял. Давай отдыхай, а я домой.

– Ага, – невпопад снова зевнул я и поплёлся за Тохой в прихожую. – Спасибо тебе за всё просто огромное. Я завтра всё… ну, там это… и деньги отдам, и всё расскажу.

– Ну, тогда до завтра, – Антон сам открыл дверь.

– До завтра.

Это «до завтра» еще стучало в моей голове, когда я медленно, едва переставляя ноги, шел к дивану. А потом я на него упал.

Завтра. Всё реально завтра. Сейчас я дома, на своем диване, целый и невредимый. А остальное реально подождет до завтра.

За спиной раздалось шипение, которое не посрамило бы и Кефира. Я стояла у двери своей квартиры и пыталась попасть ключом в замок, чтобы ее закрыть, чтобы сходить в магазин. Я даже невольно посмотрела себе под ноги в кроксах, не выскочил ли из квартиры мой проходимец, но нет. Тогда я обернулась.