Шрифт:
– Ну, выходи! – рявкнул ещё кто-то. – Быстро!
– Что здесь творится? – последнее было произнесено уже взволнованным женским голосом.
Глава 9 Доктор Громозова
– Вот… Сбежали, ключи стащили… – оправдывался невидимый мне мужчина. Щепоточку интеллигентности ему в голос было бы нелишне добавить.
– Тут ещё кто-то есть! – опять рявкнуло где-то сверху.
Слава тебе, Господи! Наконец и меня заметить удосужились…
В мою сторону сверху пробухали сапоги.
– Нож давай! Тут такого напутано! – это опять тот, глазастый, что меня обнаружил. – Межеумки недоделанные…
Женский голос тем временем громко отчитывал пациентов, что меня исцелять по своему разумению хотели. Хороший такой голос, приятный. Мне он сразу почему-то понравился. Слушал бы и слушал.
Наконец от веревок меня освободили, под руки вверх по ступенькам повели. Такая поддержка сейчас была не лишней – ноги у меня что-то заплетались.
– Повязку снимите, – попросил я пока ещё невидимых мне спасителей. Руки у меня только-только отходить начали, ещё плохо чувствовали и пальцы еле-еле шевелились.
Сняли.
Ох, хорошо-то как!
Весь я был в какой-то столетней паутине.
Ну, правильно. Если пациенты психиатрической лечебницы, то это ещё не значит, что круглые дураки. Ключи вон украсть они смогли, лечить меня утащили в малопосещаемое место. Почему малопосещаемое? А, паутина об этом свидетельствует. Давно там никого не было, вот и успели пауки там всюду свои ловчие сети раскинуть.
– Извините, пожалуйста. – ко мне подошла очень миловидная на мой взгляд женщина. – Все виновные в этом инциденте будут строго наказаны. Да, я – старший врач Вятской психиатрической лечебницы Громозова Людмила Константиновна.
– Красный, Нинель Иванович, доктор медицины, – представился я на прежний манер. Так мне показалось почему-то правильным.
– Ой, как неудобно! Ещё и коллега! – щечки у Людмилы Константиновны заиграли красненьким. Ушки от них не отставали.
– Ничего страшного. Всё же хорошо завершилось.
Я стоял и улыбался во весь рот с идиотским видом. Весь в пыли, паутине, глазами моргаю. Что-то нехорошее туда всё же попало с грязной тряпки. Руками тереть я пока глаза опасаюсь. Они у меня очень отдаленно стерильные. Ну, пусть слёзки немного там сейчас всё лишнее вымоют…
– Платок возьмите. – заметила мои страдания старший врач.
– Спасибо. Не помещает.
Я промокнул глаза. При этом немного рожи покорчил.
Людмила Константиновна на это даже хихикнула.
– Вот, смешно Вам… А меня чуть там лечить не начали.
Я рассказал доктору-психиатру о чуть-чуть нереализованных задумках её пациентов. Людмила Константиновна нахмурилась.
– Ну я им задам… – это она не о скорбных умом, а в отношении персонала. – Будут знать, как ключи где попало разбрасывать.
– Не браните их строго. Я ещё и сам виноват – придумал по территории лечебницы прогуливаться. Давно здесь не был, вот и потянуло.
В глазах доктора Громозовой профессиональная искорка мелькнула, буквально на секундочку, но я заметил.
– Нет, нет. Не подумайте, чего. Трудился я здесь во времена Спиридона Спиридоновича.
Сам бывший смотритель всю эту картину сейчас наблюдал в стороночке на лавочке посиживая. Потерял он меня скорее всего, разыскивать пошел, а тут шум-гам и цирковое представление. Спасение доктора Нинеля Красного от хитромудрых психиатрических пациентов.
Я указал Людмиле Константиновне глазами на упомянутого.
– Доброе утро, Спиридон Спиридонович, – сказано это было старику как старому хорошему знакомому.
– Доброе утро, Людмила Константиновна. Могу я доктора в свои палестины забрать?
– Да, конечно.
Это было произнесено для отставного смотрителя больничного заведения. Мне же прилетел неожиданный вопрос.
– Нинель Иванович, поработать у меня не желаете? Кадровый голод – страшный. Вот подобное и происходит…
Неожиданно…
Нет, лучше не обнадеживать. Пожалуй, сразу откажусь.
– Спасибо за предложение, Людмила Константиновна. Я больше – отрезать, пришить… Людские головы для меня – вопрос темный и непознанный в достаточной степени, – всё же завилял я как уж на сковородке, хотя и думал однозначно отказаться.
– Подумайте. Вот так сразу не отвечайте…
Молодец. Так и надо. Хороший, наверное, она тут руководитель…
На этом мы и расстались.
– Самовар уж остыл… – посетовал Спиридон Спиридонович. – Пошли.