Мужчина трясущимися руками достал коммуникатор и набрал номер. Дрожащим голосом пытался рассказать чему стал свидетелем, но вскоре замолчал и протянул аппарат не девушке, парню. – Мне сказали, что хотят переговорить именно с Вами.

Антон взял аппарат в руку и для начала осмотрел его – очень напоминал земные смартфоны, только этот был невообразимо тонким, гибким и, как можно было понять, неубиваемым.

– Приветствую Вас, - Антон едва не засмеялся, услышав в ответ тяжёлый вздох.

– И я Вас, Антон. Простите, но вынужден предупредить об ограниченном времени – жду с минуты на минуту очень важный звонок с другой стороны. С той, кому Вы доставили большие неприятности.

– Не мы им доставили, они самим себе. Давайте говорить, используя только факты. Не будем голословны.

– Хорошо. Пусть будет по-вашему. Что случилось? Почему меня дёргает сегодня уже третий человек, не считая профессора? Что за срочная перевозка пациентов из одной больницы в другую? Тем более в выходной день. Можете объяснить?

Антон, заведя руку с телефоном за спину, шопотом спросил профессора, можно ли на телефоне сделать громкую связь. Тот, прямо в руках парня, нажал на пару кнопок, кивнув головой.

– Старейшина, - Антон услышал, что аппарат усилилил его голос. – Мы, кажется, заранее договаривались с академиком и с Вами лично, что в субботу и воскресенье, когда посещаем этот мир, будем плотно работать. Я думал, это соглашение донесут до всех заинтересованных лиц, но, как оказалось, ошибся? Мы что, переправляемся сюда для отдыха, если работой нас обеспечивают лишь в один из двух дней? В больнице на одиннадцать часов не было ни одного пациента, вот я и посчитал, что будет более правильным, если к нам привезут людей, нуждающихся в помощи, из других медучреждений. И девочки-эксперы, что слонялись по пустой больнице, с радостью приняли моё предложение. Они, как никто, понимают, что лишний день, проведённый в больнице, не приносит ни пациентам, ни больнице, в которой они лежат, никакой радости. Одни расходы и страдания людей. Если Вам не нужна наша помощь, смысл нам здесь находиться? В свои законные выходные мы лучше дома отдохнём. В гости сходим или с друзьями в кафе посидим.

– А не совсем понимаю что произошло, - Старейшина нервничал.
– Вы обвиняете меня, что остались без пациентов?

– А кому я должен высказать всё, что думаю об организации нашей деятельности? Местного главврача, который в должности временно исполняющего обязанности? Или того, кто втрое раздул штат до его прихода? Или того, кто распорядился убрать из больницы всех пациентов, собрав в наш первый рабочий день со всего города самых безнадёжных больных с целью подствить чужих. Простите за мой тон, но то, что это была явная подстава, не только мы поняли, но и местные медики нам об этом шепнули. Сами были в аху… простите, были удивлены.

– Я понял. Что случилось сегодня?

– А сегодня, пока три экспера занимались сбором со всего города и подготовкой пациентов, мы спустились на этаж, где находится лаборатория, о которой говорил лично с Вами. Что случилось? Четверо охранников в полной боевой защите крутят нам руки, даже не поинтересовавшись, кто мы такие. И я, и Арина намекали, что на закрытый этаж чужим не попасть, но нет, до их мозгов, если они вообще у них есть, не дошло. В итоге нам пригрозили, что вызовут безопасников. Вызвали. Те, тоже ничего не спросив, сразу заковали нам руки и волоком потащили наверх. А вот когда я увидел спешащего на рабочее место профессора и попросил его позвонить Вам, один из этих двух уродов, специально причинил моей сестре боль. Можно сказать, ударил. И обозвал её самыми грязными словами. Будь у меня в тот момент руки свободны, свернул бы ему челюсть. Это в лучшем случае, в худшем мог и голову, сами знаете.

– Это неслыханно. Простите, Антон, но я не верю ни единому Вашему слову. Вы, мягко сказать, преувеличивает. Мои…

– Уважаемый. Давайте, как у нас говорят, не переливать воду из пустого в порожнее. Я не собираюсь объясняться ни с Вами, ни с академиком по поводу моих действий, но если здесь нам не рады и не ценят наш труд – мы с радостью, потчёркиваю, С РАДОСТЬЮ больше здесь никогда не появимся. Что касается преувеличений, у Вас везде понатыканы камеры. Я и сейчас вижу как минимум четыре. Снимите записи и поинтересуйтесь что и как происходило.

– Обязательно посмотрю.

– Вот тогда и поговорим кто прав, а кто виноват и кто из нас имеет основание не верить другому. Последнее. Вы уж извините, но пришлось как охрану лаборатории, кто здесь присутствовал, так и двоих безопасников обезвредить, применив к ним парализующее водействие. Сразу скажу – сами снимать не будем. Пусть эти уроды почувствуют в полной мере отходняк, который наступит через пару часов. И настоятельно прошу – когда убедитесь в правоте моих слов, охрану в лаборатории сменить в полном составе. С каждым из тех, кого направите на замену, переговорю прежде сам. Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Антон. Я, если честно, не ожидал услышать такой тон. Вы забыли, что говорите с…

– Уважаемый. Я заранее извинился за возможный тон, но, согласитесь, и Вы имеете понятие с КЕМ сейчас общаетесь. Разве не так? А сейчас извините, коллеги показывают, что нас ждут пациенты. Это для нас святое. Хорошего дня.

Антон передал трубку профессору и кивнул Яри, которая махала руками, давая знак, что можно начинать работу.

– «Тошка. Я ох…хреневаю от твоего тона, и как ты общался со Старейшиной. Он же здесь вроде… кем у нас был Сталин. По-моему, ты нарываешься».