Профессор, немного очухавшись, пробормолтал вроде как себе под нос, но слова прозвучали вполне внятно.

– Теперь я понимаю пациентов в больнице, над которыми проводят подобные эксперементы – те мгновенно забывают о всех своих болячках и бегут куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше от этих «врачей»…

Двойняшки захохотали, услышав «оценку» своих действий в больнице.

– Нет, уважаемый, над больными мы не проводим эксперименты. Мы их лечим, а вот здесь лечить вроде как никого не надо, но если заметим, что кому-то понадобится помощь, то…

– Спасибо, но не надо. – Сани медленно переполз с пола на стул. Посмотрев на показания, задал несколько вопросов техникам, после чего вновь упёрся немигающим взглядом в монитор. – Ничего не понимаю. Первые три показания в пределах нормы. Четвёртый за пределом шкалы, но зафиксированный, а пятый… Наверное, техника не сработала корректно – пик мощности такой, что все показания вообще ушли за параметры ищмерения. Наше оборудование, как мне кажется, сломалось, потому что то, что сейчас вижу на мониторе, за пределом возможного, а такого быть не может. Мы не одну сотню раз испытывали оборудование лаборатории и всё работало корректно, но сейчас…

– Сани, - Антон встал за спиной мужчины, но, взглянув на показания, ничего не понял. – Сейчас Ваша техника работает нормально?

– На первый взгляд да, везде нулевые показатели.

– Тогда лепите датчики на меня. Повторим эксперимент…

– - -

Антон говорил вслух, комментируя свои действия и история повторилась – после ментального Зова все работники лаборатории повалились на пол как подкошенные, а в лаборатории запахло горелой эзоляцией. На этот раз первый из техников очнулся минут через десять, а остальные пришли в рабочее состояние значительно позже.

– Сани, - Антон, подтянув свободный стул, сел рядом с мужчиной. – Теперь поняли, почему я попросил другую комнату, которую надо изолировать от техники и людей? Повторю, у Вас неделя. Больше подобных экспериментов проводить не будем, лучше начнём лечить пациентов не в больнице, а здесь. А можно провести датчики наверх, в больницу? Нам бы так было удобнее, что бы не ездить на лифте и не возить туда-сюда больных.

– Это очень сложно, Тони. Тянуть сотни кабелей в шахтах… Нет, не успеем, да и затратно это. С изолированной комнатой вопрос решу. – Профессор испуганно посмотрел на двойняшек. – Простите за моё недоверие, и как я начал сегодня разговор. Я не знал, что у Вас подобнаясила… мысли.

– Сани, вот сейчас мы и подошли к тому, для чего вообще Вас всех здесь собрали. Мы, когда лечим, не воздействуем на больных силой разума. Совсем нет. Мы передаём больным, вкладывая в определённые точки организма пациента, не мысли, а энерию. Ту самую энергию, которая находится вокруг нас, а если быть более точным, мы находимся в сосредоточии этой энергии. И силой разума лишь соединяем потоки, назовём так, «хвостики», «отростки», которые торчат из океана этой энергии, с местами на теле пациента, которым требуется дополнительная стимуляция. Когда больной орган в теле человека, перестав взаимодействовать со всем организмом, получает живительую силу, плюс мы дополнительно восстанавливаем энергетические каналы в организме, по которым циркулирует эта энергия, человек выздоравливает сам.

– Тони, ты говоришь, энергия. А что она из себя представляет? Ну да, я понимаю, о чём ты говоришь, но можешь определить хотя бы основные параметры?

– Сани. Если б я знал... Что смотришь на меня удивлённо? Я тебе честно сказал – не знаю. Не мы её вырабатываем в своей голове или ещё где-нибудь. Эта живительная энергия вокруг всех нас, только, к сожалению, чувствовать её могут немногие, а пользоваться так вообще единицы. У нас, на Земле, таких как мы совсем мало. Очень мало, но и энергии значительно меньше, чем здесь. Раз этак в пять, если не больше. Я удивляюсь другому – почему среди Вашего населения нет тех, кто способен лечить других? Хотя, может и есть, но те не желают демонстрировать свои способности и возможности. Хотя, если поискать хорошо, найти можно. И поиск подобных людей я возглагаю на тебя. Удивлён? Так я не прошу тебя бегать по улицам и спрашивать у каждого - можешь ты лечить людей или нет. Выйди на Главу. Озадачь его этой темой, а что бы простимулировать его интерес, спроси – когда мы перестанем сюда приезжать, кто будет лечить людей? У Вас есть совершенно фантастические для нашего мира мнемокамеры, где можно за пару часов вложить в мозг человека минимум основных знаний. Так почему нельзя в какого-нибудь строителя или инженера, обладающего выдающимися ментальными способностями, кто чувствует поток «силы жизни», обучить основам медицины и дать возможность заниматься тем, что принёсёт намного больше пользы стране и людям, нежели строительство дома. Хотя и дома правильно строить, тоже наука.

– Тони, – профессор замотал головой. – Прошу, остановись. Мы сегодня только познакомились и, можно сказать, ничего не сделали, а у тебя ТАКИЕ планы, что голова кругом идёт.

– Некогда тянуть. Скажи, ты знаешь, сколько проживёшь? Или мы? Может, будем жить долго и счастливо, а может и сегодня до квартиры не дойдём. Поэтому, если есть возможность занняться делами плотно, нечего растягивать во времени. Понимаю, ты за работу деньги получаешь и к тому же занимаешься любимым делом, но мы двое не в аналогичном положении. Сейчас поработали вместе, а до этого два лечили больных. Вечером вернёмся домой, а когда снова окажемся здесь, не знаем. Планы планами, а жизнь штука непредсказуемая.

– Ты фаталист, Тони? – мужчина посмотрел на парня с какой-то потаённой жалостью.

– Нет. Я реалист, Сани, и смотрю на жизнь так, как и она на меня. Хотя и стараюсь заглянуть на неё сбоку, а вдруг смогу увидеть чуть больше. Интересно ведь - что там, впереди, что ещё невидно, но уже приготовлено для тебя.

– Тони. Ты потрясающий человек. Жаль, твоя сестра больше молчит, но если она даже на десятую часть такая же, как ты, то…

– Знаешь, моя сестра намного умнее меня. Хотя лучше выразиться иначе. Она мудрее меня, как и все женщины, потому что именно они продолжатели Рода и кому как не женщинам и матерям видеть не только своё будущее, но и будущее своих детей и внуков. Арина сейчас тихая и спокойная, но в профессиональном плане мне ничем не уступает, а по некоторым параметрам и превосходит. Это не хвала в её адрес, а констатация фактов.