— Да. Отец сказал, что не пропустит такое событие. — Ответила пожилой княжне Александра.

Я смотрел в спины женщинам, исчезающим в дверном проёме, и улыбнулся, беря со стола папку, на которой красовалась надпись:

— «Машиностроительный завод Ораж».

В коридоре же послышались голоса моей жены и сына, а также Марии Павловны, а я вышел из кабинета, закрывая за собой дверь, чтобы вскоре презентовать всему миру первый автомобиль.

В дождевой воде кровь выглядит темнее. Это могли бы подтвердить шесть человек, лежавших на асфальте, но они были мертвы. Я с трудом перевёл взгляд на белую фигурку, приткнувшуюся к тротуару. Её кровь смешивалась с кровью убийц и вместе с ней стекала в канализационное отверстие бордюра.

Говорят, любовь — единственное, что делает человека по-настоящему счастливым. Но никто не говорит о том, какой непроглядный ледяной мрак нисходит на тебя, когда ты её лишаешься.

С того рокового дня моё сердце утратило способность биться сильнее. Ничто не трогало меня, ибо мир окрасился серым. Я искал то ли забвения, то ли спасения в другом мире, но вот уже почти двадцать лет не находил.

— Господин, на нас напали! — эта фраза, вылетевшая из динамика, прервала поток воспоминаний, вернув меня в действительность.

Я увидел, что девушка, стоявшая передо мной на коленях, подняла голову и смотрит в окно. От её пухлых губок к моему члену тянулась хрустальная ниточка слюны.

Снаружи бронепоезда прогремел приглушённый толщиной вагона взрыв. Где-то впереди, ближе к электровозу.

Положив ладонь девушке на затылок, я опустил её голову обратно.

— Не отвлекайся, детка. Это всего лишь очередное покушение.

Так же обречённое на провал, как и все предыдущие. У террористов много революционных идеалистических идей, но мало денег. А без них не купишь ни нормальную технику, ни достаточно мощные боеприпасы. Через несколько минут охрана бронепоезда покончит с ними, и эта акция станет всего лишь ещё одной бесславной страницей в бесплодной борьбе эсеров с царским режимом — как они называют власть Его Императорского Величества.

Чавкающие и причмокивающие звуки возобновились, и я откинулся на спинку мягкого дивана, сосредоточившись на ощущениях. Пожалуй, не стоит затягивать.

— Убери руки, — велел я наложнице.

Взяв её за волосы, начал погружать член глубоко в узкое горло и через полминуты почувствовал приближение оргазма.

— Давай! — сказал я, выпустив золотистые локоны.

Девушка всё поняла и принялась быстро сосать, стараясь коснуться губками основания члена. Когда я издал низкий стон, чтобы оповестить её о том, что сейчас будет кульминация, она вцепилась в мои брюки, полностью ввела член себе в рот и замерла. Миг — и мощная струя спермы ударила ей в пищевод! Член продолжал сокращаться, выплёскивая одну порцию за другой. Наложница приподняла голову, не выпуская изо рта мой прибор, резко вдохнула и начала сосать, собирая последние капли. Вылизав член дочиста, подняла голову и улыбнулась.

— Хорошо?

— Отлично. Ты молодец.

Пока я застёгивал ширинку, девушка провела языком по пухлым губкам и встала, глядя в бронированное окно.

— Не беспокойся, — сказал я. — Им до нас не добраться. Этот поезд защищён лучше, чем бункеры, в которых они прячутся, будто крысы. Помимо брони, на нём столько охранных заклинаний, что ни одному боеприпасу, даже зачарованному, вагон не пробить.

— Что им от тебя нужно, Костя?! Почему хотят убить?!

— Из-за моей должности. Когда ты возглавляешь отдел Третьего отделения по борьбе с терроризмом, все революционеры пытаются с тобой разделаться.

Я тоже глянул в окно. Там шёл бой, исход которого был предрешён. Моя охрана понесёт незначительные потери, но бригада эсеров будет уничтожена практически полностью: тех, кто попытается отступить, догонят беспилотники.

Поезд пронёсся мимо горящего шагохода, задравшего к серому дождевому небу пушки. Сразу за ним виднелась подорванная ракетами бронемашина. На ней лежали два тела, остальных скрывала высокая трава.

Если бы я переродился с магическим Даром, который наследовали члены семьи Белозёровых-Оболенских, то мог бы подняться на крышу своего комфортабельного вагона и ударить по кружившим над составом вертолётам шаровыми молниями. Но я принёс в этот мир свой Дар, который никак не вписывался в систему здешних техник. Было бы странно, обладай один из сыновей князя Белозёрова-Оболенского не такой магией, как все в роду на протяжении сотен лет. Так что я пользовался им, только когда никто не видел. Вернее, когда никто не мог потом рассказать, что видел. Из-за этого в семье меня считали убогим, а окружающие за глаза шептались о позоре семьи. Но вслух никто этого, конечно, не высказывал. Когда глава рода — министр департамента юстиции, приходится держать язык за зубами, каким бы острым он ни был.

Подозреваю, что на должность самого ненавидимого революционерами человека в империи отец назначил меня неслучайно: наверняка надеялся, что рано или поздно боевикам повезёт, и он от меня избавится. Но его ждал сюрприз: неудачный отпрыск оказался на удивление живучим. Более того — отлично справлялся с возложенными на него обязанностями, чем заслужил благосклонность Его Величества. А вместе с ней — и высокое покровительство. То, что иногда поважнее всех охранных заклинаний вместе взятых.

Правда, это не сделало меня неуязвимым для злых языков. Революционно настроенная молодёжь, чьи неокрепшие мозги с энтузиазмом восприняли идеи социалистов, говорили, что я пытаюсь компенсировать свою неполноценность как мага, усердно ловя борцов за всеобщее равенство. Дворяне, хоть в лицо и улыбались, считали так же. Только высшие чиновники империи искренне называли «заступником нашим» и горячо жали при встрече руку. Ещё бы: между ними и жаждущими их смерти террористами стояли только я и мои люди!