— Ваша рука. — Уставился он на забинтованную конечность.

— Да ничего страшного князь. — Улыбнулся я, ему потирая плечо.

Парен скривил лицо и, вскочив на ноги, после чего пошатнувшись от усталости в ногах, сделал два больших шага ко мне, и произнёс:

— Николай, — протянул он мне руку. — Предлагаю вам Григорий свою дружбу, и опустим поэтессы между друзьями.

Я улыбнулся, протянув ладонь, пожав его руку, после чего он рывком поднял меня на ноги.

— Так вот Григорий, — улыбнулся он беззаботной простой улыбкой. — Научишь меня предпоследнему финту. Уж больно он мне понравился.

Я посмотрел в лицо парня без спеси и тщеславия, после чего произнёс:

— Конечно Николай. Только может, передохнём сперва.

— Тогда пошли к дамам. Наверное, они нас уже заждались, — хлопнул он меня по спине и, пошатываясь, словно на ватных ногах пошёл к скамейке, где лежал его китель и сапоги.

— Да Гриш. Я слышал, в Николаевской гимназии теперь есть гимназистки. Как тебе барышни? Симпатичные есть? — Лыбился князь, натягивая сапоги.

— Есть, — ответил я ему, и добавил. — Вот только из-за таких симпатичных, я теперь в бинтах хожу.

— Ну, мой друг. Любовные дела, знаешь ли, подвержены риску. Как говориться, чем злее пчёлы, тем слаще мёд.

На такой ноте, мы оделись и вышли из тренировочного зала, идя по коридорам усадьбы в центральное его ответвление, где в каминном зале беседовала княжна, и баронесса, попивая при этом чай.

Завидев нас Мария Павловна, слегка криво улыбнулась, после чего произнесла:

— Ну, вот, а вы Дарья Филипповна переживали. Оба целы и невредимы. Потные, уставшие, но целые.

— Дарья Филипповна, — обратился к баронессе князь. — Признаю вашу правоту в недавнем утверждении. Григорий и впрямь даст фору в военном деле лицеистам, а светлость ума и так видна. Проверять не будем. Лучше отобедать.

— Ну, недаром Николай, Григорий один противостоял трём старшеклассникам, давно перешагнувшим серый круг. — Отпила из своей кружки княжна, слегка при этом усмехаясь.

— Что? С тремя разом? — Даже забыв о манере речи, опешил Николай.

— А я вам, что не сказала об этом Николай Петрович? Стара стала видно совсем. Запамятовала.

— Силён ты Гриш, — хлопнул меня по спине Николай. — Куда уж мне тогда было лезть с серым кругом, да в чёрный омут.

— Николай, — под удивлённый взгляд такому панибратству от Дарьи, произнесла княжна. — Я виду вы подружились с Григорием.

— Да, Мария Павловна. В честной драке познали мы дружбу. — Улыбнулся беззаботной улыбкой светловолосый парень. — Жаль, что нам вскоре нужно будет в путь дорогу, а осенние гуляния подходят к своему завершению.

Пожилая княжна слегка склонила набок голову, а её губы сжались в линию, после чего слегка дрогнули в улыбке.

— Мы с баронессой как раз разговаривали перед вашим приходом о том, что Григорий не успевает разобрать многочисленные книги до конца осенних праздников, и она теплит надежду, что он соблаговолит приехать к ней на зимние каникулы, и помочь с оставшимися книгами.

Я думаю, если Григорий согласится приехать сюда, а не в усадьбу своего опекуна, то и мы с позволения Дарьи Филипповны можем приехать погостить. Да и через несколько дней мы по возвращению от вашей матушки можем захватить Григория. Мне всё равно также нужно вернуться в Николаевскую гимназию, а вы Николай, посмотрите, где мне приходится трудиться.

— Это замечательно, — приободрился Николай. — Григорий вы же не откажете нам в приезде сюда на новогодние гуляния? Особенно когда вас о помощи просит столь гостеприимная хозяйка. — Обратился он уже ко мне.

— Конечно Николай. Если меня пригласят, то я с радостью приму это приглашение.

— Я буду несказанно вам признательна Григорий. И приеду за вами в гимназию перед самыми праздниками. — Улыбнулась мне, светясь от счастья, Дарья Филипповна.

На дворе был уже поздний вечер, когда мы сидели прямо на полу тренировочного зала Негиных.

Николай, да в прочем, как и я, был весь в поту, но при этом радостно улыбался, смотря в стену.

— Это просто невероятно. Что за дивные движения. Что за грация и коварство вышедшей на охоту змеи. У вас непревзойдённый талант, как к ведению боя Григорий, так и к преподаванию сей науки, а ваш контроль серого круга воистину затмил моё представление о нем.

Я устало улыбнулся своему неожиданно приобретенному новому другу.

— Да ладно вам Николай. Вы также очень искусны во владении родовой силой, а ваш пытливый ум гибок и податлив к новым знаниям.

— Не льстите мне Гриш. Мы с вами несколько часов в поте лица тренируемся, а я за вами так и не поспел. Как в физических упражнениях, так и в военных ратных делах, а про контроль родовых центров вообще молчу. Если бы я только мог, то тотчас отправил письмо в лицей на имя директора и настоятеля, дабы вас незамедлительно преставали к царской стипендии, и перевели в моё учебное заведение. Такой талант и в обычной гимназии пусть и при Петербурге.