— Ты с ума сошла? Выметайся отсюда, пока я тебе все волосы твои нарощенные не выдрала!

Я не могла смириться. Это же какая наглость, это какой позор.

— Таня,— вернул меня в реальность наглый изменщик.

— Таня, я тебе была, когда была твоей женой, а сейчас все. Ты вон, свою сторону выбрал,— я кивнула в сторону сидящей на моем ковре, рядом с синим трактором, любовницы.

— Ты, видимо, не поняла, это ты тут больше не живешь. А это Милана. И теперь она новая мама Илюши,— огорошил меня наглец.

— Груздев...

Я настолько была в шоке, что потеряла дар речи. Что он только что сказал? Мне показалось?

— У тебя будет время, чтобы собрать свои вещи,— муж поднял руку брюнетке, и та, поднявшись, гордо подняла подбородок.

— Какая еще новая мама?

Я уперлась руками в дверной проем. Что? С какой луны он упал?

— Давай без драм, мне твои истерики не нужны. Я уже все решил. Тут ничего твоего нет. Квартира моя, сын тоже. Приведи Илью и выметайся.

Татьяна

— Условия мне тут ставить не нужно и угрожать тоже. Ребенка ты не получишь. А об опеке после развода решит суд,— я развернулась и пошла в сторону выхода.

Сегодня я ночую у мамы.

Но Даня пошел за мной и схватил меня за руку.

Я размахнулась и хотела влепить ему уже пощечину, как он перехватил мое запястье и крепко его сжал.

Светлые глаза сияли от ярости, словно это не он мне только что тут изменял, а я ему.

— Завтра я заберу его из садика, и только попробуй его спрятать. Найду и его, и тебя, поняла,— прорычал он мне в лицо.

Но я ничего не ответила, только вырвалась, накинула первые попавшиеся тапочки и вышла из квартиры, хлопнув дверью.

Да как он смеет так говорить? Я ему сына не отдам. Ему со мной за ребенка еще придется побороться.

Я, конечно, добрая и мягкая, но когда дело касается таких вопросов, держите меня семеро.

ОН ГОВОРИТ О МОЕМ СЫНЕ! О нашем. Но в первую очередь о моем.

Я его рожала. Я его воспитываю, пока папа пропадает на работе.

Я готовлю ему завтраки, ужины, выбираю и покупаю ему одежду, учу общаться с девочками и вообще всем базовым вещам.

Я вожу его на плавание с самого раннего возраста.

Я занимаюсь сыном. Я знаю, я точно не плохая мать.

Нет никаких оснований, ни единого, чтобы его забрать у меня сына.

Суд всегда на стороне матери, если нет опровергающих доказательств.

Я спустилась и быстро вышла.

КОгда очутилась на улице, тяжело выдохнула, затем набрала в легкие воздух и задержала дыхание.

Сердце колотилось как бешеное, оно разрывалось от обиды и наглости.

Как он мог? Я ведь все...

А что уже говорить? Вот что? Сколько я для него делала? Да, много. Это факт.

Мама стояла рядом с машиной. По ее щекам текли слезы.

— Прекратить,— шикнула я и подошла к ней,— не плачь.

— ну как же, доченька моя, как тут не плакать, такое твориться.

— Успокойся,— я приобняла ее за плечи,— мам, успокойся, Илюша в машине. Давай до дома хоть доедем ладно? Я у тебя переночую?

— Конечно, спрашиваешь еще,— мама провела по моей руке спиной.

— Спасибо,— прошептала я и села за руль.

Самой бы еще не разреветься от боли в сердце.

Я собралась с силами, и мы отправились к маме.

Илюша всю дорогу спрашивал, почему мы едем к бабушке, а я просто не знала, что ему ответить.

— Папа пока занят сильно, мы сегодня будем в гостях у бабы, ладно? — единственное, на что повернулся язык.

Он дул щеки и грустил, но бабуля заманила его любимым вареньем. Сладкоежка, блин.

Когда доехали, Илюша пошел играть с собакой, а мы с мамой сели на кресла-качалки, наблюдать за ним и таксой, которая бегала и играла с малышом.

— Я думала, он тебя безумно любит, а он, такой же, как и все мужики,— мама взяла меня за руку.

— Не все, мам, есть в этом мире нормальные мужчины.

— Да где искать-то? У кого не спросишь, кругом кобели! — уже начинала злиться мама, но все ее голос дрожал.

— Не будем как там у всех, нам надо думать, как у нас,— я не знала, говорить ей о том, что он хочет сына у меня забрать или нет, но в итоге решила, что лучше ее не тревожить.