– Да брось еще, - по-дружески упрекнул его Мердок.
– Вы пришли сюда воровать и грабить, потому что считали, что я уехал в Европу и дом пустой. Подонков, вроде вас, не оставляют равнодушными газетные сообщения о европейских турне,

– Не пойму, о чем это вы, - начал постепенно обретать хладнокровие Спидо.
– Мы постучались, когда никто не ответил, вошли в дом погреться. Думали, что он заброшенный или что-то в этом роде.

– Не будем тратить времени на разные выдумки, - произнес Кинг Мердок в голливудской манере.
– Мы ждали типчиков вроде вас.

– Мы?
– обнаружил наконец и я способность членораздельно говорить.

Портьера за спиной Мердока шевельнулась, и нашим взорам явился Отто Коф, не менее знаменитый, играющий обычно нацистских генералов. За ним в комнату вошли еще четверо или пятеро, чьи лица часто мелькали на экранах. Среди них был Бэйшл Кэйн, толстяк Роджер Спейд и Горвана; вспомнить их имена заняло у меня считанные секунды. Горвана поразила меня своим жестоким, как у вампира, лицом, потому что она жевала резинку, чего никогда не делала в фильмах.

Отто Коф был одет в длинные темные одежды, его рука вытащила из кармана пистолет и наставила игрушку на нас.

– Они не будут дурить, - услышали мы гортанное рычание.

Горвана подарила мне многообещающую улыбку, бешено вращая белками глаз. Чтобы бросить меня в дрожь, ей даже не потребовалось завывать.

Ужасная четверка двинулась на нас, и прежде, чем мы смогли шевельнуться, наши руки были крепко связаны за спиной, а мы были усажены на софу с прикрученными к коленям локтями.

– Какое у вас право так обращаться с нами?!
– взвизгнул Спидо.
– Что тут творится?

– Здесь, можно сказать, собрался небольшой клуб, - с усмешкой пояснил Мердок.
– Время от времени в газетах даются объявления о моем отъезде, вполне достаточные, чтобы привлечь всякий сброд в большой богатый пустой дом.

– Хотите сказать, все остальные заодно с вами?
– переспросил я недоверчиво.

– Нет-нет, - успокоил Мердок.
– Не надо создавать Голливуду плохую репутацию. В клубе восемь человек, самые отъявленные киношные мерзавцы, осмелюсь так выразиться.
– Он повернулся и продемонстрировал свой знаменитый профиль.
– Хотя, были времена, приходилось играть и романтических героев.

– Ладно, - прервал Спидо.
– Что вы теперь собираетесь делать с нами? Вызвать копов?

– Ну вот еще, - заржал Ото Коф.
– Лучше организуем маленькое представление. Как раз за этим и собирается наш клуб.

– Представление?
– Мой голос предательски дрогнул. Бэйшл Кэйн рассматривал меня глубоко посаженными глазами, не предвещавшими ничего хорошего; челюсти Горваны ритмично двигались вверх-вниз. Отвратительное зрелище!

– Вы когда-нибудь задумывались, - поинтересовался Мердок, - сколько раз нам приходилось умирать на экране? Между нами, мужиками, признаюсь: сто сорок девять раз, пока герой или героиня зарабатывали себе на пропитание.

– Теперь, молодой человек, вам ясно, как нам надоело все это?
– спросил Коф.

– Итак?
– дерзко произнес Спидо.

– Итак, - подхватил Мердок, - мы создали клуб, где воссоздаем наши последние минуты жизни - только на этот раз меняемся ролями со зрителями.

Меня затрясло. Перед глазами промелькнули кадры фильма, где Горвану протыкали насквозь три раза подряд.

– Эй, хватит придурять, - крикнул Спидо.
– Уж не имеете ли вы в виду... Нет, какого черта!

Но мы их уже не интересовали. Они собрались группкой и что-то обсуждали, прямо как на званом обеде. Потом подошли к бару, где толстяк Роджер Спейд смешивал коктейли.

– Давай бросим кости, говорят тебе, - обращался Отто Коф к Бэйсилу Кэйну.

На лице Кэйна сверкнула улыбка:

– Сегодня я не горазд играть. Мне повезло в прошлый раз.

– Правильно, - послышался знакомый голос.
– Пусть будет сцена с гильотиной во время Французской революции!

Бэйшл Кэйн широко улыбнулся:

– Из "Железной Леди", 1945 год. За нее я огреб самый большой куш.

– Режиссер - Вальдо Джекобсон, да?
– спросил тот же голос.

– Да, конечно. Замечательный постановщик.

– Почему-то его недооценивают, - добавил Мердок.
– Я играл в его "Гуляющей голове".

– Ну хватит, - нетерпеливо перебил Отто Коф.
– Давайте бросать кости.
– И взглянул на меня глазами, блеск которых никогда не померкнет в моей памяти.

Одобрительный хор поддержал его, и присутствующие подошли к накрытому скатертью столу в центре комнаты.

Спидо и я услышали стук игральных костей и невнятный гул возбужденных голосов, спорящих о чем-то в течение нескольких минут. Потом они всем скопом подошли к нам, загадочно улыбаясь.