– Товарищ полковник, телефон Ермакова принимать вызов начал, – доложил еще один техник из-за дальнего стола.

– Оба на «прослушку», быстро!

Техники постарались осуществить приказ Гурова так быстро, насколько это было возможно. Но даже для неплохой компьютерной техники требуется время, чтобы запустить рабочие процессы. Поэтому начало разговора Ермакова с Алиевым прослушать не удалось. Впрочем, и услышанного вполне хватило.

– А я тебе еще раз повторю, что мне по хрену на все эти проблемы! – Алиев почти орал. – Мне деньги нужны. И не завтра, а сейчас! Иначе я все сворачиваю, и больше никаких убийств не будет!

– Ты совсем офанарел, такие вещи по телефону говорить? – прорычал в ответ Ермаков. – Мозги есть, или ты их на зоне оставил?

– Ссыкло ты, актеришко! – расхохотался бандит. – Этот номер чистый. О нем даже его производители не знают. Короче, я тебе даю три часа, чтобы решить вопрос с деньгами. Иначе я две старые мишени на одну новую поменяю. Догадываешься, кто ей станет?

Разговор прервался, но, не дожидаясь окончания, Гуров передал Станиславу координаты места, где находился в настоящий момент Ермаков. Полицейским так же поступили данные о местоположении Алиева. Патрульные заверили, что будут на месте через пять-семь минут, но Лев попытался ускорить их – матом, уговорами и обещанием премий.

К тому моменту, когда Алиев и Ермаков закончили телефонный разговор, Крячко уже точно знал, где именно искать актера. Не успел он с двумя оперативниками добраться до указанного района, как ему позвонил Войнич, которого сыщик искал все утро.

– Извини, Станислав, я на пробах был, вот телефон и не включал, – извиняющимся тоном проговорил в трубку Василий. – Только сейчас пропущенный увидел. Зачем ты меня искал?

– Ну, сейчас это уже неактуально. Да и некогда мне, – ответил Крячко, и вдруг его осенило: – Хотя, может быть, ты и сможешь мне помочь. У вас с Ермаковым в студенческие годы друзей в районе Чистых прудов не было?

– Были. И сейчас есть, – отозвался Войнич. – Лариска Терентьева там живет. Мы еще шутили по поводу отчества Ермакова и Ларискиной фамилии. Она самой красивой девчонкой на курсе была. Потом в аварию попала, порезала голосовые связки и сильно повредила спину. С актерской карьерой закончила, но хорошим человеком осталась. Мы с Генкой ее часто навещаем…

– Адрес говори! – перебил его Крячко, и актер назвал номер дома своей однокурсницы.

– Отлично, – хмыкнул Станислав, поскольку дом находился на участке, отмеченном техниками. – Никуда не пропадай, ты мне сегодня можешь еще понадобиться.

Когда Гуров назвал координаты места, в котором прятался Ермаков, Станислав с оперативником уже поднимались на лифте в квартиру Терентьевой. Еще один опер шел наверх по лестнице, а последний остался у подъезда, страховать всю группу.

Дверь в квартиру несостоявшейся актрисы открылась после второго звонка. Причем женщина даже не удосужилась спросить, кто пришел, или хотя бы посмотреть в дверной «глазок».

Представить, что Терентьева когда-то была красавицей, мог бы, наверное, лишь настоящий фантазер и мечтатель. Лицо женщины было наискосок обезображено шрамом, шея казалась изодранной когтями животного, да и не следила она за собой давно – была одета неряшливо и безвкусно.

– И что вы тут потеряли, молодые люди? – шипящим, как у змеи, голосом поинтересовалась она.

– Лариса Валерьевна, нам ваш гость нужен, – спокойно ответил Крячко, стараясь скрыть неприятное впечатление от внешности Терентьевой. Впрочем, это у него получилось плохо.

– А что, такая красавица, как я, вас не интересует? – горько усмехнулась Лариса. – Ладно, не заморачивайтесь. Проходите. Он в туалете, сейчас выйдет.

Стас прошел следом за хозяйкой, а оперативник остался у дверей. Квартира у Терентьевой оказалась просторной, но слишком потрепанной. Было очевидно, что ремонт здесь не делали еще с советских времен. Да и вся обстановка дома говорила, что его хозяйка живет на маленькую пенсию и давно перестала обращать внимание на покосившиеся дверки шкафов, надорвавшиеся обои или потертый линолеум.

Ермаков вышел из туалета через пару минут после прибытия полицейских и совсем не придал их присутствию никакого значения. Видимо, в этом доме часто бывали гости, которых актер лично не знал. Он лишь небрежно кивнул сыщику и собрался пройти мимо него в спальню, но Станислав преградил ему дорогу и достал из кармана удостоверение:

– Геннадий Терентьевич, а я за вами. Куда же вы так внезапно пропали? Мы уже все ноги сбили, вас разыскивая…

На секунду Ермаков застыл, а потом с невероятной ловкостью юркнул мимо Крячко и бросился к выходу из квартиры, чтобы уткнуться в оперативника, дежурившего у дверей. Послышались секундная возня, потом грохот падения тела, приглушенный мат, а через минуту опер ввел внутрь квартиры актера, закованного в наручники.

– Лариска, ну, ты и дура! – прорычал Ермаков, глядя на Терентьеву. – Вечно пускаешь к себе кого ни попадя. Меня бы могла спросить!

– Мне, может, еще у тебя разрешение спрашивать, чтобы в этом доме проживать? – прошипела в ответ хозяйка квартиры. – Я тебе не апостол Петр, чтобы всех входящих тестировать!

– Не ссорьтесь, голубки, – иронично успокоил обоих Станислав. – Геннадий Терентьевич, вам придется проехать с нами. А вы, Лариса Валерьевна, пока дома сидите. Вы нам сегодня еще понадобиться можете, если потребуется слова вашего приятеля подтвердить. Впрочем, если хотите, можете сразу с нами прокатиться.