Но его надежда мгновенно потухла при звуке торопливых шагов. Кто-то стучал подошвами по бетонному полу, ему вторила тяжелая поступь крепыша Сивого. Тот что-то бубнил своему хозяину, а Иностранец в ответ кидал лишь резкие фразы визгливым высоким голосом:

– Думал? Ты думал?! Больше не пытайся, не твое!

«Бу-бу-бу» – из темноты. Вылетев на площадку под проломленной крышей в тусклый свет тающей луны, Иностранец прошипел в ответ с нотками брезгливости, даже не повернув голову к своему помощнику:

– Затухни!

И глухой голос Сивого смолк по резкой команде. Главарь бандитов цепким взглядом обшарил Гурова с ног до головы и неожиданно коротко усмехнулся. Слон рядом разволновался еще сильнее: он топтался на месте и тяжело вздыхал почти до стона. Лев выдержал осмотр, хотя и опустил глаза. Из-под ресниц он успел рассмотреть главаря банды. Тот разительно отличался от своих приспешников, угрюмых бандитов с явно криминальным прошлым: стройный моложавый мужчина лет чуть за сорок, затянутый в черные водолазку и брюки, с гривой светлых кудрей ниже плеч. На фоне молчаливых квадратных подчиненных с кирпичными лицами он казался экзотической бабочкой, что попала в паутину к паукам. Несмотря на его слишком изящный вид, авторитет у парня был нешуточный – по одному его приказу Сивый сник и затих в сумраке угла. Остальные окаменели и лишь жадно ловили каждое движение своего хозяина. Мужчина подошел совсем близко к пленникам:

– Что, Слон, разбил статуи? В тюряге растерял все навыки?

Напарник Гурова тяжело вздохнул и начал медленно тянуть:

– Ну да, я ехал, а там один не рассчитал. Мне в багажник… Кто ж знал. Я вот… нашел человечка, поможет нам. Он по статуям спец.

Иностранец сверкнул ледяным взглядом:

– Ночью, на пустой дороге, в тебя врезались так, что груз повредили? Значит, и на багажнике вмятина осталась? Ой-ой-ой, какая досада. – Он цыкнул резко Сивому: – Машину проверить, груз достать. Аккуратно.

Помощник исчез в темноте окончательно, с новой порцией недовольного бурчания. Главарь продолжал мерить Гурова с ног до головы колючими льдинами глаз:

– Ну что, скульптор, реставратор, творец, как чинить статуи будешь?

– Алебастр нужен, – в памяти всплывали слова из разговоров с Лидией.

– Алебастр? – голос у Иностранца сочился притворной теплотой. – А строительный гипс не подойдет? У нас там куча навалена на втором этаже, для особых нужд. Когда кто-то косячит, мы его сразу превращаем в камень, как горгона Медуза своих жертв. Только современными методами.

От его замечания Слона заколотило крупной дрожью, а Иностранец после собственной шутки зашелся в смехе:

– И восстанавливать не надо статуи, продадим твою, Слон. Кем хочешь быть – мыслителем? Для Давида не подойдешь, слишком уж на шкаф смахиваешь. Придумал! Закопаем по пояс – и станешь Тутанхамоном!

Смех его резко оборвался, и он вдруг шагнул к Гурову:

– Так что, специалист по статуям, сляпаешь нам шедевр из своего подельничка? А? Скульптор? Как там, говоришь, твоя фамилия? Горюцкий?

Лев спокойно ответил:

– Да. И я могу восстановить скульптуры, потре…

Договорить ему не дал мощный удар в висок. Несмотря на субтильное телосложение, рука у Иностранца оказалась очень тяжелой. Гуров упал на пол, глаза застила черная пелена, будто сквозь вату он услышал отчеканенные яростью слова:

– Гипс для скульптурных работ получают из алебастра путем тонкого помола, и строительные смеси для создания скульптур не подходят.

Главарь ухватил за волосы осевшего опера, с размаху ткнул коленом в солнечное сплетение, так что сбилось дыхание. И прошипел прямо в лицо:

– Это я Горюцкий, я скульптор! А ты безымянная тварь, фальшивка, и сдохнешь ею в куче строительной дряни. Ремесленник чертов. – Он пинком отбросил обмякшее тело, приказал своим сообщникам: – Тащите его на второй этаж!

Сквозь пылающую боль и кровавую пелену перед глазами Гуров не мог рассмотреть, куда его тащат. Лишь чувствовал, что тело, как чужое, его совсем не слушалось. Он пытался вывернуться из крепкого захвата, только в ответ его все сильнее сжимали клещи из нескольких рук. Бандиты швырнули его в огромное корыто, запястья заныли от тугой веревки.

От ледяного холода свело ноги судорогой, но хотя бы заработала голова. Глаза резануло будто вспышкой, он с трудом удержал крик от отвратительного ощущения, которое расползалось по всему телу. С чавканьем холодный серый раствор растекался из железной емкости в руках бандитов по его ногам и корпусу. Железное корыто наполнилось на одну треть. Над лицом зависла физиономия Горюцкого:

– Ну что, скульптор, как тебе состав, подходит для создания шедевра?

– Отпусти меня, Лидии это не понравится.