Шрифт:
– Дай-ка, я тоже малость поработаю извилинами… – объявил он и, открыв первую страницу, начал мысленно повторять испанские слова и фразы в надежде хоть что-то запомнить.
Лев тем временем изучал своего рода «турминимум», необходимый для въезжающего в Мексику. Он уже успел почерпнуть из справочника путеводителя информацию о том, что Мехико, имеющий вместе с пригородами население более двадцати миллионов человек, – одна из самых высокогорных столиц – свыше двух километров над уровнем моря. Воздух в этом городе довольно-таки сильно разрежен, и поэтому первое время вновь прибывшим приходится непросто. Правда, обнадеживало уже то, что привыкнуть к нехватке кислорода можно дня за три.
Тем временем Крячко, которому изрядно поднадоело зубрить всевозможные «кальентэ», «бастантэ», «пэкеньо», без особых церемоний выдернул у Льва из рук путеводитель и сунул ему разговорник. Понимающе рассмеявшись, тот спросил по-испански:
– Кэ таль? (как дела?)
Не моргнув глазом, Стас «с понтами» уведомил:
– Муй бьен! (очень хорошо!)
– Ну-у! Ты, я вижу, делаешь успехи, – удовлетворенно резюмировал Гуров.
– Знай наших! Не лаптем текилу хлебаем… – ухмыльнулся Крячко, раскрывая путеводитель.
Теперь уже он постигал историю и географию, законы и этику земли древних ацтеков. Данные о климате Крячко порадовали. Зимой – не ниже плюс десяти, летом – где-то между двадцатью и тридцатью. Кроме того, в октябре заканчивался начавшийся еще в июне сезон дождей. Это Стаса порадовало еще больше.
– Слышь, Лев, – он тронул приятеля за плечо, – Я себе купил костюмчик летний – рубашка, шорты… Надеюсь, у них там не замерзну?
– В смысле температуры – подойдет, – одобрительно сказал Гуров. – А вот в смысле фасончика… Боюсь, деньги ты потратил зря. Мексика – страна католическая, нравы не слишком вольные, так что – выводы делай сам.
Недовольно поморщившись, Крячко с удрученным видом вздохнул и молча отмахнулся, вновь уйдя в чтение. Тем временем летевший навстречу ночи самолет очень скоро оказался в сплошной темноте.
– Ты глянь, как быстро темень настала… – кисло сказал Стас. – Никак не привыкну к этим фокусам-мокусам с вращением Земли и направлением, куда летит самолет – на восток или запад. И во сколько мы прибудем в Мехико?
– Ой, не скоро! – перевернув страницу разговорника, Лев задумчиво потер лоб. – Через двадцать два часа после вылета. Всего нам болтаться в воздухе часов четырнадцать. Плюс к этому – ориентировочно еще часов шесть придется просидеть в аэропорту Парижа. Будем там ждать «стыковочный» рейс.
– Твою дивизию!!! – Крячко хлопнул ладонями по коленкам. – Еще и в Париже сидеть?! Теперь я понимаю, почему так говорят: увидеть Париж и умереть. Согласен! От скуки и тоски уже сейчас готов «кони двинуть». А за эти шесть часов, блин, и сам там заквакаешь!
– Терпи, казак, – атаманом будешь. Первого мексиканского казачьего войска, – смеясь, резюмировал Гуров. – Чем переживать да охать, ты лучше поднажми на испанский. А иначе как будешь с мексиканочками о любви говорить? А ведь ты, зараза, заранее знаю – к какой-нибудь юбке да прицепишься!
С обреченным видом Стас произвел обратный обмен книгами и, вздохнув, опять про себя начал зубрежку слов и выражений: «Сколько времени? Ке ора эс… Где находится? Дондэста… Черт! И нет даже намека на то, как спросить: «Что вы делаете сегодня вечером?» Тоже мне, разговорник называется!..»
Глава 2
В аэропорту имени Шарля де Голля самолет совершил посадку уже поздним вечером, точнее говоря, ранней ночью. Пристроившись к транзитникам, приятели прошли по аэропортовским лабиринтам в сторону терминала ожидания. Когда они миновали освещенный прожекторами терминал на запасной, парковочной полосе заметили авиалайнер со знакомыми очертаниями, Гуров, кивнув в сторону самолета, негромко сказал:
– А вот и наш «землячок» – общеизвестный «Сухой-Суперждет-сто»… Вот только чья эмблема, никак не пойму – то ли индонезийская, то ли малайская? Видишь, как получается? Делаем лучший на сегодня среднемагистральный самолет, а у себя летаем на западном хламе, собранном со всего мира, даже из экваториальной Африки.
– Хм-м-м… – Станислав с интересом окинул взглядом крылатую машину. – А почему так? Слишком дорогой, что ль?
– Не думаю… – входя в вестибюль стеклянно-бетонного здания, Лев оглянулся на самолет. – Тут, скорее всего, две причины. С одной стороны – «откаты», а с другой – заурядное быдлячество перевозчиков…
Они расположились в зале ожидания на обтянутом виниловой кожей мягком диване напротив электронного информационного табло. В углу зала работал большой телевизор, на экране которого разворачивалось действие какого-то французского боевика. Поскольку фильм был на французском, оперов он не слишком впечатлил. Да и кого сегодня удивишь тупой беготней и драками, не менее тупой стрельбой и еще более тупой моралью: прав тот, кто первым успел нажать на спусковой крючок?!
Приятели то дремали, то поочередно штудировали разговорник и путеводитель. Внимая гулкому голосу диктора, объявляющего прибытие и отправку тех или иных авиарейсов, с трудом сдерживая зевоту – в Москве в это время была глухая ночь, они ждали, когда же, наконец, снова пойдут на посадку и отправятся в путь.