Альпинист, на вид которому чуть больше тридцати, держится очень спокойно, без суеты и нервяка. Посмеивается, отпускает шуточки, ставит уверенно и не расстраивается, проиграв.

Колю я в деле уже видел и знаю. Он меня тоже. Поэтому держится он довольно замкнуто, опасаясь подвоха. Ну, а как не опасаться, если я повелитель карт. Вот я и повелеваю. Работаю сценаристом, режиссёром и актёром одновременно. Так что кино получается авторским. «Оскара» и «Нику» мне конечно не дадут, а вот денежную премию я рассчитываю получить хорошую.

Играть, так как играю я, несравненно интереснее, чем так, как это делают мои противники. Они прикидывают, соображают, следят за реакциями, а я раздаю по собственному соображению. Иногда я выключаюсь из игры, позволяя событиям развиваться по воле случая, но в основном веду партии от и до.

Например, сдаю Золотому каре на королях, а сам выстраиваю каре на тузах. Он до последнего момента бьётся, вбрасывает бабки и, естественно, сливает. А следующую раздачу я вчистую проигрываю.

Это всё чрезвычайно увлекательно. По сути получается, что я управляю и игрой, и игроками. Нужно держать всё в голове и выстраивать общий ход игры, чтобы каждый из участников время от времени выигрывал, не теряя азарта. Правда, выигрывают они друг у друга, а проигрывают мне. Поэтому гора денег передо мной становится всё больше и больше.

В разгаре игры появляется Хан.

— А я не понял, почему ты без меня играть начал? — слышу я за собой знакомый недовольный голос. — Э, ты чё, не слышишь? Братва, он как вообще за столом оказался? Это мой игрок!

— Играю, — оборачиваюсь я и пожимаю плечами. — Нормально, как все.

Сказав, я возвращаюсь к игре.

— Э, ты не охерел, фраерок? — вскипает Хан.

— С чего это он твой игрок? — спокойно, но зло усмехается Топор. — Ты слюни-то подбери. Это игрок Грома.

— Кого?! Какого, нах*й, Грома? Вы тут обдолбались что ли все?

— Хан, — кривится Змей, — он, в натуре, с Топором пришёл. Честь по чести, они его от Грома заявили.

— Ты чё, ссука кривая, несёшь! Дебил, бля! Я тебе сказал Рому моим игроком записать? Тебе жбан бульдозером переехать надо было, а не мотоциклом, в натуре. Давай, переписывай его. Всё пацаны. Змей напутал, сейчас всё перепишем.

— Слышь, Хан, — недовольно бросает Золотой. — Ты чё за кипишь завёл? Кидалово что ли задумал? Иди вон там прессуй своего Змея. Не видишь, люди играют? Вот твоё место, хочешь садись. Не хочешь — не пи**и.

— Да он, по ходу, руки погреть решил, — ржёт Альпинист. — Топор, твой фартовый нас уже всех на несколько раз обул, уж пятьдесят лямов поднял. Какая у тебя конечная цель, Романыч?

— Ну, — пожимаю я плечами, — думаю, до ярда можем добраться.

— Слыхал? — ржёт Альпинист. — До ярда! В натуре ты фартовый, Ромка! И борзый!

— Ты чё о себе возомнил, сучка? — едва сдерживается Хан. — Ты шестёрка моя! Скажу сдохнуть, ты сдохнешь, в натуре!

— Ты это, — появляется вдруг Череп. — Базар-то фильтруй! А то щас, в натуре, посмотрим кто и чья шестёрка!

— Чё ты сказал, шнырь?! — разъяряется Хан.

Вокруг стола вырастает плотное кольцо из бритоголовых ребят, бывших до этого рассредоточенными по залу. Лица суровые, взгляды настороженные. Оружия вроде быть не должно, но готовности вступиться за своих хозяев — хоть отбавляй.

Думаю, наживку Хан заглотил уже по самые нидерланды. Теперь его только дёрнуть и готов. Подставляй сачок и пакуй.

— Ты остынь, Хан, — спокойно, рассудительно с едва читаемой издёвкой говорит Топор. — И извинись перед Фартовым.

— Перед кем?! — заходится в бессильной ярости тот.

— Фартовый — это наш пацанчик. Причём чёткий пацанчик, с правильными взглядами. Он мой партнёр и товарищ, а ты его оскорбляешь. Нехорошо. Ты же нас на игру пригласил, а ведёшь себя, как дешёвка. Козла своего кривого выставил, тот фуфел гнал на глазах у всех. Западло у тебя тут. Помойно, в натуре.

— Чё?!!!

— Люди играют, — качает головой Альпинист, — а ты кипишуешь. Ты зачем под руку орёшь? Я щас тебе проигрыш свой выставлю. Хер я ещё к тебе приду когда! Притон дешёвый.

— В натуре, чё за херня, Хан? — давит Коля Золотой. — Чё за шняга?! Ты чё тут нас засобачить решил, в натуре?! Дурануть, бля, хвост выдернуть? Чё за постанова такая? Весь фарт мне сбил, сука!

— Ладно, пацаны… — глотая злобу и жгучую обиду, хрипит Хан и резко сбавляет обороты. — Перегнул в натуре, лишка напряг. Не серчайте. Просто охерел малость. Это чмо мне ботинки целовало, а тут оказывается, что он братан Топора, удивился просто.

— Нет, ты нарываешься по ходу, — меняется в лице Топор. — Ты в натуре лишку напряг сейчас. Придётся тебе как-то отыгрывать, отвечать тебя за слова не учили?