Сегодня, когда я увидел другого рядом с Яной, мне самому стало страшно от той волны гнева, которая поднялась у меня в груди, теперь я знал не по наслышке «перед глазами словно пелена». У меня была семья-жена, дочь. Я ведь ее не любил никогда, Инга красивая женщина, мне было двадцать лет, я пытался свести концы с концами, а тут отец богатого друга, с которым встречалась Инга. Он посчитал, что Инга не ровня ему сыну, девушка из простой семьи, а мне очень нужны были деньги. Я ни о чем не жалею, именно те деньги, которые мне тогда дал отец Богдана послужили моим стартом и привели меня к сегодняшнему дню. Нужно было всего лишь оболгать Ингу, я этого сделать не смог. Но все произошло сама собой, Богдан выпил лишнего на одной из тусовок, мы были слишком молоды и беспечны, а он сын богатого папы, наутро Инга его застукала с другой, а вечером пришла ко мне пьяная. Она пыталась отомстить Богдану со мной, а я просто уложил ее спать. Утром приперся Богдан, увидел у меня Ингу, она сказала, что мы всю ночь кувыркались, а я молчал просто и не отрицал…Почему молчал? Почему не заорал ей «Заткнись»? Почему позволил рухнуть нашей с Богданом дружбе? Я много лет не могу ответить на эти вопросы. Она мне нравилась, но я всегда смотрел на нее, как на девушку моего друга. Наверное, это была одна из немногих сделок с совестью… а потом все так закрутилось: Богдан улетел за границу, через месяц мы с Ингой переспали, еще через месяц она сказала, что беременна, мы поженились. Потом родилась Лера, она добавила ответственности в нашу жизнь, мы привыкли к друг другу, поддерживали, помогали, но мы жили, как друзья. Естественно не в соседних комнатах, мы молодые, у нас играли гормоны. Через два года Инга призналась мне, что Лера не моя биологическая дочь, она родилась не семимесячной, а ровно в срок от Богдана. Что я тогда испытал? Угрызения совести, что все разрушил. Сказал, что мы теперь семья, остальное не имеет значения. Через пять лет совместной жизни нам удалось купить квартиру, обставить ее, все было хорошо, я не позволял себе изменять Инге, мы слышали и понимали друг друга, а чувства — это ведь не главное. И ведь я любил Ингу, как мать моего (разве можно считать ребенка, которого ты держал на руках с первых дней жизни чужим?) ребенка, подругу, но не женщину. Однажды, я пришел домой раньше, тогда мы были уже вместе лет семь. Услышал стоны из спальни, но не пошел туда, сел на кухню и стал ждать. Я даже не злился, просто подумал, что со мной она так никогда не стонала, а потом на кухню вышел Богдан в чем мать родила, попить. Я помню наш разговор до мельчайших подробностей.

— Ну привет, друг. Ты бы прикрылся — говорю своему бывшему другу, который не увидев меня прошлепал к холодильнику и теперь жадными глотками пьет воду прямо из бутылки.

— Надо поговорить, Макс — сказал мне бывший друг, обернувшись на меня.

— Это ты когда решил, что нужно поговорить? Когда жену мою трахал в нашей спальне? — совершенно отрешенным тоном спрашиваю его, хоть бы капля ревности, чтобы что-то почувствовать.

И тогда Богдан хорошо так мне врезал.

— Жену твою трахал… это ты сука трахал мою женщину семь лет. Понравилось тебе?! Ты забрал у меня все. Ты ведь знал. Ты единственный знал, Макс, как я люблю ее — Богдан ударил меня еще раз, а я даже не сопротивлялся. А потом мы сидели и пили вместе. Богдан рассказал о том, что его отец перед смертью покаялся. Развод мы оформили быстро, как и документы на установление отцовства. Через месяц Богдан забрал Ингу и Леру и они вместе улетели за границу. Мы не стали вновь лучшими друзьями. Такое случается только в сериалах. Богдан сильно любит Ингу, а я с ней жил семь лет, между нами было все, это просто было бы глупо. На прощание он мне сказал:

— Если нужна моя помощь, ты звони. Но лучше пусть у тебя будет все хорошо. Каждый раз, когда я буду видеть тебя, Макс, меня будет съедать изнутри дикая ревность, она была твоей семь лет.

На этом мы попрощались и не виделись уже тринадцать лет. Инга тайком отправляет фотографии, у них все хорошо. Родила двух пацанов ему, А Лера просто красавица.

Теперь я понял Богдана, мысль, что Яну кто-то трогал, любил, ласкал, проводил с ней ночи, выворачивает меня на изнанку. Когда я вернулся к ней с цветами и увидел ее заплаканное лицо, мне захотелось избить самого себя. А потом я ее успокаивал. Этой ночью все было иначе. Я не трахал ее, я любил ее. Я слушал каждый ее стон, ее бормотание:

— Еще, Максим… да вот так…боже как хорошо! Как я жила без этого.

И я брал ее нежно, грубо, медленно, быстро. Знаете, когда мужчина понимает, что любит женщину? Когда он кончает в нее и шепчет на ухо

— Родишь мне?

9

Прошло уже полтора месяца с момента нашего знакомства с Максимом. Мы слетали с ним в Израиль. Провели там прекрасные пять дней. Удивительно, настроившись на то, что я буду всю жизнь одна, я получила Максима. Неправильно, наверное, так мыслить и готовиться к такой жизни. Я была обычной веселой девчонкой, росла в полной семье, родители во мне души не чаяли. А потом случилась страшная авария, которая в один миг забрала моих родителей, был страшный ливень и водитель грузовика не справился с управлением. Мне было двенадцать лет, тогда у меня остался единственный родной человек моя Бабуля. Наверное, стержень сильной женщины в меня заложила моя бабуля. Потрясающая женщина, которая не пекла пирожки и не варила борщ, она была другой…Она всегда много курила, пила крепкий кофе и ругалась матом.

После смерти родителей я в одночасье перестала быть беспечным ребенком, бизнес, который был у отца быстро прибрал к рукам его друг, оставил только квартиру. Бабуля могла бы оспаривать это все, но она никогда не лезла и говорила: «Эда я своего не подниму, тебе хватит моей квартиры, Янка. А Гришка этот и бизнес развалит и в долги залезет. А все от чего, Янка, знаешь? А писюн у него маленький и мозгов нет, вот и психует. Всю жизнь Эд тянул его за собой. Тьфу, малохольный». Бабуля могла при мне выражаться самым отборным матом, кормить меня пересоленной яичницей или густым супом. Но она любила меня так сильно, что я чувствовала ее любовь каждой клеточкой своего тела и души. Она пыталась бодриться днем, ругаться матом, а ночью приходила к моей кровати, думая, что я сплю «Это ничего, Эдик. Мамка твоя не подведет тебя. Янка такая счастливая будет, вот увидишь, сынок». А я боялась подвести ее, училась на отлично, поступила на бюджет. У нас с ней был собственный мир, в котором она говорила, чтобы я шла на свидание и спрашивала побрила ли я все, а я сидела дома. Подшучивала надо мной и говорила, что даже она сможет увести у меня мужика: «Ох, ебушки-воробушки, помру я, Янка, не успев послушать про твой первый секс». И она не услышала этот рассказ. Мокго единственного родного человека забрал у меня пьяный водитель и сильный ливень. В больнице я успела с ней поговорить: «Не плачь, взрослая уже. Через неделю восемнадцать будет. Нестрашно мне, Янка, сильная ты у меня. А я по сыну страсть как соскучилась. Счастливой самой будешь, я знаю, а дочку, Соней назови. Авось, на меня будет похожа. Но сначала сын у тебя будет…» Ба ушла, когда за окном лил стеной дождь. Я ничего так в жизни не боюсь, как дождя. А потом потянулись серые будни, я снова привыкала радоваться жизни одной. С Игорем мне было удобно, я никогда не боялась его потерять. Я вообще больше ни к кому в этой жизни не хотела привязываться. И Бабуля не узнает, что я никогда не смогу подарить ей внучку Соню.

С появлением Максима все изменилось, как будто небо стало ярче, еда вкуснее, люди добрее. Он улетел вчера в Москву по делам, я не смогла с ним полететь. И он не звонил со вчерашнего дня, а мне стало дико страшно от мысли, что я могу его потерять. Он всего полтора месяца в моей жизни, а я не знаю как без него жила? Как можно было просыпаться не с ним? Засыпать не с ним?

— Яна Эдуардовна, все в сборе. Шеф звонил, он уже в ресторане. Ждут нас — ко мне в кабинет заглянул Семён — вы ведь помните, что сегодня новогодний корпоратив?

— Помню, конечно. Я на машине. Тебя подвезти? — устало поднявшись с кресла и взглянув еще раз на потухший экран телефона, спрашиваю мужчину.

— Да, было бы неплохо. А то мы с отделом логистики уже немного начали отмечать.

— Ну что, Яна Эдуардовна, какие планы на новогодние праздники? Слышал у вас бурный роман с нашим заказчиком Орловым. Уж не заберет ли он Вас к себе в Москву? — развалившись на пассажирском месте, спрашивает Семен.

— А ты с какой целью интересуешься? К тому же собирать сплетни дело бабское, по — моему — пресекаю все его попытки задавать мне вопросы.

— Что Вы так кусаетесь, Яна Эдуардовна? Просто у него таких как Вы пол Москвы. Вот где он сейчас? Знаете? А я знаю, слышал как он говорил шефу, что в Москву нужно съездить ему, поздравить сотрудников главного офиса. А я здесь, всегда рядом.

— Семен, ты что клеишься ко мне? — я не знаю почему, но мне так стало смешно, что я захохотала в голос — ну какой же ты еще глупый, поищи ровесницу.

Мы подъехали к ресторану, Семен после моего смеха не проронил ни слова. На празднике я решила пробыть пару часов и ехать домой. Все были в отличном расположении духа, особенно Вячеслав Алексеевич: