Бирак Мудрый что-то нечленораздельно пробормотал и подался вперед, пытаясь ухватить ладонь жрицы. Его неловкость позабавила черноволосую рунийку, она злобно расхохоталась. Подстегнутая этим смехом, Вирана вскочила из-за стола и быстро направилась к выходу. Наместник не ожидал подобной дерзости, но хмель уже взял свое – Бирак безвольно обмяк на троне. Алеран оказался гораздо живее. Он хлопнул по плечу Алтана, привычно перескочил через стол и бросился вслед за Вираной. Эл хотел было к ним присоединиться, но тут же услышал тонкий окрик:

– Я не позволять тебе вставать, гость!

Сидящая напротив женщина смотрела на Элсидана с гневом и страстью. Она не была красавицей, но неизменно притягивала холодной строгостью черт. Волосы цвета соломы ниспадали за ее плечами в сложном сплетении. Жрец ощутил легкое прикосновение: рунийка настойчиво ласкала его ногой под столом. Не задумываясь о возможных последствиях, Эл решительно поднялся со стула и отправился на поиски Вираны.

– Немногие здесь осмеливаются противиться воле наместника!

Алеран догнал жрицу в одном из проходных залов, удерживая за руку. Вирана окинула его холодным взглядом, но остановилась.

– Не переживай, завтра он забудет все, что произошло на пиру, – подмигнул отступник. – Но к столу тебе пока лучше не возвращаться. Когда я выбирал это платье, то и не предполагал, какой эффект произведет на моих друзей прекрасная гостья.

– На каких друзей? – бесстрастно поинтересовалась Вирана.

– Все люди в том зале – мои хорошие друзья. А Бирак Мудрый, пожалуй, лучший из них! Хотя иногда ведет себя, как свинья.

– Умеете вы выбирать себе компанию. – Вирана отвела взгляд и повернулась к выходу. – Впрочем, чего еще ждать от отступника?

– Можно на «ты», не люблю напускной церемониал. Пусть я больше не принадлежу Храму, но по-прежнему считаю тебя сестрой. Пройдемся? – Он указал куда-то в сторону. Прямо в стене Вирана разглядела дверь, скрытую среди цветных узоров, Алеран бережно ее отворил. За дверью была лестница, которая уводила наверх. Вирана вопросительно посмотрела на спутника.

– Это проход на крепостную стену. Там сейчас самый свежий воздух, он пахнет морем.

– Ненавижу море, – пробормотала Вирана, поднимаясь по лестнице.

На крепостной стене действительно посвежело. От холодного ветра жрицу пробила легкая дрожь, что сразу же заметил Алеран. На мгновение он скрылся в нише сторожевой башни и вернулся оттуда с видавшей виды облезлой шубой.

– Она, конечно, не так роскошна, как твое платье, – улыбнулся отступник, накидывая шубу на плечи спутницы, – но от ветра должна защитить.

Вирана поблагодарила его легким кивком. Годы, проведенные в Храме, научили ее ценить практичность.

– Не узнаю твой выговор. – Алеран услужливо подал руку, но Вирана отказалась от помощи, уверенно ступая по краю стены. – Это точно не ирнийское, не деонийское и не аллитанийское наречие. Откуда ты?

– Я родилась в Доардии.

– Тогда понятно. Я знавал немногих доардийцев. Суровая земля отвесных скал, заоблачных вершин и девственных ледников… Это в Храме Штерхта ты освоила искусство манипуляции?

– Не понимаю, о чем ты, – невозмутимо ответила Вирана.

– Ты же знала, кто перед тобой сидит, – продолжал Алеран, пока они неспешно пересекали участок между двух сторожевых башен, – почему же решила так дерзко его отвергнуть? Храмовниц обучают отношениям с мужчинами, воспитывают в них расчетливость и тактичность. В твоем поведении за столом не было ни того, ни другого. Ты повела себя, как юная бунтарка, не способная справиться с чувствами.

– Отступник напоминает мне о храмовых дисциплинах? – усмехнулась Вирана.

– Нет-нет, – качнул головой Алеран. – Я только хотел узнать о мотивах. Ты ведь не так проста, какой пытаешься казаться. Если бы захотела, несчастный Бирак получил бы желаемое, даже не касаясь тебя. Но ты решила его унизить.

– Он напомнил мне человека, который заслуживал подобной участи. Прости, не смогла отказать себе в удовольствии выставить твоего друга ничтожеством.

– Напрасно. Бирак Мудрый – достойный человек. Один из немногих в этом городе. Судьба была к нему слишком жестока, поэтому теперь наместник находит успокоение на пирах, забываясь во хмелю.