— Но…

— Ты сможешь, Аида. Она кивнула, как будто хотела сделать это за меня.

— У меня есть идея. Она улыбнулась — такая улыбка говорила о том, что она вот-вот выйдет из себя, но в данный момент я не могла заставить себя беспокоиться. Моя кожа зудела от слоев материала, в который я была одета, а шпильки в волосах натягивались на кожу головы при каждом движении.

— Садись. Она подвела меня к креслу, в котором я просидела несколько часов, пока люди превращали меня в кого-то, кого я не узнавала.

— У нас нет времени, — проворчала я, когда Ноэми метнулась через комнату и вернулась с сумкой.

— Все начнется через десять минут…

— Мне нужно всего пять. Она встала между мной и зеркалом, доставая из пакета салфетку.

— Если он хочет на тебе жениться, то должен увидеть тебя настоящую, а не ту, о которой они все думают, что он хочет. Она провела салфеткой по моим щекам и глазам, и я наконец почувствовала, что могу двигаться без трещин. Я закрыла глаза и позволила Ноэми творить свою магию. Она начала с моего лица, затем перешла к волосам и вытащила каждую заколку из моей головы.

— Вот так. Все готово.

Я открыла глаза и уставилась в зеркало, но на этот раз я действительно узнала женщину, которая смотрела на меня. Легкий слой тонального крема, тушь для ресниц и блеск для губ — вот и все, что я носила, а Ноэми меня до этого довела. Мои волнистые темно-каштановые волосы доходили до середины спины, закрывая большую часть кружев на огромном платье.

Раздался громкий стук в дверь, а затем:

— Аида, тебя ждут.

— Одну минуту, папа! — крикнула Ноэми. Она подхватила меня на руки и потащила к ширме, за которой я одевалась.

— Мама подарила тебе это в тот день, когда мы ходили за платьем, — прошептала Ноэми. Она достала из-под кресла коробку и положила ее сверху.

— Сегодня не только то, что он хочет. Она положила руки по обе стороны от моего лица.

— Сделай так, чтобы это касалось и тебя, сестренка. Не позволяй ему решать всю твою жизнь. Я услышала ее слова громко и четко.

— Переодевайся. Она расстегнула пуговицы на спине моего платья, подмигнула и отступила назад.

— Увидимся там.

Через несколько секунд дверь захлопнулась, и я потянулась вниз, чтобы открыть коробку. Мой желудок затрясся от восторга, когда я увидела простое платье, в которое влюбилась в свадебном салоне. Мне потребовалась всего минута, чтобы вылезти из ненавистного платья и облачиться в то, которое я любила — простое А — линия без рукавов, с затейливым кружевом от ключиц до белоснежного материала. Это было заявление, которое, я знала, большинство людей, сидящих в церкви, не оценят, но это была я. Это был мой стиль.

— Аида? — снова позвал папа.

— Иду! — Я в последний раз взглянула на себя в зеркало, заправила гребень фаты в волосы и шагнула к двери.

Я работала на автопилоте, пока мы шли к большим, богато украшенным дверям церкви. Вот и все. Это был момент, когда все изменится.

— Ты молодец, — пробормотал папа, сидя рядом со мной. Он был одет в идеально отглаженный костюм, который я никогда раньше не видела на нем. Я привыкла к его обычной футболке и джинсам, когда он работал в принадлежащем ему продовольственном магазине. Даже по воскресеньям, когда мы все приходили в церковь, он надевал рубашку только с джинсами. Но для сегодняшнего дня этого было недостаточно. Сегодня я выходила замуж. Я собиралась дать клятву человеку, которого едва знала. Что, черт возьми, я делала?

— Не думаю, что смогу это сделать, — прошептала я, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не услышал. Несколько человек все еще толпились вокруг, но как только они прошли через боковую дверь в основную часть церкви, остались только мы с папой.

— Малышка. Он повернулся ко мне лицом и сжал мои плечи. Его карие глаза встретились с моими, но я отвела взгляд, сосредоточившись на его седеющих усах, которые были идеально расчесаны и подстрижены. Я не была уверена, о чем он думает, но как только я посмотрела ему в глаза, то поняла, что у меня нет выбора. Речь шла не только обо мне. Речь шла обо всех нас. Если я пожертвую собой, это будет означать, что моему отцу не придется работать по восемнадцать часов в день, как это было на протяжении большей части его жизни.

— Если ты не хочешь этого делать, мы можем уйти отсюда прямо сейчас. Он слегка зажмурился и кивнул.

— Ты всегда будешь моей девочкой, и я всегда буду защищать тебя.

Я бы солгала, если бы сказала, что у меня не было соблазна принять его предложение. Никто не заставлял меня делать это, по крайней мере физически, но я знала, что будет, если я не сделаю этого. Моя семья будет страдать. Семья, которая поддерживала меня на каждом шагу. Семья, которая боролась за то, чтобы у нас с Ноэми была лучшая жизнь, чем у них. Я не мог уйти, потому что, сделав это, я отвернулся бы от всех них.

— Нет, — пролепетала я.

— Это просто нервы. Я попыталась улыбнуться и повернулась лицом к дверям.

— Если ты уверена…

— Я уверена.

Я не была уверена, но сейчас это не имело значения. Двери распахнулись, заиграла музыка, и я сделала шаг вперед, прижав к себе отца. Мои ноги были словно в желе, дыхание превратилось в одышку, но я продолжала переступать с ноги на ногу.

Скамьи были заполнены до отказа, и даже несколько человек стояли у края церкви, чтобы стать свидетелями этого события. Событие, которое означало нечто большее, чем просто создание двумя людьми нерушимого союза. Так мне сказали. Я творила историю. Я что-то меняю. Я помогаю Семье.