– Я верю в вашу дружбу и вашему слову, эмир, - протянул жилистую руку наездник с раскосыми глазами.
– Поклянемся же: если кто-либо забудет эти обещания, он не достоин имени Человека.

Они встали, взволнованные, вынули из ножен исфаганские сабли и, благоговейно прижав к губам, тихо произнесли клятву из Корана.

– Бог свидетель!
– произнес хромоногий бек.

– Бог свидетель!
– как эхо, повторил голубоглазый воин.

Вложив сабли в ножны, они отвязали похрустывавших сочной травой коней, взлетели в седла и вдели ноги в стремена.

– Счастливо оставаться, Хусравбек!
– направил коня к реке хромоногий воин.

– Счастливо доехать, Тимурбек!
– взмахнул рукой его голубоглазый соратник.

* * *

Когда конь Тимурбека, переплыв реку, вынес своего хозяина на берег, серп молодой луны снова нырнул в облака, и тропинка затерялась во мраке. По одну сторону дороги расстилались пшеничные поля, к другой вплотную подступали фруктовые сады. В небольшой рощице к эмиру присоединились ждавшие его здесь нукеры.

– Эмир и словом не обмолвился с теми, кто встретил его в роще.

Нукеры, прекрасно знавшие крутой нрав эмира, не смели и рта открыть, чтобы о чем-либо спросить его. Молча двинулись в путь.

Тускло светила луна, кони шли размеренной иноходью. Каждый был занят своими мыслями. Эмир ехал, опустив поводья, предавшись воспоминаниям детства и отрочества, проведенных в Шахрисабзе. С малых лет рос он среди воинов, видел жестокие схватки и сечи. В мальчишеские годы научился владеть саблей, стрелять из лука. В Шахрисабзе главную резиденцию Казанхана из рода Чигатаев - роскошный решетчатый дворец Занжирсарай, выстроенный искусными мастерами из Рума[Р у м - Византия.] и Фаранга[Ф а р а н г - Франция, здесь - Западные страны.], охраняло несметное число нукеров. Его дед - богатырь Кечувли, проявляя чудеса храбрости в ночных сражениях, получил прозвище Сын Ночи. Вместе с ним Тимур не раз бывал в Занжирсарае и всегда зачарованно смотрел на изумительную по красоте цветную мозаику на фронтоне дворца. Дед частенько говаривал ему: "Когда вырастешь, тоже будешь служить в этом дворце и будешь славным рыцарем, как твой отец Тарагай". Эмиры, сражавшиеся за трон, не раз осаждали дворец и изрядно повредили его: двери дворца были разбиты, фронтон выщерблен бесчисленными стрелами.

... Во дворце этом родилась и год от года хорошела молодая луна, и немало богатырей теряло душевный покой, думая о ней.

То была дочь хана Казана - царевна Сараймульк-ханум. Проходя вместе с дедом по саду Занжирсарая, Тимурбек не раз мимолетно видел юную царевну в окружении молодых служанок, и он уверовал, что Сараймульк-ханум - самое прекрасное из всех чудес дворца, повелительница мира красоты.

Завоевать любовь царевны, быть с нею рядом - мечта эта не покидала Тимура, преследовала его, не давала покоя ни днем, ни ночью. Он готов был свершить высочайший подвиг, только бы принести весь мир к ее ногам. Когда Тимурбеку минуло одиннадцать лет, пришла черная весть: хозяина дворца Занжирсарая Казанхана убили беки хана Казагана. Тяжкая утрата больше всех обрадовала внука эмира Казагана - Хусайна. Он не скрывал своей радости, хвастался, что отныне властвовать будет только его род.

Но, воодушевив Хусайна, весть эта тяжелым камнем легла на душу Тимурбека. Хоть и юн был, но гордец. Ведь еще дед его, богатырь Кечувли, был предводителем войска великого чигатайского хана Хубулайхана, и он, и сам хан души не чаяли друг в друге. Заботясь о будущем потомков, они на железных скрижалях написали завещание; на веки вечные ханами страны Чигатая должны быть потомки Хубулайхана, а верховными главнокомандующими - потомки батыра Кечувли...

* * *

Сараймульк - Сокровище дворца - так ласково и уважительно звали Бибиханум. Совсем юную, не спросив ее согласия, отдали в жены молодому и знатному полководцу Хусайну, внуку хана. С тех пор часто слышала она от подруг, да и от невольниц удивительные рассказы о подвигах богатырей, но с особой любовью говорили они о деяниях молодого предводителя барласского племени Тимура. Гдето глубоко в душе у царевны рождались и не давали покоя сладостные чувства к этому отважному человеку. Сквозь решетчатые окна дворца краешком глаза ей иногда удавалось увидеть Тимура в окружении друзей-рыцарей, - гостей ее мужа Хусайна. И тогда трепетное сердце стучало сильнее.

Царевна тщательно скрывала свои чувства, но подруги, будто зная о ее переживаниях, все чаще говорили при ней о Тимуре, подчеркивая, что ему нет равных в фехтовании, стрельбе из лука, рукопашной схватке.

Оставаясь одна, Бибиханум часто вспоминала о нем, думая о его трудной судьбе. Воображение рисовало ей картины сражений, в гуще которых всегда был Тимур, и всегда он каким-то чудом выбирался из жестокой схватки и оставался невредимым.

... Предводителей тюркских племен в погоне за властью и славой все чаще разжигало пламя раздоров, а это ослабляло их и в конце концов привело к разгрому разрозненных сил. Спасаясь от преследований сильного, хорошо вооруженного и дисциплинированного монгольского войска, беки и их поредевшие отряды рассыпались, разбрелись кто куда. Шер Бахрам пошел к себе на Северный Памир, Хусайн - в Балх к своему деду Казагану, Хусравбек в свою провинцию Хутталан. Отчаянию Тимурбека не было предела. Предчувствуя какое-то знамение, он тайком пришел навестить своего духовного наставника-пира шейха Абу Бакира Тайбади. От других знаменитых шейхов он отличался тем, что не отвергал все земное, считая, что все блага на земле бог создал для человека, а из всех богатств выделял знания. Тимурбек знал и любил шейха с детства. Еще отец его Тарагай часто посещал Тайбади, видел бурные религиозные зикры - экстазные танцы с пением и музыкой.

Когда слуги доложили о приходе Тимура, он сидел у себя во дворе у бассейна на циновке и нараспев читал богоугодные молитвы. Шейх дружелюбно встретил Тимура, усадил его перед собой и стал расспрашивать о жизни и делах. Он придавал большое значение таким мирским делам, как борьба за власть в Мавераннахре, объясняя это так: богу угодно, чтобы мусульмане не отдавали свои земли неверным, и призывал всех объединиться под знаменем ислама.

То и дело впадая в задумчивость, шейх предоставлял возможность высказаться молодому беку. Ему нравились незаурядный ум и неуемная энергия воспитанника. Тимурбек, придя сюда в смятении и тревоге, после непродолжительной беседы обычно обретал присущее ему спокойствие духа. Так случилось и в этот раз.

– Великий пир, я пришел за вашим мудрым советом, - обратился он к наставнику, глядя на него глазами, полными страдания.

– Говори, сын мой, что мучает тебя, какие сомнения одолевают?

– Прибыл гонец от верховного хана Туглук Тимура, - задумчиво стал рассказывать молодой воин.
– Монгольский хан со своим войском перешел через Сырдарью около Ходжента. Он послал нашим предводителям и мне грамоты о том, чтобы мы помогали ему в завоевании Мавераннахра. Я сказал эмирам, что если мы пойдем служить Туглук Тимуру, то получим два выигрыша и один проигрыш.