Я преисполнилась важности поставленной передо мной задачи, но понадобилось ещё два года, чтобы я созрела для её выполнения. И вот наступил сентябрь 2001 года. Я уже далеко не молодая дама. Перебираю автошколы в округе и останавливаюсь на автошколе на Гребном канале, в Крылатском. Это не самая близкая от моего дома автошкола, но я подумала, что здесь буду находиться вдали от любопытствующих глаз соседей, которые могли бы стать свидетелями моих возможных неудач. Я заплатила за обучение и медкомиссию, которой, к счастью, было совершенно неинтересно состояние моего здоровья, и была зачислена в автошколу.

Начались теоретические занятия, которые профессионально и доброжелательно вёл преподаватель МАИ. В нашей группе были преимущественно молодые ребята и девушки, несколько человек среднего возраста и два пожилых человека: чиновник очень высокого ранга В.Д. и я. В 90-е годы многие политические деятели и лица, занимавшие высокие государственные посты, становились звездами телеэкрана, поэтому в то время и лицо В.Д. не сходило с экранов телевизоров. Увидев его в нашей группе, я сразу же узнала его. В то время В.Д. казался мне человеком демократичным, интеллигентным, так как держался с нами просто, по-дружески. Его привозил на занятия водитель на машине с мигалкой, и я как-то спросила, с какой целью он учится вождению. Он ответил, что когда-нибудь лишится этой привилегии и будет вынужден передвигаться самостоятельно.

Я чувствовала себя не совсем комфортно среди молодых слушателей и поэтому спросила нашего преподавателя, не помешает ли мой возраст научиться водить машину. Он ответил, что мои ясные глаза вселяют в него уверенность в том, что у меня всё получится. Итак, всё шло отлично: мы делали домашние задания, слушали лекции, решали дорожно-транспортные задачи. У нас даже были контрольные работы и зачёты. Всё это мы, «старички», преодолевали даже лучше многих молодых слушателей. И вот настало время показать полученные знания на практике – сев за руль.

Моим инструктором по вождению оказался пожилой мужчина, бывший шофёр, который, как потом выяснилось, не обладал и малой толикой терпения. В первый же день практических занятий он заявил, что я должна дать ему триста долларов для ГАИ, чтобы после экзамена получить водительское удостоверение. Я подумала: “Щ-щас”, – но вслух сказала, что права мне не нужны, а мне нужно просто научиться водить машину. После этих слов инструктор изменился в лице, а точнее – рассвирепел, и в дальнейшем наши отношения были весьма далеки даже от просто нормальных. Он непрерывно кричал на меня по любому поводу, а я, отличница в школе, а потом и в институте от этого переставала соображать.

Как-то я пожаловалась на своего инструктора Люде, молодой женщине из нашей группы. Она начала горячо сочувствовать мне и, не посоветовавшись со мной, рассказала о моих переживаниях нашему преподавателю по теории вождения. «Теоретик» был человеком справедливым и посоветовал мне перейти к другому инструктору. Я не знала, как выпутаться из этой истории, и заверила его, что сама справлюсь с проблемой.

Однажды инструктор по вождению поинтересовался, с какой целью я пришла в автошколу. Я ответила, что моя дочь живёт в Калифорнии, поэтому, если мне доведётся жить там, то мне нужно будет уметь водить машину. Теперь при каждом удобном случае он ехидно замечал: “Тебе только и водить машину с автоматической КПП, где соображать не надо”.

Сначала я ездила с инструктором в пределах огороженной забором территории, выполняя самые простые, а затем и более сложные задания, например, «змейку». Однако ни одно из них мне не удавалось сделать чисто, без помарок. Тем не менее, наконец, мы выехали за пределы школьного «автодрома» и направились вниз, к большой площадке, примыкающей к торцу Гребного канала. На дороге там и сям виднелись выбоины, колдобины, сколы асфальта. Лично у меня была задача никого не задавить, и я начинала волноваться, как только на горизонте появлялся пешеход. Выбоины и колдобины были для меня величинами второго порядка значимости.

у инструктора на это был другой взгляд. Как только я заезжала в очередную колдобину, он начинал вдохновенно кричать, что я специально заезжаю во все ямы и не берегу его драгоценную машину. После нескольких таких окриков его слова прочно врезались в мою память, из-за чего спустя несколько дней я чуть не поплатилась его и своей жизнью.

Как-то мы выехали на улицу, которая тянется вдоль Гребного канала. Кроме нашей, здесь было ещё несколько учебных машин. Одна из них ехала впереди нас, и мне показалось, что она движется уж слишком медленно. У меня возникла мысль, что неплохо было бы её обогнать. Улочка, по которой мы ехали, была достаточно узкой, с однополосным движением. Разделительной полосы на ней не было, но она, очевидно, предполагалась. Мысль перегнать «ленивую» машину была бы хорошей, родись она в другое время. Но она возникла не вовремя, а именно на крутом повороте. Я нажала на газ и въехала на «встречную» полосу. В ту же секунду раздался вопль: “Всё! Лобовое столкновение! На поворотах не совершают обгон!” Он продолжал кричать ещё что-то, но я уже закалилась в перманентной войне с ним и, не возражая, позволила ему высказать всё, что он думал обо мне.

В один из последних дней практических занятий инструктор снова поинтересовался, собираюсь ли я сдавать экзамен на права. Я ответила неопределенно, но решила ещё раз поговорить с дочерью. Она сказала: “Да заплати ты им. Может, твоё водительское удостоверение пригодится”. И тогда я дала инструктору триста долларов. Он мгновенно сменил гнев на милость и в последний день занятий разрешил мне выехать на настоящую улицу, с двумя полосами движения, по которой ездят не только автомобили, но и автобусы.