Махкам Махмудов
В НЕВЕДОМОМ MИPE
ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ
( Написана в соавторстве с И. Джумановым.)
Перевод Исфандияра
Было бы правильнее называть нашу планету не
Землей, а Океаном. В действительности более
70 процентов нашей планеты составляет Мировой
океан. В недрах этого бескрайнего подводного царства обитает бесконечное множество живых существ.
Теша Захидов.
доктор зоологических наук, академик
АН Узбекской ССР, действительный член
Индийской Международной зоологической
академии
Странный человек появился недавно в нашем маленьком кишлаке, затерянном в горах. Зовут его дедушкой Асадом, но на старика он не похож: высокий, подтянутый. Пожалуй, только небольшая борода и проседь в густых еще волосах выдают возраст. Когда смотришь в глаза, кажется, они могут вместить весь мир - столько в них ума, блеска и вместе с тем какой-то грусти. Дедушка Асад - старый моряк. В наши края, говорят, он приехал искать родственников и близких, с которыми расстался мальчишкой, отправляясь в дальние края.
Никого старый Асад не нашел. Ведь минуло полвека. Одних убрал голод, умерли и те, кого и он пощадил, и болезни.
Поселился в одном из заброшенных домов, чтобы, как он сказал, хоть умереть на родине.
Лето еще только кончалось, а во дворе уже было прохладно, августовские утра туманны и свежи, и над речкой, протекавшей во дворе, стлалась голубая дымка. Одинокий тутовник стоял возле воды и бросал на дом зыбкую тень. Воркуя, по двору важно бродили горлинки, изредка вспархивая над мокрыми камнями, по которым катилась речка...
Как водится у нас, к старику стали наведываться люди. Но дедушка Асад их не привечал да и разговаривал с ними неохотно.
И все-таки каждый день кто-нибудь заглядывал к нему: то принесут кисть винограда, то просто спросят, не нужно ли помочь. Каждый понимает, что даже к родине надо привыкать понемногу - иначе средце может не выдержать, потому что не шутка прожить пятьдесят лет вдали от родных мест.
Но приближалась осень, а в заброшенном доме, где поселился
Асад, зимовать нельзя. Что станет делать старик? Этот вопрос занимал всех.
– Гость может оставаться у нас - дом большой, - сказал однажды Абдукадыр-ата так громко, чтобы слышал Асад. Но тот молчал, задумчиво посасывая свою неопределенного цвета трубку.
– Хорошо, когда над головой своя крыша, - заметил поливальщик Шарахмат.
– Вот Астанакул в город переехал, а дом его стоит без присмотра, совсем еще новый, не то, что этот.
– Но у него, может быть, нет денег, - зашептал Сиражиддин.
– А если мы сторгуемся и купим ему этот дом?
– предложил Шарахмат.
– Мы?
– удивился Сиражиддин.
– А что стоит всей деревне дом купить?
– продолжал Шарахмат. Астанакул говорил, что если сторгуетесь, посоветовавшись со стариками, можете и продать, чтобы не стоял без присмотра.
Дедушка Асад сидел на большой деревянной кровати и молча наблюдал за ними, потягивая трубку. Старики говорили вполголоса, чтобы не втягивать его в свой разговор. Речь шла теперь о доме Астанакула.
– Там тридцать пять тополей. Двенадцать яблонь, урючин и персиков. Двор - пятнадцать соток. Но крыша камышовая, так что тысяч за семь хозяин согласится, - оценил Юлдашбек-ака.
– Многим придется скидываться, - не соглашался Сиражиддин.- Пять тысяч тоже немало.
Дедушка Асад откашлялся, вытащил из-за пазухи кожаный кошель и бросил его на стол перед людьми. Все замолчали.
– Ну, коль так, тогда...-Шарахмат-поливалыцик открыл его и принялся считать деньги.
"Двести, триста, шестьсот", - мысленно повторяли за ним окружающие.
– Семь тысяч восемьсот, - радостным тоном раньше всех сообщил сидевший в стороне Сиражиддин.
Шарахмат отсчитал тысячу шестьсот рублей и протянул Асаду.
– Ну, давайте руку, ата, пусть горе не заглядывает на ваш порог, сказал он громко.
– Спасибо вам, - кивнул старый Асад.
– Спасибо, земляки. Пятьдесят лет пропадал, а сейчас снова чувствую себя дома. Вы так заботитесь обо мне, даже не спросили, где был, откуда пришел. Простите, что иногда неласков. Придет время, и я вам все расскажу. Если не от меня, так пусть от других вам вернется добро. Приходите, гостями будете.
Долго говорить старик был непривычен. Но в голосе его звучала такая теплота, что всем стало тоже хорошо. И хотя старик опять замолчал, все уходили от него словно просветленные. Хороший был день!