План коварного Фирсова дал трещину тогда, когда бедного Кирилла пожалела его, Фирсова, собственная жена. Жалостливая женщина, живо представив себе, как под прицелом скрытой камеры будут снимать обрушившуюся на Кирилла лавину несчастий, воспротивилась задуманному и даже имела с мужем весьма нелицеприятный разговор, но Фирсов был непреклонен.

– Ну, подумаешь! – отмахнулся он беспечно. – Разыграют его – и все дела. Хоть посмеёмся.

Его беспечность в итоге дорого ему обошлась. Жена в надежде воспрепятствовать розыгрышу позвонила Кириллу и поставила того в известность о замыслах своего мужа. И Кирилл в тот же день примчался в наш офис.

– Всё нормально, – сказал он. – Я не против. Давайте снимать. Только разыгрывать будете не меня, а родственничка моего непутёвого.

При этом глаза его азартно блестели.

Ещё бы! Так ловко вывернуться, да ещё подставить своего недоброжелателя. То-то посмеёмся, как говаривал ничего не подозревающий Фирсов.

Я согласился устроить этот «розыгрыш наоборот» без малейших колебаний. Мы и совершенно случайных людей разыгрываем без намёка на какие-нибудь нравственные терзания в наших душах, а уж тот, кто сам планировал чей-то розыгрыш – по нему вообще никаких вопросов не возникает. Он предлагал кого-то разыграть, а в результате его самого разыграли – ну и на кого же ему в таком случае обижаться, скажите на милость?

Разработанный нами сценарий розыгрыша было решено не менять. Только внесли косметическую правку и немного сместили акценты. Фирсов ждал нашего сигнала. Мы ему позвонили.

– Завтра! – было объявлено Фирсову. – Улица Енисейская, дом одиннадцать. Это между станциями метро «Свиблово» и «Бабушкинская». Там магазин «Енисей». Промтовары, всякая всячина. Подъедете в промежутке между одиннадцатью и двенадцатью. Кирилла оставите в машине, сами зайдёте в магазин и будете находиться там как минимум двадцать минут. Остальное – уже наша работа.

– Понял! – по-военному чётко ответил ничего не подозревающий Фирсов.

Ловушка захлопнулась.

* * *

В одиннадцать часов двадцать одну минуту следующего дня Фирсов на своем потрёпанном автомобиле «шестой» вазовской модели въехал на асфальтированную площадку перед магазином «Енисей».

– Тут мыло, – сказал он Кириллу. – Жена велела купить. И ещё лампочки. Ну, лампочки у нас горят – прямо ужас! Никакого качества.

Он стрельнул взглядом по сторонам, пытаясь определить, откуда мы ведём съёмку, но мы так надежно замаскировались, что ничего он не увидел, конечно же.

– Тут мыло не надо брать, – подсказал Кирилл. – Уж лучше на рынке. Там дешевле.

– А качество? – отмахнулся Фирсов. – Ещё подсунут какую-то дрянь!

Ему уже пора было покидать место событий, и он нервничал.

– Может, и мне купишь? – сказал Кирилл и полез в карман за бумажником.

Снова задержка.

– Знаешь, я тебе за свои куплю! – нервно сказал Фирсов. – Тебе сколько кусков?

– Не-е, за свои не надо, – ответил на это Кирилл и принялся неторопливо пересчитывать купюры.

Тем временем рядом с машиной остановилась крайне подозрительного вида троица. Ну, вы видели таких в выпусках криминальной хроники: мрачные верзилы без малейших признаков интеллекта на лице. Они так внимательно всматривались в фирсовскую «шестёрку», что тот понял – припозднился он с исчезновением с места событий и розыгрыш уже начался.

– Э-эх! – выдохнул всполошившийся Фирсов и торопливо распахнул дверцу. – В общем, пошёл я! Жди меня здесь!

Он вывалился из салона и оказался в аккурат перед теми тремя амбалами. Даже подмигнул им заговорщицки – мол, всё нормально, ребята, действуйте, а я не буду вам мешать. Но уйти ему не дали. Один из той троицы схватил Фирсова за руку с такой силой, будто это клещи были, а не руки.

– Твоя тачка, браток? – осведомился амбал.

Это был наш актёр. Если вы любите смотреть нашу программу и стараетесь не пропускать ни одного выпуска, то вы наверняка помните сюжеты с участием некоего гражданина Оглоедова. В одном случае этот актер играл роль Оглоедова-отца, совершенно отмороженного типа, рубщика мяса с рынка. Сам он якобы пень пнём, но дочурке своей любимой дал превосходное образование, и вот эта рафинированная девушка приводит для первого знакомства с родителями своего молодого человека – юноша запросто играет Брамса, говорит на нескольких языках, и вообще он как будто не из нашей жизни, а тут Оглоедов-старший, который собственноручно головы курам отрывает, говорит с расстановкой, потому что ему без мата очень сложно слова между собой связывать, ну и всё такое прочее. В общем, встреча получилась что надо. И вот сейчас мы этого Оглоедова снова к съёмкам привлекли – уж очень типаж замечательный.

– Я свой! – шёпотом сообщил Фирсов. – Вы не меня разыгрывать должны!

А Оглоедов будто его и не услышал. Взял за шиворот и запросто поднял. Стоптанные штиблеты Фирсова оторвались от пыльного асфальта и повисли в воздухе.

– Чья тачка, я спрашиваю? – повторил свой вопрос Оглоедов.

Фирсов трепыхнулся.

– Ну, ты спятил, что ли? – прошипел он в лицо своему собеседнику, стремительно озлобляясь. – Сказано же тебе – не меня разыгрывают!

– Чего-то я не понял, – обернулся к своим товарищам Оглоедов. – Этот баклан гонит волну и совсем не фильтрует базар.