Николай Георгиевич, как и все последние двадцать лет, проснулся рано. Холодный душ, гантели, овсянка на завтрак. На десерт – чёрный кофе без сахара и печенье из цельнозерновой муки. Одно.

"Хмурое какое утро! – поёжился Николай Георгиевич и потянулся за второй печенькой. – Раз в неделю можно".

– Ах, какие пухленькие щёчки! – скрипучий как немазаная дверь голос бабки прозвучал будто наяву. Николай поморщился и отдернул руку.

Колобов Николай Петрович, преуспевающий бизнесмен тридцати шести лет от роду, владелец сети пекарен " Плюшки от пяток до макушки", сильнее всего ненавидел две вещи: овсянку и свое пузо. Хроническая фрустрация на стыке этих противоречий обернулась экзистенциальным кризисом и вылилась в подростковый бунт. В шестнадцатый день рождения Николай съехал от деда с бабкой и начал самостоятельную жизнь.

Бабка рыдала и пыталась сунуть в рюкзак пирожки на дорогу, которыми ненаглядного Коленьку закармливала с детства. Дед стоически молчал.

Эх, каким противоречивым, многогранным и неоднозначным был рассвет самостоятельности! Взять хотя бы Кроликова, соседа по комнате. Худой, тощий, с оттопыренными ушами и выступающими передними зубами, он виртуозно доставал кокаин на халяву. "С девушками у меня не ладится, зато кондукторши автобусные липнут, как мухи к.." – в этом месте Кроликов смачно чихал и ухмылялся. Про себя Коля прозвал удачливого безбилетника Зайцем.

Жил Заяц весело и чуть было не утащил домашнего мальчика Колю в полный глюков кокаиновый лес навсегда. Но через два месяца совместного кумара Зайца отчислили и забрали – как ни странно, не в армию. В тюрьму. Шептались, будто бы Заяц с кондукторшей за билет кокаином расплатился, а она возьми, да и окажись женой ректора. Коля не верил, но вздохнул с облегчением и кулинарный техникум закончил благополучно.

Волков Омон Овирович, первый работодатель. По факту – рабо-наниматель, то бишь надсмотрщик над рабами. Омон Овирович начал с того, что забрал Колины документы и три года не платил зарплату. Жили работники прямо в здании пекарни, в подвальном этаже. Толстые бетонные стены не пропускали сигнал мобильного, да и куда бежать, Коля не знал.

Выручил все тот же Зайцев. В один прекрасный день он сбежал из тюрьмы и пришёл к Омону на работу устраиваться. Через неделю его взяли, а контору прикрыли. Коля очутился на свободе.

Следующим камнем преткновения стал Медведев Михаил Михайлович. Впрочем, не камнем – ступенькой к успеху. Три года в подвальных джунглях превратили Николая в твёрдый закаленный сухарь. Захочешь съесть – подавишься. Вот Михаил Михайлович зубы-то об него и обломал. Скромный на вид зам, проработав год, собрал такой компромат для налоговой и прокуратуры, что Медведев и дом, и дело отдал добровольно. Отжав бизнес, Коля превратился в Николая Петровича. Смешную фамилию Колобков сменил на солидную – Колобов. А вот женился он зря.

Лисицына Алла Михайловна, единственная дочь бывшего начальника, замужем была четыре раза. Колобов стал пятым, юбилейным, орденом на её обширной груди. Лисицына оказалась зверем матерым, такие как Николай ей – на один зуб. Если точнее – на три. Дня.

Ровно через три дня знакомства ошалевший от любви Колобков под крики "Горько!" целовал невесту в сахарные уста в помещении Загса номер три Сосновского района. Развелись через три года. Раньше было нельзя – юрист Аллы Михайловны опасался признания брака фиктивным.

Аллочка охватила от Колиного состояния добрый кусок, оставив взамен малолетнего сына. Тоже Николая. Колобков, с которого влюблённость в жену давно сдуло без следа, считал, что, в общем-то, дёшево отделался.

Берта. Единственная настоящая любовь и чистая радость. Они познакомились на первом курсе кулинарного техникума. Рыжеволосая красавица сразу обратила внимание на невысокого полноватого сокурсника, что само по себе было чудом. Может, ради неё Колобков и бросил кокаинить. Спортом занялся.

Впрочем, Берта, найдя под кроватью гантели, только посмеялась. Похоже, Колобков нравился ей как есть. Девушка пекла чудесные пирожки, и Коля, забывая тяжёлое мучное прошлое, съедал все до крошки. Пирожки таяли во рту. Коля млел и таял вместе с ними.

Эх, Берта, Берта, почему ты так внезапно исчезла? Где ты теперь?

Романтические мечтания прервала трель дверного звонка. Колобов, утомлённый воспоминаниями, шаркая ногами, поплелся в коридор. Распахнул дверь.