Марк чем-то занят в ноутбуке. А я все же решаю подремать.

В сон так и клонит. Стюардесса приносит сок.

— Я даю тебе два выходных, — вдруг произносит Марк, продолжая изучать свой ноут.

— Отлично. Мне как раз нужно навестить деда.

Я отворачиваюсь иллюминатору и закрываю глаза.

* * *

Наконец, я дома. Выдохнув, падаю на кровать. Неужели этот ад закончен? Хотя бы на время.

Я набираю номер деда. Телефон молчит.

Я начинаю беспокоиться. После пятого раза отвечает медсестра.

Я с ужасом слушаю, что она говорит. Мурашки бегут по коже.

Приступ.

Дедуля в реанимации со вчерашнего дня.

Я спрашиваю, могу ли сейчас приехать. Но сестра отвечает, что к нему не пустят. Пытается меня успокоить. Уверяет, что приступ курировали.

Дрожащими руками я кладу телефон на стол. На глазах уже слезы.

Наливаю себе стакан воды и выпиваю залпом.

Как чувствовала, что не надо уезжать и оставлять деда одного.

Но все же, как это произошло? Ведь все было более менее. Почему он так разнервничался?

Эта мысль не даёт мне покоя.

Он обещал держаться и быть бодрячком.

Нет, тут что-то не так. В больнице что-то произошло.

Надо срочно завтра ехать туда.

Приходит сообщение от Жени, которое я игнорирую. Вообще не до него.

И не до кого из их чудного семейства.

Вот дед поправится, а я верю, что так и будет, уволюсь к чертям. Пусть к своей Оксане под юбку лезет. Там он никогда отказа не получит. А с меня довольно.

Найду другую работу и буду выплачивать сумму за операцию. И тогда он уже не сможет держать меня на коротком поводке и диктовать свои условия.

И тогда я выскажу ему все, что о нем думаю.

Высказав всю эту тираду самой себе, я выдыхаю.

Мне становится легче. Я ставлю будильник, чтобы не проспать. Затягивать визит в больницу нельзя.

Только я собираюсь лечь, как звонит Элька.

— Что, подруга, готова к безудержному веселью и воспоминаниям из прошлого?

— Нет, — отрезаю я.

— Что-то случилось? — понимающе спрашивает она.

— Дед в реанимации.

— О, боже! Что с ним?

— Приступ. Так что мне не до тусовки.

— Я понимаю, конечно. Но я звоню сказать, что встреча наша снова переносится. Не можем собрать всех, с кем договорились. Возможно — это будет нескоро.

— Хорошо, я поняла. Звони тогда, держи в курсе.

— А Леша тебе не звонил?

Я начинаю чувствовать, как во мне закипает злость. Ну, какой нафиг Леша?! Провались он пропадом. Ещё его не хватало для полного комплекта неприятностей.

— А должен был? — не сдерживаюсь я, произношу сквозь зубы.

— Ну мало ли...

— Эля, он давно не имеет ко мне никакого отношения. У него своя дорога, у меня своя. И пути наши — параллельны.

— Может, он раскаялся?

— Это не имеет значения, — твердо произношу я. Меня уже начинает напрягать наш диалог. И ее странный интерес к нашим персонам. — А почему тебя так волнует Алексей?

— Просто любопытно, — запинается она.

— Уверена?

— Вик, ты чего?

— Ничего. У тебя все? Или ты ещё что-то хотела обсудить? Я очень устала. Сегодня вернулась из командировки и ужасно хочу спать.

— Извини, — говорит Эля, — я не знала.

— Ладно, давай попозже созвонимся. Меня сейчас волнует только дедушка.

— Я понимаю, извини ещё раз.

Я облегчённо выдыхаю. Сбрасываю звонок и зарываясь в подушки.

Утром быстро собравшись, я мчусь в больницу. В реанимацию меня не пускают. Но врач говорит, что состояние стабильное. Обещает, что через пару-тройку дней переведет его в обычную палату.

Я остаюсь в больнице. Ехать домой желания нет.

Разговаривать тоже ни с кем неохота. Я присаживаюсь в кресло, вытягиваю ноги и закрываю глаза. Пытаюсь хоть немного расслабиться.

Чувствую, что рядом кто-то присаживается на диван.

— Девушка, — обращается ко мне приятный женский голос, — не переживайте. Все наладится.

Я медленно открываю глаза и вижу перед собой ... ангела. Зажмуриваюсь, в надежде, что мне просто это снится. И я вовсе не сошла с ума.

Передо мной стоит молодая женщина, одетая в белые одежды. Белое длинное платье, белый плащ, поверх которого на шею накинут белый шарф. В руках она держит какой-то платок.

— Что? — переспрашиваю я.