К тому времени, когда Тибериус объявил время отдыха, я почувствовал, что действительно справляюсь со своими проблемами гнева. Это было чертовски просто. Дыхание и мышление. Черт побери, почему мне никто этого раньше не сказал?

— Хорошо, ребята с флага, — крикнула Джеральдин. — Скоро мы отправимся в наши смелые предприятия. Спойте на прощание, и пусть звезды увидят, что вы благополучно вернулись. — Она направилась к раздевалке, и я обменялся мрачным взглядом с Софией, когда она побежала ко мне.

— Может, сэкономим немного времени и вместе примем душ в Терра Хаус? — спросила она, ее ресницы слегка затрепетали, и Тайлер, услышав это, взволнованно подбежал к ней.

Я взглянул на них, видя мольбу в их глазах и дикое желание. Но последние несколько раз, когда мы все занимались сексом, я все еще не кончил, и из-за этого чувствовал себя неудачником. Через час я мне нужно будет отправляться в какое-то чрезвычайно опасное место, и мне не хотелось, чтобы это было их последнее воспоминание обо мне, если я не вернусь. Но если бы я не попробовал, разве это не было бы хуже? Мне надо показать им, что они для меня значат, доказать, что в мире нет других Фейри, которых я желал бы больше, чем их.

Я кивнул, взяв Софию за руку и взглянув на Тайлера, давая понять, что я хотел его так же сильно, как и девушку рядом со мной. Он уткнулся носом в мою шею, позволяя мне взять на себя инициативу, и я надеялся, что на этот раз я докажу, что достоин занимать эту позицию.?

— Дариус? — прошептал я, дергая его за рукав, пока шел с ним к краю кампуса.

Он взглянул на меня, поняв намек, позволяя Тори и Дарси идти вперед, а мы остались на тропинке.

Он создал заглушающий пузырь вокруг нас, хмуро посмотрев на меня.

— Все в порядке?

Этот взгляд его карих глаз, который он всегда бросал на меня, когда приходил домой из академии, боясь того, что наш отец мог сделать со мной, пока его не было. Я любил Дариуса за то, как он заботился обо мне, но всегда презирал быть его бременем.

— Мне нужен совет, — сказал я, прочистив горло. Это не походило на то, зачем можно пойти к моему старшему брату и спросить, но я не хотел, чтобы Стадо знало о моих проблемах. Это было чертовски неловко.

— И? — спросил он.

— Ну, — я отвел взгляд, а затем снова посмотрел на него, жар пробежал по моей шее. — На счет секса.

Выражение его лица немного исказилось.

— Это те драгоценные камни на твоем члене? Они раздражают кожу?

— Нет, — прошипел я.

— Проблема с задницей? Она опять…

— Нет! — Крикнул я. — Мне было восемь, когда это случилось.

— Да, но все может, знаешь ли, повториться.

— Это не инфекция задницы, — прорычал я, вспоминая унизительный момент, когда мой старший брат отвел меня к целителю, и как раз в тот момент, когда я наклонился, чтобы показать им проблему, вошла целая толпа целителей-стажеров, чтобы наблюдать, мой мудак брат тоже.

— Ты снова запер свой член в ящике холодильника, не так ли? Потому что твое полуночное пиршество в обнаженном виде представляет опасность, Ксавьер.

— Не мог бы ты перестать перечислять самые унизительные моменты моей жизни и послушать, что я скажу? — потребовал я, и Дариус усмехнулся, явно издеваясь надо мной.

— Хорошо хорошо. Что случилось? — спросил он.

— Я не могу… — Между нами прошла напряженная пауза, в которой я пытался сказать это наименее неловко. — Кончать.

— Ох, — выдохнул он.

— У тебя когда-нибудь была такая проблема? — спросил я.

— Нет… ох, ну да, вообще-то, один раз. Когда я был с Маргарет. В последний раз, когда я переспал с ней, клянусь, у меня было такое ощущение, будто мой член просто свисал с моста, развеваясь на легком ветерке. Но я бы не сказал, что не кончил, скорее, я просто вышел из нее и ушел.

— Ладно, эм, давай никогда больше не будем об этом говорить, хорошо?

— Согласен, — фыркнул он.

— Дело в том, что я люблю свое стадо. Они так меня возбуждают… ну, знаешь. И я мой член никогда не свешиватся с моста, это всегда здорово. Но в последнее время, поскольку… ну… это было после…

— Выплюнь это.

— После того, как ты и мама умерли, — сказал я, отводя взгляд от него. — Горе свело меня с ума. Я не могу это объяснить. Это было худшее состоянии в моей жизни, а теперь ты вернулся, и стало лучше. Но мама… — я покачал головой, не в силах выразить боль внутри себя. — Может быть, часть меня чувствует, что я не имею права на удовольствие, когда вокруг меня разрушено столько жизней. Иногда я чувствую себя чертовски виноватым.

— Виноватым в чем? — Он остановил меня на тропинке, схватив за плечо, чтобы я посмотрел на него.