– Только я могу её так называть, – Юника остановилась перед ним и строго посмотрела в глаза. – Обещай, что не будешь.

– Обещаю, – снова быстро, не задумываясь, ответил Тит. – Так чем моя Красавица ещё отличается от других слоних?

Его весёлость, раскованность и озорные блики в глазах от уличных фонарей вызывали симпатию. Юника расслабилась и дерзко улыбнулась:

– Почему рок-музыка? – воспользовалась его ловкой, не спеша продолжив путь к дому.

За спиной послышался его весёлый смех. Он быстро догнал и, опять не спрашивая, взял за ладонь, переплетая пальцы.

Было приятно. Юника не стала протестовать. Держась за руки, медленным, прогулочным шагом шли по тропинке к дому.

– А ты какую предпочитаешь?

– Классику.

– Так и думал! – радостно воскликнул Тит. – Если завтра придёшь, мы сыграем что-нибудь из классики специально для тебя. Придёшь?

– Вы и классику играете? – удивилась Юника.

– Для тебя сыграем.

– Тит, – смущённо опустила взгляд на их сцепленные пальцы и медленно расцепила, – я… Думаю, это плохая идея.

– А ты не думай, просто приходи. – Он вернул её ладонь в свою.

– Я так не умею, – улыбнулась его настойчивости. – Да и твою Дашунечку не хочется лишний раз видеть. Она ещё более странная, чем ты. До сих пор не пойму, что на неё вдруг нашло.

– Рок помогает расслабиться и забыться, а иногда наоборот взбодриться, зарядиться энергией. Такого драйва никакая другая музыка не даёт, поэтому я люблю рок.

Юника посмотрела с улыбкой. Уже привыкла к таким резким скачкам с темы на тему и решила подыграть:

– Обыкновенные слоны максимальных габаритов достигают примерно годам к двадцати пяти, но Бусинка уже как год перестала расти, а ей всего семь лет. Ещё я думаю, что она помесь двух видов слонов: лесного и саваннского. Возможно, сбой в генетике и повлиял на цвет и рост. У неё прямые бивни и слабоватое зрение, как лесных слонов, зато слух гораздо лучше. Она понимает меня с первого раза, а я… – Юника внезапно замолчала, словно испугавшись, что личная тайна станет известна чужаку.

– Понимаешь её, да? – закончил Тит.

– И какова же твоя цель в жизни? – хитро вскинула бровь Юника, сделав очередной крутой поворот в разговоре.

– А ты быстро учишься, – снова рассмеялся он. – Мне нравятся музыкальные пьесы, называются «скерцо», туда композитор включает подобные шутливые обороты, которые здорово меняют настроение музыки на протяжении всего сочинения.

– Ах вот в чём дело! – Они как раз подошли к калитке, и Юника повернулась к нему. – Я наконец-то поняла, почему ты так странно ведёшь беседу: то игнорируешь вопросы, то ни с того ни с сего начинаешь отвечать на них.

– Моя цель – стать врачом. Хирургом.

– А как же музыка? – удивилась Юника, не обращая внимания на резкую смену темы.

– Это так, хобби, – беззаботно пожал плечами Тит.

– Ясно, – проговорила задумчиво, глядя на свою ладонь в его руке. – Да, я понимаю её, – решила всё же признаться. – Не так, как мама с папой, или Клара. По-другому.

– Может вы уже пройдёте в дом? – неожиданно раздался крик Клары со второго этажа.

Юника испуганно отдёрнула ладонь и отступила к калитке. Щёки стыдливо горели, будто её застали на месте преступления.

– И давно ты записалась в пастухи? – крикнула сестре, пряча стыд за злостью.

– С тех пор, как Бусинка издала предупреждающий «тру», затем взволнованно подняла хобот и замерла в такой позе, периодически подёргивая хвостом. Минут пять назад, – озорно отвечала Клара, широко улыбаясь. – Тит, а ты знаешь, что это значит? – спросила она игриво.

– Нет, – заинтересованно посмотрел на Клару Тит, задрав голову. – Что?

– А то, что…

Юника не дала сестре договорить:

– Что уже поздно и пора расходиться, – строго ответила вместо Клары и торопливо открыла калитку. – Спокойной ночи, Тит.

– Клара, а можно зайти на минуточку? – снова проигнорировал Тит.

Юника возмущённо встала перед ним, перегородив проход:

– Нет! Ты обещал! Я же пришла на репетицию. О какой дружбе может идти речь, если тебе нельзя верить? И днём я калитку закрывала, а ты сказал, что она была открыта.

– Как я тогда вошёл?

Юника растерялась. Тит воспользовался её замешательством и неожиданно поцеловал.

– Ладно, пожалуй, пойду, – сказал, будто делает одолжение. – Уже и правда поздно. До свидания! – помахал в сторону дома. – До завтра, – добавил ей напоследок и пошёл.