– Две стрелы амура.

– Хочешь сказать, что кто—то мстил за поруганную любовь? Ведь сильно пострадали рестораны, а повар вылетел в окно.

– Мужская месть, – заметила Сюзанна и вышла из квартиры.

Сюзанна подождала, пока Серафим закрыл входную дверь в квартиру, и подошел к ней. Почти одновременно открылись двери лифта. Женщина посмотрела на себя в зеркало на стене лифта, перевела глаза на лицо мужчины.

Серафим неожиданно спросил:

– Почему свая угодила в вагон метро?

– Потому что я позвонила тебе, что еду к тебе, забыл?

– Ты кого из себя возомнила?

– Себя и возомнила царицей.

– Ладно, проехали, ты ведь не была в том вагоне метро.

– Я долго делала прическу, это меня и спасло, я опоздала в тот вагон. Когда я подъехала к метро, вход был уже закрыт, поэтому взяла такси, а когда подъехала к следующей остановке метро, и эта станция метро закрылась, так и приехала к тебе на такси.

– Стоп, – сказал Серафим, открывая дверь подъезда передо мной, – почему из—за тебя вонзили сваю?

– Ты забыл, что я работаю в большой компании, что мой телефон на прослушивании, когда я сказала, что еду к тебе, шеф дал команду, ударить сваей по моей измене.

– Ладно, свая в метро местная, но две башни они за морем—океаном находились, с кем ты там говорила? – спросил Серафим, выходя на дорогу, покрытую асфальтом и редкими наплывами льда.

– С подругой говорила.

– Что?! Ты и там успела поговорить? Я в шутку спросил.

– Она была в том ресторане на шестидесятом этаже за сутки до катастрофы.

– Врешь или придумываешь?!

– Еще чего, ее перелет через океан есть в списках аэрофлоте.

Они остановились на дороге.

– Так, а какое отношение ты имеешь к птичкам? К петушкам и курочкам, которых уничтожают?

– Я еще про башни не договорила. Известная парочка встретилась в одной из башен, по принципу, народу много не заметят.

– А кто им мстил?

– Не знаю. Я предполагаю.

– Тогда говори про птичек.

– Не скажу, я про птичек сказку сочинила, она в конкурсе победила.

– Из-за конкурса объявили птичий грипп?

– Не знаю. Может быть.

И они пошли дальше.

– Я все насчет сваи, Сюзанна, если я твой единственный мужчина на данный момент времени, то какая может быть измена тебя со мной? – спросил лорд Серафим.

– И я так думаю, какая? – ответила она.

– Логики у тебя никакой нет, – заключил он.

– Есть логика, если бриллианты в разговоре называть аметистом, то жизнь будет спокойной. И я обычная аметистовая барышня.

– Логично, главное благоразумно.

Иногда в голове Зои возникают жилищные варианты, которые сама и отвергает. Если нет денег, то и предлагать ей нечего. Мысли в мыслях остаются. Но у нее есть круг для прогулки, который проходит мимо мха. И жизнь медленно переходит в состояние мха, который растет с северной стороны длинного забора, отделяющего движение от тихого забвения. Купила замороженного окуня, мясо и еще что-то. Словно замороженный паек получила. На душе стала чуть легче. Просто так.

Зоя открыла Интернет, зашла в издательство, 4 книги ее опубликованы и в магазинах, 5 книга отправлена на переделку. Она ее сбросила. Открыла стихи и прозу, сбросила 5 книгу, оставила страницы свои открытыми. Иначе она совсем потеряется в неизвестности.

Обогреватель работает, руки не мерзнут. Все удлинители новые, один с предохранителем. У Зои основное дело выжить на новом месте и желательно с комфортом для себя. Не хватает Интернета. Жизнь ее проходит уже без мужей, без работы, без обычного местожительства. Зоя, словно пенсионерка, живущая в деревне, по воле себя. Ужасно жить в квартире, выставленной на продажу, ощущение гостевое, которое надо отгонять прочь, чтобы жить спокойно. Изучила Зоя все продажи вторичного жилья новостроек, но, живя на пенсию, она не может ничего изменить в данной ситуации.

Хочется Зое позвонить, поговорить. О чем? Все написано, а по телефону еще и за деньги. Будет возможность – напечатает. Реже вспоминает об увольнении, жаль, но уже не так жалит обида. Мысленно свыкается с долей пенсионерки. Любая поездка – трата денег, а, как их уберечь? Только молча и без трат, тогда можно не скулить о работе. Гулять с чужими детьми и собаками, мыть чужие полы – пока не может. Все требует нервных клеток, а с ними у нее большой дефицит.

Всю жизнь надо было подстраиваться, соглашаться, выслушивать, выслуживаться, обслуживать. Всем не угодишь, взрывы чужого гнева неизбежны. Похвала нереальна. Оплата труда всегда маленькая, условная, не больше пенсии, а требований к внешнему виду – вагон и маленькая тележка. Если вернуть время вспять, что бы она изменила? Лучше не трогать, сил на что-то другое у нее нет. Делает то, что может сейчас. Выдохлась? Нет, она набирается сил. Для чего? Жизнь покажет.