Чудовище уже выбрало жертву и пристально за ней следит. Ждать осталось не долго, ведь жертва сама идет в руки.
Солнце зашло, но отблески его лучей кровавыми пятнами подсвечивают небо. Закат не принёс ожидаемой свежести в этот душный воскресный вечер. Воздух густой, влажный, тягучий. В нем плавают запахи и звуки: болотная гниль, стрекотание цикад, кваканье лягушек. И глухой, неровный ритм её сердца. Барабанами отдаёт в уши, выпрыгивает из горла, рвётся наружу.
Эва дышит часто, чуть с привсхлипом. Руки её трясутся, пальцы нервно перебирают бусины браслета.
За спиной скрипит радио из приоткрытой дверцы старого Вольво. Что-то знакомое, но Эва не слушает. Все внимание там … в темноте.
Утром того же дня
Илья Сергеевич томился Жаждой. Уже давно, уже полгода как. Он зарекался, что больше ни-ни, что все, что прошлый раз был последним. Но против природы не попрешь. А природа-матушка та ещё извращенка. Это она. Она! Она создала его таким. Хищником.
Ведь волк не виноват, что хочешь съесть овцу. Это в его природе. Это естественно.
Илья Сергеевич и так держался долго. С последнего раза почти год прошёл. Но тот раз снился ему все чаще и чаще. Руки непроизвольно повторяли все действия, кожа буквально ощущала пульсацию артерии на шее той … последней. Её хрипы и крики о помощи сладкой музыкой звучали в голове. Но как это было давно!
Хищник внутри Ильи требовал новой крови – юной, свежей, рвущейся наружу …. Терпеть уже не было сил. И Илья Сергеевич дал себя уговорить. В последний раз. Да, это будет действительно в последний раз. Но ОНА должна быть особенной. Как ЭВА.
Эва переехала в их дом недавно. Легкая, невесомая пташка. Эфемерный эльф в нелепых платьицах и неизменных солдатских берцах. Мода такая? Илья Сергеевич моды не понимал, но Эва его притягивала, манила, гипнотизировала.
Шлейф ее духов призывно щекотал ноздри. Ее легкий смех за хлипкой дерматиновой дверью щекотал нервы. Он мог с точностью до минуты сказать, когда Эва выходила в подъезд. Он ее слышал … чувствовал. Он знал ее расписание: в 8.05 уходит, в 19.30 возвращается. Кормит подвальных котов и курит на балконе. Болтает со старой грымзой с первого этажа, покупает ей хлеб и молоко. ЕГО словно не замечает. Он и не высовывается пока. Наблюдает тихонечко, ждёт.
Но Жажда усиливается, и долго он не выдержит. Пора от наблюдения переходить к действиям, если не хочет в нетерпении испортить всё, в конце концов.
Конец ознакомительного фрагмента.