Ведь, во-первых, Таня о моих делах спрашивала только для порядка, слышала моё: «всё нормально» и сразу начинала говорить о своей жизни, а во-вторых, на фоне проблем в семейной жизни и усталости от материнства, мои дела какие-то мелкие и эгоистичные.

Как следствие, когда у меня завязалась дружба с Машей, с Таней мы уже созванивались только по праздникам, чаще она мне просто наговаривала длиннющие монологи в голосовых сообщениях, пока гуляла с детьми, и в ответ достаточно было отправить ей пару смайликов.

Таня стала человеком семейным и хранила очаг, а я барахталась одна, живя в том же городе, где родилась, и по выходным обедала у мамы и отчима.

Наши пути разошлись, и нормально, что крепкая когда-то связь постепенно угасла.

Ну или я не только злая и меркантильная коровушка, но плюс к этому ещё и не умею дружить, потому что завидую чужому семейному счастью, раз сама была тогда не пристроена?

Неважно, уж какая есть, чего теперь страдать?

Из общения с Таней я вынесла для себя, что жаловаться на свой выбор не стоит. Поэтому я никогда не обсуждала Вову с другими, и маме ничего о замашках свекрови не рассказывала.

Но носить всё в себе было сложно, поэтому я периодически рассказывала Маше о дражайшей Алле Олеговне. С её замужеством и увольнением наше общение стало только лучше. С Вовой, кстати, я познакомилась, когда поехала с ней и Николаем провести майские выходные на турбазе. И моя беременность с последующим переездом на нашу дружбу не повлияли.

Родителей взрослого супруга подруга не застала, опыта общения со свёкрами не имела, поэтому ей было очень интересно, и она искренне была на моей стороне. А это всегда приятно.

— Удивительное везение! Я думала, тебе год придётся Вову науськивать, чтобы он ключи у мамы забрал, или имитировать попытку взлома квартиры и менять замки в двери, — продолжила Маша. — Только они всё равно опять у свекров.

— Ничего страшного. Больше она не посмеет их взять. Алла Олеговна за репутацию радеет и шанса мне ещё раз обвинить её в подглядывании не даст. Понимает, что в следующий раз я могу при свидетелях ей высказать.

— Удачный месяц у тебя. Сразу две большие проблемы сами разрешились. Надо это отметить! До зимы к маме поедете, или мне Колю уломать съездить на экскурсию в ваш город?

— Рассчитываю в конце сентября приехать. Вова нас привезёт и через неделю заберёт.

— Тогда я пока ничего покупать Алёнушке не буду, ближе к приезду определюсь с подарочками, — проговорила Маша, и мы сменили тему.

Не то чтобы я не доверяла подруге и опасалась, что она поделится со своим мужем, и уже кто-то из них двоих проболтается Вове, но кое-что об истории с ключами я оставила при себе. Женщина имеет право на маленькие тайны.

А то, что я перед «удачным инцидентом» три дня проводила по два часа у окна, выглядывая Аллу Олеговну, и когда она, наконец, показалась на горизонте, последовала продуманному плану, никому знать не нужно. Ни маме, ни мужу, ни близкой подруге.

План был прост.

Дождаться её появления, раздеться до трусов, сунуть голову под струю душа, а потом положить на плечи полотенце так, чтобы было видно, что я раздета, но и не показать визитёрше, не уважающей границы частной собственности, самое интимное. И когда свекровь окажется в квартире, выйти из ванной и, выплеснув хоть часть скопившегося негодования, сцапать ключи.

Всё вышло так, как я планировала.

А ссора Вовы с матерью — это случайное стечение обстоятельств. Я тут ни при чём. Честно.

Худой мир

— Есть вести с полей?

— Папа звонил, — сразу понял, что меня интересует Вова, вымыв руки и переодевшись после работы. — Сказал, что выходные нужно посвятить клумбам, и спросил, нет ли у нас желания приехать на дачу за пирожками.

— А у нас есть желание?

— Нет.

Прошла уже почти неделя после ссоры, и свекровь на связь не выходила.

Все понимали, что это временно, и скоро мир между ней и сыном будет восстановлен. Хотя не скрою, то, что Вова держит свою позицию, было приятно. Мама мамой, но мы с Алёной тоже важны, и он взял на себя защиту нас от глупости или грубости уважаемой Аллы Олеговны.

— Тогда поедем на рынок, купим кабачков с банками и замаринуем салат.

— А помидоры? — не стал хороший муж отмазываться от предложенной мною затеи. — Мне нравились, которые зимой ели.

— Их мама консервирует, она на нас уже сделала.

Без свёкров мы в выходные не скучали, а потом началась новая неделя.

Радио молчание со стороны Аллы Олеговны продолжилось, а моё мнение об её умственных способностях подтвердилось. Сын по сути поставил ей ультиматум: либо следи за языком, фильтруя свой бред, либо ты взаправду недовольна моей семьёй, и тогда мы общаться не будем. И что она делает?