— Эй! — Дэн явно опешил. — Твое лицо — всего лишь твое отражение. Ты и сейчас та же дама, которую я встретил несколько месяцев назад, и не вздумай об этом забывать.

— Спасибо, Дэн. Я не забуду. Что ж, даме настала пора уезжать.

— Как я бы хотел, чтобы ты доверяла мне настолько, чтобы могла сказать, от чего ты так бежишь.

— Не надо, Дэн.

— Скажи хотя бы, что тебе есть где остановиться и что у тебя достаточно денег, чтобы устроиться… Где ты собираешься устроиться? В Сиднее?

Он явно сердился, и она тоже рассердилась:

— У меня все будет в порядке. Я ведь уже большая. Меня уже можно выпускать одну!

Дэн услышал предостережение в ее голосе и изменил курс.

— Мне будет тебя не хватать, — сказал он горько. — Должно быть, ты теперь уже знаешь, что я отношусь к тебе… по-особенному.

Тара глубоко вздохнула, чувствуя, как у нее заныло сердце.

— Дэн, есть вещи, которые… которые я должна сделать одна. Прости меня, но я не могу больше ничего сказать. Даже тебе. Так что, пожалуйста, не надо больше вопросов. Хорошо?

Так все и осталось до самого момента их расставания. Дэн сдержал свое обещание, хотя душа его испытывала муки из-за отсутствия ответов на вопросы о женщине, которую он любил с каждым днем все сильнее. Со смирением истинно любящего человека, для которого счастье любимой неизмеримо дороже его собственного, он задался целью сделать последние дни для Тары на острове по-настоящему прекрасными и вернуть ее в большой мир с полностью восстановленными душой и телом.

Тара тем временем систематически закаляла свое сердце, чтобы не допустить его туда. После этого первого робкого проявления его любви она с тревогой почувствовала, как ее целеустремленность слабеет, а планы тускнеют под влиянием картин счастливой и радостной жизни, которая ожидает ее на острове. Чтобы укрепить свою решимость, она вновь обратилась к альбому с вырезками из газет и журналов. Альбом ее не подвел. Жестокий образ Грега уничтожил в ее душе первые ростки любви к Дэну. Наступило время, когда она не только почувствовала себя готовой к отъезду с Орфея, но и стала с нетерпением предвкушать тот момент, когда она сможет наконец отомстить.

Дэн замечал происходящие в ней перемены, и на сердце у него с каждым днем становилось все тяжелее. И вот наконец он вышел проводить ее на причал, где был пришвартован катер, который должен был отвезти Т ару в Таунсвилл. Тара уже с грустью попрощалась с Лиззи, храбро улыбнувшись ей сквозь слезы.

— Помните, я говорила вам, что отсюда все уезжают с улыбкой? — пошутила Лиззи, сама готовая разреветься.

Но сейчас и у Тары, и у Дэна глаза были сухими.

— Вот и все, Тара, — сказал он. — Боишься?

— Немного.

— Тебе вовсе не обязательно уезжать…

Это была его единственная попытка уговорить ее остаться, и она так и повисла в воздухе.

— Обещай мне только…

Тара вопросительно подняла брови.

— Обещай, что, если тебе понадобится что-нибудь — все что угодно, — ты позвонишь.

— У меня все будет хорошо.

«И я не позвоню, — подумала она. — Я докажу, что могу и сама справиться со своими делами. Сама, Дэн, неужели ты не понимаешь? Я всю жизнь опиралась на мужчин, А теперь я взрослею». Вслух же она сказала только:

— Что ж, прощай.

— Удачи тебе, Тара.

Он мягко взял ее за подбородок, чтобы в первый и последний раз поцеловать ее. Губы ее были холодными Не говоря больше ни слова, она повернулась и спустилась с причала на катер. Она не сделала ни единого жеста в ответ на его прощальные слова. Но, бесстрастно и неподвижно стоя на палубе катера, она не отрывала глаз от одинокой высокой фигуры на причале до тех пор, пока та совсем не скрылась из виду.

«Природа сотворила в Сиднее один из красивейших заливов в мире. И вот уже двести лет, — мрачно думал Билл Макмастер, — люди сбрасывают в него отходы». — Он стоял у окна в своем угловом кабинете на верхнем этаже «Харпер майнинг», глядя на мост. Там внизу, далеко, куда хватало глаз, убегала прибрежная полоса. Он пришел на работу рано, когда рабочие еще были заняты своей повседневной рутиной, вытаскивая из воды тонны мусора, который сиднейцы исправно сбрасывают в воды залива.

«Может, нанять кого-нибудь из этих ребят, — сердито подумал Билл, — по крайней мере, они бы здесь все вылизали».

На столе включился селектор. Билл раздраженно откликнулся:

— Ну, что там?

— Извините, сэр, я просто хотела сказать, что Грег Марсден все еще здесь. Уже больше получаса…

— Знаю, знаю. Ладно, проводите его ко мне. Облаченный в легкий, безукоризненно подобранный костюм, светлую рубашку и галстук бледно-лимонного цвета, Грег, видно, решил не тратить времени на церемонии.

— Вот уж не ожидал вас сегодня, Грег, — мягко заговорил Билл. — Чем можем быть полезны?

Но Грег резко оборвал его.