— Нелли, — встречает меня мама с бокалом вина. Традиционно подставляет щеку. Целую. — А где Олег?

— У него важная встреча, — отвечаю, пока мы идём в гостиную. — Он говорил с отцом по телефону и передавал ему свои извинения.

— Ах да, точно. Совсем забыла. Надо сказать Ирине убрать лишние приборы. Голова не соображает. Сегодня магнитные бури, с утра давление скачет, — снова жалуется на здоровье.

— И ты лечишься вином, — скептически посматриваю на бокал в ее руках.

— Хорошее вино лучше всяких пилюль. Алкоголь расширяет сосуды, — выдает она мне. Киваю. Проще согласиться, чем доказывать свою точку зрения.

— Нелли, — выходит к нам отец. Он холоден. Мы никогда не были близки. Папа у нас строгий и скупой на эмоции. Его любовь всегда выражалась только в деньгах и воспитании. Меня никогда не наказывали. Матери было достаточно сказать: «Я всё расскажу отцу», чтобы напугать меня. В детстве ему достаточно было посмотреть на меня холодным назидательным взглядом, чтобы усмирить.

Детство давно прошло, я перестала бояться его взглядов. Но ближе мы не стали. Общаемся, как знакомые. Он интересуется, как мои дела, я шаблонно отвечаю, что всё хорошо.

Обедаем почти молча. Мама кидает пару фраз про перепады атмосферного давления, отец интересуется делами Олега.

Но нельзя нарушать традиции.

После обеда мы пьём кофе в гостиной.

— Пап.

— Да, Нелли, — обращает на меня свой взгляд.

— Если я захочу уйти от Олега, ты встанешь на мою сторону? — спрашиваю. Нет, его ответ я прекрасно знаю, но мне хочется попытаться еще раз.

— Нелли, ты опять в депрессии? — перебивает меня мать.

— Нет, мам, я не в депрессии. Скажу больше, я еще никогда так хорошо себя не чувствовала. Просто не в состоянии больше притворяться, что могу существовать в этом браке.

— Что опять натворил Литвин? — с недовольством спрашивает отец.

Да, когда я узнала о систематических изменах мужа, то устроила скандал. Билась в истерике. Пришла к родителям в желании развестись с Олегом. Я надеялась на поддержку и понимание родителей. Но нет. Отец просто поговорил с зятем и убедил меня, что это обычные семейные неурядицы. Развод невозможен, ибо на нашем браке завязано всё. Он просто сдал меня назад Литвину с пометкой: «Исправить ошибку».

— Ничего не изменилось, папа. Я по-прежнему его презираю. Не получилось у Олега замазать некрасивые детали. Да он и не старался, — заглядываю в глаза отцу, но понимания там не нахожу. Только раздражение.

— Дорогая моя, я насильно тебя за него замуж не выдавал! Ты захотела сама. Выбрала мужа – будь добра, живи с ним и в горе, и в радости. Поздно идти на попятную!

— Я не имею права на ошибки?

— Слишком много завязано на вашем браке. Я, знаешь ли, не думал, что моей дочери вдруг наскучит замужем. А с Олегом я поговорю, — вдруг снисходительно произносит он, словно пытается смягчить свой приговор.

— Не нужно. Я не для этого спрашивала, — спокойно отвечаю. Время моих истерик прошло. Кроме принудительного психолога и препаратов, это ничего мне не принесло.

— Нелли… — хочет еще что-то сказать мне отец, но его прерывает телефон.

— Нелли, — шепчет мне мама, пока отец говорит по телефону. — Мне посоветовали замечательного психолога. Людмила от него в восторге. Нам обязательно нужно сходить, — поглаживает меня по руке, мягко улыбаясь.

Киваю. Нет, ни к какому психологу я, естественно, не пойду. Он мне не нужен. Мою психику вылечит определенный мужчина. И он у меня есть. Просто печально от того, что ради этого мне придется отказаться от родителей.

— Что?! — рявкает в телефон отец. — Швецову звони срочно! — отец дергает ворот рубашки и сбрасывает звонок.

Швецов – это папин адвокат.

— Костя, что-то случилось? — подскакивает на ноги мама. Отец лишь отмахивается и быстро уходит в свой кабинет. — Опять неприятности. Последнее время начались такие страшные проверки, — качает головой мать.

— Я поеду, мам.

Прощаюсь с ней. Внутри все равно скребет. У моей матери есть всё. Без меня она не пропадет, как и я без неё. Но… мне жаль, что так выходит. Если родители не могут дать мне счастья, я возьму его сама.

Сажусь в машину к Довлатову, откидываю голову на спинку сиденья, прикрываю глаза. Пусто. Внутри меня пусто от этого визита.

— Куда? — интересуется Вадим. — Давай сегодня по твоим делам покатаемся, а завтра у меня много другой работы. Или ты сидишь дома, или я дам тебе другого охранника. Не обессудь, — сообщает мне Довлатов.

— Дома посижу. А сейчас едем на массаж. У меня запись, — сообщаю я Вадиму.

Телефон в кармане звенит сообщением. Открываю, читаю: «Задерживаешься. А я дико по тебе голодный».