— Малыш, я очень хочу. Но не могу. Давай я Димку пришлю, он тебя заберет?

Предлагаю братишку. И это так стремно. Ломаю недокуренную сигарету.

— Нет, Димку не надо. Я папе позвоню. И останусь пока у родителей, я временно инвалид.

— Ань... Я обязательно приеду в понедельник. А позже по видеосвязи поговорим. Ты же понимаешь, зачем я здесь?

— Понимаю... — выдыхает она. — Ты у меня молодец. Хоть я и не просила.

— Я хочу, чтобы у тебя было всё самое лучшее. Чтобы твоя Кристинка подавилась от зависти, — усмехаюсь, пытаясь шутить.

— О да, ради этого стоит потерпеть, — тоже смеётся.

— Малыш, люблю тебя. Напиши, как доберешься домой.

Это был последний раз, когда я сказал, что люблю ее, дальше всё понесется на полной скорости в противоположную сторону…

Надо было срываться, наплевав на всё и всех, и лететь к невесте. Жить с ней спокойную, размеренную жизнь. Но сейчас я еще не знаю об этом и полагаю, что всё делаю правильно.

Нелли

Очередное утро. Настолько похожее на тысячи предыдущих, что не хочется подниматься с кровати. Моя жизнь до безобразия однообразна и пуста. Многие женщины могут рассмеяться мне в лицо и сказать, что я зажравшаяся мразь. Я имею всё и даже больше. Выросла с золотой ложкой с пелёнок. Живу не просто в достатке, а в переизбытке, от которого тошнит. Может быть, не спорю. Я в последнее время отказываюсь понимать этот мир и окружающих. Даже в себе не могу разобраться.

Кто я?

Примерная жена, достойная дочь?

И для чего открываю каждое утро глаза?

Какой смысл в моей жизни, какое предназначение?

Тратить миллионы супруга?

Строить из себя светскую львицу из высшего общества?

Если бы они только знали, насколько гнилое и отвратительное это общество. Деньги не дают возможности и свободы. Деньги – это клетка, золотая, инкрустированная бриллиантами, и выхода из нее нет. Деньги стирают у людей границы дозволенного и морали. Да я и не ищу этот выход, не вижу смысла.

Ибо выхода нет.

В последнее время ни в чем не вижу смысла. Я определенно больна. Не отрицаю. Мой доктор говорит, что это депрессия, психоз, диссоциативное расстройство. Возможно, так и есть, я не хочу разбираться даже в этом.

Причины?

Конечно, есть причины, но кого это волнует? Главное, чтобы моя обертка выглядела привлекательно и не портила репутацию мужа, семьи, а что там внутри – это уже второстепенно. Этого никто не хочет знать, даже я. Каждый день шлифую эту обертку до совершенства. А что остается, если внутри ничего нет? Только надевать красивые, дорогие фальшивые маски.

Олег не любит красный цвет, считая его вульгарным. С ехидным удовольствием надеваю сегодня красный брючный костюм. Блузки не надеваю, отчего декольте становится глубже, открывая вид на ложбинку между грудей. Собираю волосы вверх, открывая шею, укладываю в пучок цепочку из белого золота с черным кулоном в виде палочки, крашу губы в тон костюма ярко-красным, удовлетворенно улыбаясь себе в зеркало. Черные туфли на каблуке добавляют мне роста и длины моим ногам.

Это определённо бунт. В этом доме все делают то, что хочет Олег. Я прекратила это делать. Нет, глобально вывернуть всё наше грязное белье мне никто не позволит, поэтому я стараюсь портить жизнь и нервы Олега в мелочах. Чтобы ему наш брак не казался медом. Мне приносит удовольствие его перекошенное лицо и то, как он мысленно душит меня раз за разом. Я кайфую от этого.

Выхожу из спальни, спускаюсь вниз. Олег не ночевал сегодня дома. Мне, в принципе, плевать. Нет, я даже рада его отсутствию. И Олега это тоже задевает.

Задевает мое безразличие.

А ведь когда-то в прошлой жизни я истерила по этому поводу и устраивала скандалы. А потом всё отключилось по щелчку пальцев. Олег заметил перемены. Раньше он хотел, чтобы я не устраивала ему сцен, сейчас же его бесит мое равнодушие. Никогда не понимала мужчин.

Мой супруг уже в столовой во главе стола. Свежий, лощеный. Его нельзя назвать уродом. Олег по-мужски привлекателен, несмотря на возраст. Ему больше сорока, но выглядит он немного моложе. Максимум на сорок. Следит за собой, не отрастил пузо, как большинство мужчин в нашем окружении. На свое здоровье, тело и внешность он тратит больше денег, чем я. Раньше я им восхищалась, сейчас мне претит его приторность и ухоженность.

Вхожу в столовую, стуча каблуками по мраморной плитке. Олег поднимает глаза, внимательно меня осматривая, сжимает челюсть. Не нравится мой вызывающий вид. Замечательно.

Сажусь рядом с Лизой. Дочь Олега – единственная, в ком я не разочаровалась в этой жизни. Она хоть еще и подросток, но с детства живет в этой клетке, и выхода у нее тоже нет. Последнее время Лиза начала это понимать и тоже бунтует по-своему. Жаль, что у нее ничего не выйдет, как, впрочем, и у меня. Сегодня ее шикарные длинные волосы розовые. Еще вчера они были пепельные. На девочке черные гетры до колен, массивные черные зашнурованные ботинки, похожие на армейские, и милое белое платье с расклешенной юбкой. Этот контраст создает вау-эффект.