– Сильно?

Света взглянула на дочку, преданно смотрящую ей в глаза, и сказала:

– Нет, не очень, но надо выпить таблетку и полежать ещё немного. Думаю, к обеду точно всё пройдёт.

Свекровь очень внимательно посмотрела на Свету, даже как будто подозрительно, потом прикрыла глаза, глубоко втянула носом воздух, и снова уставилась на невестку.

– Значит не было такого раньше?

Света попробовала отрицательно мотнуть головой, но гул усилился, и она почувствовала, что притаившаяся на время боль встала в боевую стойку и намерилась снова прыгнуть и вгрызться в её мозг, скривилась и ответила словами:

– Не было.

– А снилось что?

Света удивилась вопросу, но ответила, чуть заметно пожав плечами:

– Не помню. Гадость какая-то, вроде.

– Поня-я-ятно, – протянула задумчиво свекровь.

Света даже подумала, что сейчас она выдаст что-нибудь этакое, после чего захочется сказать ей пару ласковых, но свекровь продолжила как ни в чём не бывало:

– Тогда, может, я Киру заберу? Прогуляться с ней выйдем, в магазин сходим, съедим чего-нибудь вкусненького. А ты пока полежи, отдохни.

– Да, если можно…

– Кирочка, пойдём со мной, – позвала Елизавета Филипповна. – Дадим маме поспать ещё чуток. Кстати, мы ведь ещё вчера мороженое хотели купить, да забыли. Может, сегодня купим?

Кира тут же обернулась и заинтересованно посмотрела на бабушку.

– Клем-блюле?

– А как же. Оно же самое вкусное. А потом на качелях покачаемся. Пошли?

– Пошли, – откликнулась Кира, сноровисто сползла с кровати и прошмыгнула в приоткрытую дверь.

– Таблетку принести? – спросила Елизавета Филипповна.

– Нет, спасибо, у нас тут аптечка. Воды, может…

Свекровь кивнула, вышла, вернулась через минуту со стаканом воды, поставила его на прикроватную тумбочку и, больше не говоря ни слова, оставила невестку одну.

Света облегчённо выдохнула, совсем тихо, боясь потревожить так и не улетучившуюся боль, прикрыла глаза и подумала, что, возможно, свекровь не такая уж и страшная, как ей казалось.

Да, именно страшная, не странная, как она сказала Ярославу. Света и себе-то не решается признаться, не то, что мужу, что испытывает при виде свекрови необъяснимый страх. Вроде бы, и не делает та ничего ужасающего, и не говорит, но вот веет от неё чем-то этаким, пугающим…

В голове что-то скрипнуло, кольнуло, и размышления о свекрови испарились, а место их заняли более актуальные мысли о болеутоляющих и о том, что чтобы их достать, нужно встать с кровати, добраться до шкафа и, скорее всего, покопаться в аптечке. Кстати, надо будет ещё срок годности проверить – лекарства у них в семье, к счастью, не пользуются популярностью и могут месяцами и годами ждать своего часа.

Света аккуратно повернулась на бок, упёрлась руками в кровать, медленно-медленно поднялась, одновременно спустив ноги на пол, и замерла, ожидая реакции. Прокатило. Теперь надо встать на ноги… Она поискала глазами что-нибудь, на что можно опереться в путешествии до шкафа, но из подходящего в комнате только стул у туалетного столика, а он стоит даже дальше конечной точки маршрута, так что рассчитывать на него не стоит.

Пришлось идти так, самостоятельно.

Когда Света доплелась-таки до шкафа и упёрлась в него руками, прикрыв глаза и пытаясь отдышаться, она подумала, что, возможно, это не просто мигрень. Не может она довести человека до такого состояния полной разбитости и недееспособности. Вирус, наверное, какой-нибудь. А если так, то только болеутоляющими обойтись не получится… Да, температуры нет, кости не ломит, подташнивает разве что, но…

Но дальнейшие разбирательства потом. Сначала таблетка, сон, а уж если не станет лучше, тогда и будет думать.

Она отстранилась от шкафа, открыла дверцу, нашла глазами коробку, где у них хранились лекарства, и потянула её к себе, поставив на полку пониже, чтобы не держать её на руках. Повезло – нужный блистер попался почти сразу, так что она схватила его и захлопнула дверцу.

Раздался глухой звон.

Света, не успевшая отойти, выругалась про себя и снова открыла шкаф.

Вот что значит день не задался…

Конец ознакомительного фрагмента.