– Вот будет смешно, если нам туда.

Навигатор туда и вёл, но надежда, что это очередная обманка, не покидала их. Именно этот городок находился на самом большом отдалении от всех остальных, был самым тусклым и маленьким.

Дорога превратилась в насыпную, хотя и довольно хорошо укатанную. Лора вжалась в сиденье, ожидая справедливого негодования от спутников. Это же надо было умудриться выбрать такую глушь! Неудивительно, что об этом жилье не было ни одного отзыва в сети. Туда просто никто не добирался. Живым.

Наконец, уже почти в девять вечера, вынырнув из полной темноты, они въехали в городок. Расположенный на вершине холма, как и большинство тосканских поселений, он имел совершенно типичную структуру: предместье, всё более концентрированное к вершине, выше часть с центральной улицей, баром и рестораном, небольшая площадь, все заведения и магазины на которой уже закрыты в виду позднего времени, и огромная единственная плоская парковка, которая, судя по вывеске при въезде, два раза в неделю исполняла роль рынка.

Навигатор же вёл их выше, мимо всей этой полусонной цивилизации, в старый город, окружённый высокими крепостными стенами. Около ворот висела табличка «Только для местных. Трафик ограничен». Такие таблички им были уже знакомы по Флоренции. Там кругом были эти таблички «Trafica limitata». Штраф за нарушение режима у них был серьёзный.

Алекс в нерешительности остановился.

Посовещавшись, они вернулись на рыночную площадь, ночами служившую парковкой. Или на парковку, днём служившую рыночной площадью, как вам угодно. Оставили вещи в машине и налегке пошли обратно в гору. Путь лежал мимо единственного работающего ресторана, однако, они сейчас не могли зайти туда. Вероятно, неизвестный им Валентино полдня ждёт их в доме, а они так сильно опаздывают.

Наконец, они вошли в ворота с табличкой, куда побоялись въехать на машине. Тьма тут была густая, как кисель. Не горело ни одно окно, не было слышно ни одного звука. Вся жизнь осталась внизу, около ресторана и рыночно-парковочной площади. И вот теперь вернёмся к началу нашей истории.

Приблизительно в двадцать один-тридцать трое верных друзей вошли в таинственный и пугающий внезапно наступившей гробовой тишиной старый город.

Узкая улочка вымощена крупным булыжником. Из того же булыжника сложены дома. Ни клочка живой земли, ни травы, ни дерева. Каменный мешок. Людей нет. Полная тишина.

Трое друзей, ещё улыбаясь, но уже теснее прижимаясь друг к другу идут вдоль по улице, выискивая таблички с номерами домов.

Наконец, минуя развилку (одна дорога уводила ещё выше, другая, напротив, вела вниз), они достигают цели. Единственные в городе светятся желтоватым светом два окошка. Каменный – вот неожиданность – дом, расположенный в том месте, где улица, выгнув спину как кошка, резко уходит вниз. От этого крыльцо дома и светящиеся окна рядом с ним находятся на одном уровне, а по другой стене, уровнем ниже, слабо светится нечто в форме арки. Ба! Да это настоящие амбарные ворота! Легко представить, как солнечным летним днём они настежь распахиваются, приглашая прохожих заглянуть в семейную лавку или винный погреб. Над амбарными воротами есть ещё окна и второе крыльцо, куда надо подняться по ступенькам. Окна там тёмные, неживые.

Валентино – высокий статный пожилой мужчина – стоит на крыльце. Он не выказывает ни малейшего раздражения или неудовольствия, но выражает крайнюю степень удивления.

– Где ваша машина? – спрашивает он. Ну то есть, они думают, что именно это он спрашивает, поскольку в вопросе есть слово «авто».

– Так трафика лимитата, – выпаливает Лора, которой очень удаётся итальянский акцент. И вообще, она влюблена в итальянский.

Валентино делает рукой жест, понятный на любом языке. Означает он «ой, да ладно вам», чем даёт понять, что итальянцы ближе к русским, чем кажется.

Он жестом приглашает войти. Первой, как на заклание, идёт Лора. В прихожей они не замечают никакого подвоха. Все довольно красиво, современно, чисто. Лора выдыхает. Справа вход в ванную. Там довольно просторно, поэтому помещается вся компания во главе с Валентино. Он, обращаясь преимущественно к Алексу, по-итальянски, объясняет, как регулировать газовое отопление в доме. Алекс кивает, что-то спрашивает у него на русском, указывая на какой-то вентиль. Итальянец кивает, выводит его на крыльцо, показывает счётчик, Алекс фотографирует показания. Девочки с интересом наблюдают за этим неожиданным консенсусом.

– Газ руссо! – Валентино тыкает в грудь Алекса. – Руссо! Руссо газ!

В прихожей есть ещё две двери. Одна, расположенная напротив входа, ведёт во внутренний дворик. Тот самый, с фотографии, с кованной мебелью и видом, который сейчас отсутствует из-за темноты. Вторая дверь выводит в спальню, вполне себе современного вида, с окошком, выходящим в этот же дворик. Миленько. Только немного пугает эта чернильная тишина за окном.

Вся компания перемещается обратно в прихожую, откуда через большой открытый проём они попадают в кухню. Кухня будто бы отделена от всего остального не проёмом, а порталом. Временным порталом, имеется в виду. Очень хочется взять в руки веник и смести паутину из всех углов. И это не метафора: все углы у высокого потолка в паутине. Посередине стоит огромный стол, есть плита и раковина, но главенствующее место занимает камин. Правда, он оказывается не камином, а самой настоящей печью, причём просто гигантских размеров. Огромная чёрная топка, лубочный горшок и прихват, медная посуда, развешанная по стенам.