– Далее, Минна Ширтиц, восемнадцать лет. Машинистка. Не замужем, проживает с родителями и старшими братьями. Работает в банке после окончания гимназии второй год, имеет веселый нрав, не пропускает ни одного фестиваля по народным танцам. Периодически ее встречают после работы разные молодые люди.

А вот тут уже оживился весь отдел. Снимок барышни Ширтиц был сделан где-то на улице, на что указывали попавшие в кадр кусты, и дополнительно раскрашен. Золотоволосая хохотушка в национальном костюме с кокетливым жакетом-корсажем сапфирового цвета была на редкость хороша. Вот такую я бы допросил, аж облизнулся Нортон. Я бы глубины ее памяти, и не только памяти, поизучал. Наверняка там таится много интересного и неизведанного…

– И, наконец, охранники: в тот день возле хранилища с 8.00 бессменно дежурила пара Хубер-Дайнц, после окончания их рабочего дня в 20.00 на ночное дежурство заступила пара Эйсманн-Вагнер. Все четверо неоднократно проверенные сотрудники, а Вагнер и вообще наш бывший коллега. Никто лишний, по их словам, в помещение депозитария не заходил.

– Так мы и ищем «своего»! – не упустил возможности подколоть провинциального коллегу Тойгер. – Вор-то явно «внутренний»!

– А это не может оказаться уборщица? На них и внимание никто не обращает, и доступ у них есть беспрепятственный во все помещения.

– Уборщик. Обращают. И не во все. – послушно разъяснил Хофер. – Банк заключил с агентством «Адлер» соглашение, что специальный человек производит основную уборку помещений с 8.00 до 9.00, причем при уборке кабинетов, помещений кассы и хранилища за ним, не заходя внутрь, наблюдают оба дежурных охранника.

– А если днем кто-то грязюку на обуви натащит? Или снег?

– С этим справляется специальный чистильщик обуви, сидящий перед банком.

– Подождите! У кого из них вообще был доступ к ключам от сейфов? И к самому хранилищу? Или и к тому, и другому? Или возможность сделать дубликат? – Нортон все еще надеялся сузить круг подозреваемых.

– К сейфам… у директора. У его заместителя. У начальника депозитария. У старшего менеджера отдела ценных бумаг. У охраны только к хранилищу.

– Другими словами, его не было только у подозрительных дам? И мы их можем смело исключить?

– Н-не совсем… – замялся Хофер. – Только одну из них. В тот день директор Грубер отпустил свою секретаршу, госпожу Эдер, пораньше домой к приболевшему сыну, а потом, собственно, и занялся выборочной проверкой сейфов. Так что она не могла даже знать о том, что ситуация «припекает».

– Минус фигурант – всегда плюс! – весело заржал Тойгер.

– И потом… мы думаем, что проникновение в хранилище и возврат содержимого сейфа произошло двадцать седьмого февраля после 20.00., когда дневные охранники сдали дежурство ночной охране, и пара Эйсманн-Вагнер заняла свой выгороженный локально-охранный пост у входа в банк, но до 21.00, когда все, даже задержавшиеся сотрудники, покинули помещение банка. Именно в этот момент при отсутствии охраны у двери в хранилище и наличии ключа от него проще всего было туда пробраться, не попавшись никому на глаза.

– А охранники что, так и сидят всю ночь в своем «аквариуме» безвылазно?

– Нет, банк подписал с агентством договор о комбинированной охране. Каждый час они совершают обход внутренних помещений. Тех, которые не заперты.

– И кстати, кто может поручиться, что у этого вора не было сообщника среди охранников? У них-то доступ к самому хранилищу есть, так? Сказал напарнику, мол, в туалет нужно отлучиться, а сам с дубликатом нужного ключика быстренько к сейфу метнулся, забросить туда пакет – минутное дело!

– Не получается, – помотал головой Хофер. – Никаких передвижений ночных охранников поодиночке по инструкции не предусмотрено. А туалет находится в том же помещении.

То есть дневная смена охраны в сам депозитарий заходить не имела права, а ночная не имела еще и возможности. Если… между дежурными не было сговора. Или между дежурными и уборщиком. Но охрану из этого самого местного агентства всяко проще прощупать землякам, а не столичным работникам, к этому их уж точно не припашут, с облегчением подумал Нортон. И комиссар, как будто подслушав его мысли, предложил плотной проверкой охраны заняться эребургским полицейским, а присутствующих призвал подумать, с кем из оставшихся фигурантов могли бы поработать сотрудники его отдела.

– Чего тут думать, тамошних девиц надо раскручивать! – ни секунды не сомневался Тойгер.

Что-то в этом есть… раз уж у них не было доступа к ключам от сейфов и хранилища, они как раз и могут стать тем самым незаинтересованным источником информации. Потому, что женщины, с одной стороны, как правило, более наблюдательны, чем мужчины, а с другой, больше склонны посплетничать. И кому же достанется право их «раскрутки»?

– Майор Нортон Хольмберг и лейтенант Кэри Вартнер! – торжественно провозгласил комиссар Бергер. – Вы направляетесь в Эребург для помощи местному комиссариату в расследовании краж в депозитарии банка Майера. Кэри, ты займешь должность охранника, твой объект – машинистка Минна Ширтиц. Норт, ты изображаешь столичного репортера и пытаешься влезть в доверие к младшему менеджеру Ярле Хинли. Вопросы?