– Ты молодец, давай еще разочек, – уговаривал Владочку врач, готовясь принять ребенка. – Имена малышкам выбрала? – подбадривала акушерка, когда силы оставляли девушку, – своим принцесочкам? Хотела же девочек? – Влада еле заметно кивнула и, надеясь на скорую встречу с малышками, продолжила тужиться.

– Мои маленькие зайки, – пересохшие губы лопнули в трех местах, и на коже выступила кровь. – Эмилия и Алиса, – заблестели глаза Влады, которая и думать забыла о мальчиках. – Спасите их, пожалуйста, – слезы катились и пряталась в волосах.

– Сейчас! – скомандовал врач, призывая Владу тужиться. – Готовимся ко встрече с Эмилией, – подбадривал он всех, думая о расположении девочек. Первый ребенок должен идти головкой, а вот второй, скорее всего, остался на попе. По крайней мере, так было на УЗИ. – Затем нужно перевернуть Алису, – руки Бориса Игоревича подрагивала, и он каждую минуту встречался взглядом с реаниматологами. – Наша Эмма пошла! – раздалось между ног Влады, но вместо нее появилась Алиса. Маленькая, темненькая, родная. Владина молчаливая девочка.

– Почему она не плачет? – прошелестела Владочка, наблюдая, как от нее уносят доченьку.

– Переворачиваем вторую девочку, – скомандовал врач, когда Владе сделали повторное УЗИ – аппарат перевезли в родильный блок. – Давай, хорошая. Давай, Влада! Теперь точно будет Эмма, – он бросил взгляд на стол, где пытались спасти первого ребенка. – Ты справишься.

– Боже! Пожалуйста, – взмолилась Влада, родив Эмилию за потугу. – Что с Эммой? Как она? – плакала девушка, всматриваясь в крохотное тельце на руках Бориса Игоревича.

– Боец она! – радовалась акушерка. – Твоя вторая девочка, – старенькая женщина неожиданно умолкла, словно опасалась вопроса о первой. Целая бригада собралась возле Алисы, работая как слаженный механизм. Они боролись за малышку, но шансов практически не было.

– Нет. Нет! Этого не может быть?! – металась Влада. – Сделайте что-нибудь! Что?! Почему вы не боритесь?! – весь мир для Влады сузился до размеров маленького железного стола и врача, отрицательно махающего головой. Ее девочка, ее Алисочка лежала на краешке стола. Совсем крохотная, такая беззащитная, и только одна женщины продолжала сражаться за нее, понимая, что надежды нет.

– Мы сделали все, что в наших силах, – Владу тронули за руку, но она не видела, кто именно. – Ты должна быть сильной, – слышала девушка, продолжая смотреть в потолок. – У тебя есть дочь. «Дочь».

Лизочка размешивала ложкой остывший чай, ее невидящий взгляд гипнотизировал монитор, на котором вместо квартального отчета висела пустая таблица с названием месяцев в верхней строке. Девушка ежеминутно вздыхала, привлекая внимание Максима Викторовича, нахохлившегося сычом в своем кабинете над стопкой бумаг.

– Елизавета Артемовна, нам нужно кое-что обсудить, – наконец-то выплыл в приемную Макс, щеголяя перед секретарем в дорогущем костюме. – Нравится? – Боровский расплылся в улыбочке, стоило Лизе скользнуть по его статной фигуре, подчеркнутой узкими брюками и приталенным пиджаком.

– Ну такое, – лукавила Лизочка, подначивая шефа и вымещая на Максиме переживания последних дней. – Под пивко потянет, – сладко потянувшись, Лизочка опустила блестящие глазки, чтобы не встречаться с сердитым лицом Боровского.

– Насколько я понимаю, вы, Лиза, предпочитаете грубости, – Макс за несколько шагов достиг секретарши и, схватив ее на руки, отнес в темную и холодную пещеру. Если быть точным, то в добротно обставленный кабинет, где действительно было довольно холодно, а временами, как сегодня, мрачно. – Вас ждет нечто особенное, – Макс закрыл дверь и усадил помощницу на стул, сиротливо стоявший посередине кабинета.

– Будете держать меня здесь, пока не рожу вам ребенка? – нервно хихикнула Лизочка, когда Максим Боровский оставил ее одну, а через минуту подошел с веревкой и черной шелковой лентой.

– Нет, я собираюсь держать вас здесь до тех пор, пока вы научились доверять своим чувствам, – голос Макса заставлял Лизочку млеть, забывая о всем на свете, в том числе о безопасности. – Вам еще не надоело отрицать очевидное? – Боровский бережно, чтобы не вспугнуть Лизочку, завел руки девушки за спину и обмотал их веревкой. – Противиться чувствам. Вы же запали на меня, Елизавета Артемовна, не так ли?

Лиза молчала. А что сказать, если Боровский как никогда прав – не признавать же его правоту. Коленки Лизы стучали друг о друга, но она ничего не могла поделать с этим. Унять дрожь не вышло, а распахнуть ножки не позволяла узкая юбка и стягивающая щиколотки веревка.