Шрифт:
Оба?
Обернувшись и увидев, как она кивнула, подтверждая свои слова, недоуменно посмотрела на Тимофея, как я и послушно поднимающегося на мансардный этаж, где располагались спальни для редких гостей. С ним тоже что-то не так?
Черт!
А откуда… Точнее как? А ещё точнее — какого лешего??!
Мысли метались, нервоз начинал разыгрываться вновь, но всё, что я смогла, это снова жалобно протянуть:
— Ба-а-а?
— Завтра. Всё завтра. — жестко припечатав, попутно вручая нам постельные принадлежности, выуженные из кладовки, расположенной между спальнями, бабушка указала мне направо: — Твоя, — и налево: — А это хлопчик, твоя. И чтобы никаких глупостей. Поняли меня?
— Да…
Не понимая ровным счетом ничего, я беспомощно смотрела в её удаляющуюся спину, а затем так же беспомощно перевела взгляд на Тимку, с удивлением отметив его сосредоточенный и крайне задумчивый взгляд всё туда же — в спину бабушке.
— Тим…
— Спокойной ночи, Ир. Отдыхай. — отстраненно кивнув и даже не посмотрев в мою сторону, парень толкнул дверь своей спальни и ушел, оставив меня в одиночестве.
То есть мне одной переживать, да?
В некотором ступоре прижав к груди выданное постельное, я не могла собрать мысли в кучу. В голове все ёще стоял пьяный дурман, мешающий связно думать, но в том то и дело, что думать не хотелось в принципе. Хотелось просто закрыть глаза, чтобы открыв их, обнаружить, что ничего этого не было. Не было ни зеркала, ни демона, ни признания Марины, ни странных слов бабушки…
Ни-че-го!
Жаль, такого не бывает…
Глубоко вздохнув, отлепилась от стены и отправилась в свою спальню. Утро вечера мудренее, да? Что ж, буду надеяться…
— Баюн — усыпи девочку, ишь как измаялась вся. Патрикеевна — замети следы, не нужны нам больше гости не званные. Белобоковна — разузнай, что, да как, уж больно запах мне этот не нравится…
Раздав указания, Ведунья ещё пару мгновений думала о том, стоит ли оповещать «кое-кого», но затем отрицательно мотнула головой и, задув свечу, тоже отправилась спать. Совсем скоро наступит утро и Иришка сама расскажет ей всё. И то, где нашла демона, и то, как смогла сбежать от ирода, и то, где взяла такого непростого попутчика… всё расскажет.
Глава 3
Утро…
С трудом разлепив непослушные веки, я лишь мельком глянула в окошко и тут же закрыла глаза обратно. Так вот что шумит… не дождь, а настоящий ливень. Странно, синоптики обещали солнечные выходные.
Отвернулась к стене и попыталась задремать снова, но сквозь неплотно закрытую дверь уже вовсю просачивались запахи домашней сдобы и разнообразные шорохи и звуки. Вот вода полилась, вот тарелка звякнула… а это…
— Ой, Манюнь… фу-у-у… — отмахнувшись от любопытной кошачьей морды, решившей меня обнюхать, я перехватила кошку поудобнее и прижала к груди, зарывшись носом в ароматную рыжую шерсть. Бабушкины кошки всегда пахли сдобой и молоком… — Привет, красавица, давно не виделись… как твои дела? Смотрю, всё хорошеешь…
— Ир? Проснулась? — пару раз стукнув в дверь, Тимофей продолжал стоять за ней и не входил. — Ты там с кем разговариваешь?
— С кошкой. — ответив чуть громче, чтобы он меня услышал, вдруг подумала о том, что действительно веду себя так, словно немножко «того». — Да, проснулась. А что?
— Алевтина Ивановна завтракать зовет.
Э… кто?
Блин!
— Да, иду. Ага…
Зажмурившись и тряхнув головой, попыталась вернуть здравые мысли на место. Я так давно не называла бабушку по имени, что сейчас элементарно не поняла, о ком говорит Тимка. До десяти лет я вообще не знала, что её можно называть как-то иначе, чем «бабуля». Если честно, то раньше я вообще думала, что это её имя. Глупо, да?
Да и потом, узнав, что на самом деле её зовут Алевтина Ивановна, продолжала звать её просто бабулей, зная, что так ей нравится намного больше. Она была очень доброй, хотя иногда и ворчливой. Но всё равно — самой доброй и самой любимой бабушкой.
Вчера у меня не было сил ни умыться, ни расчесаться, так что сейчас, выудив из комода свои старые вещи и радуясь бережливости бабушки, я с удовольствием натягивала выцветшие синие джинсы и серую футболку, попутно убирая так и не расчесанные волосы в узел на затылке и открывая дверь, за которой стоял терпеливо ожидающий меня Тимка, с непередаваемо скептичным выражением на лице.