И я подошел ближе к нему, готовый заключить сделку с тем, кто был готов продать свою душу ради мощи и власти.

— Ты просто станешь «верным» мне, а твоя армия вторгнется в нубийские царства. Это честная сделка. Верность в обмен на жизнь! — я хищно улыбнулся, протягивая руку для подтверждения сделки.

— Хорошо, — он слабо пожал мою руку в ответ, и его дворец заполнил бирюзовый свет.

Не стоит падать, полагаясь на то, что тебя поднимут.

Макиавелли

***

Всё шло точно, как я и задумал, отправив весточку Елене, я направился в Нубийские царства. Призвав пять легионов прямиком из Инферно, я без каких-либо проблем подчинил эту область и выстроил укрепления на границе с активизировавшимся Мамлюкским государством.

Ветер донес до моих ушей шепот, полный тревоги и волнения. Духи, обитающие в песках, несли весть о буре, разразившейся в сердце империи. В столице вспыхнуло восстание, поднятое Гедеоном, полководцем из древнего и благородного рода. Его имя эхом прокатилось по стенам дворца, а его знамя, вышитое золотом и пурпуром, взметнулось над башнями, словно крик о свободе.

Все войска в столице Абиссинской империи, в величественном городе Констансе, присягнули Гедеону. Их сердца, как единый пульс, бились в унисон с его призывом к свободе, с его стремлением вернуть империи былую славу.

Гедеон, сын древних правителей, воплощение славного прошлого Абиссинии, восстал, словно феникс из пепла. Он стоял на пороге дворца, окруженный воинами, которые доверяли ему, как отцу, и готовы были отдать за него свои жизни.

Но Зара, хитрый и прагматичный правитель, не оставил себя без защиты. Он был не из тех, кто готов уступить власть без борьбы. В глубине своей души он понимал, что его правление окончено, что его звезда закатилась. Но он не хотел уходить из жизни так просто.

Зара, чувствуя, как земля уходит из-под ног, обратился к последнему средству — к арабским наемникам. Он знал, что это опасная игра, но у него не осталось выбора. Он пригласил их из далеких пустынь, где жизнь была жестокой и беспощадной, где песок был красным от крови и где ветер нес не только песчаные бури, но и шепот смерти.

Эти воины были не просто наемниками, они были хищниками, которые жили только для того, чтобы убивать. Их глаза были холодными и бесстрастными, как глаза пустыни, а их руки были грубыми и мозолистыми, как кора старых деревьев. Они носили с собой блестящие сабли, которые были острыми, как лезвия бритвы. А их железные сердца не знали ни сострадания, ни жалости.

Они пришли в Констанс, словно саранча, которая покрывает все на своем пути. Их приход был сопровожден треском копыт и грохотом доспехов, а их лица были закрыты черными платками, которые делали их еще более угрожающими.

Зара предложил им золотую гору за их услуги. Он обещал им богатство, славные трофеи и нескончаемую власть. Он говорил им о своих врагах и о тех, кто хотел его свергнуть. Зара обещал смерть всем, кто посмеет поднять руку против его власти.

Арабские наемники слушали его слова с невозмутимым спокойствием. Они уже достаточно повидали на войне и видели много боли и страданий. Но блеск золота и обещание власти зажгли в их глазах искру жадности. И были готовы за денежную награду убить каждого, кто попадется им на пути. Их приход в Констанс был не просто военным шагом, это был приговор городу, который уже был осужден на смерть.

Констанс, некогда величественный город, утопал в крови. Его улицы, по которым когда-то проходили торжественные процессии, теперь были усеяны телами воинов, словно увядшие цветы на могильном холме. Город, который был символом красоты и великолепия, превратился в кровавую ванну.

Каждая мостовая плита была окрашена в багряный цвет, каждая стена испещрена следами сражений. Там, где когда-то звучала музыка и смех, теперь стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь звуком падающих тел и стонами раненых.

Солнце светило над Констансом, но его лучи не могли проникнуть сквозь туман крови и пороха, который висел над городом. Этот туман был насыщен запахами смерти, отчаяния и злости. В нем угадывались мольбы о милосердии, которые никто не слышал.

Возле фонтана, где когда-то дети играли в воде, лежал мёртвый рыцарь, его доспехи были покрыты кровью, а лицо было застывшим в выражении немой боли. Рядом с ним лежала молодая девушка. Её руки были крепко сжаты в кулаки, как будто она изо всех сил пыталась удержать свою жизнь. На площади, где когда-то люди наслаждались музыкой и зрелищами, лежал мёртвый музыкант. Его руки были крепко сжаты вокруг скрипки, словно он пытался сыграть последнюю мелодию.

В воздухе висел тяжелый запах крови и пороха, и в нем угадывались то отчаяние, то злость, то мольба о милосердии. Но милосердия не было, была только смерть, которая шагала по улицам Констанса, убивая все на своем пути.

Город умирал. Он умирал медленно, мучительно, и никто не мог сказать, когда он издаст свой последний вздох.

И никто не мог сказать, как будет кончаться эта война. В воздухе висело незримое напряжение, словно перед грозой, которая могла разразиться в любой момент. Будет ли она окончена победой Гедеона, будет ли он в силах вернуть империи былую славу, или же Зара устоит, и Абиссиния останется под его властью?