– Толерантностью! Путаюсь пока. – Он хлопнул себя по лбу и повторил: – Только толерантностью! Дисциплиной и порядком!

– Что ж, Полковник, будет тебе должность! Останешься в своих полномочиях. Дальше – посмотрим.

– Есть остаться в полномочиях! – гаркнул Полковник и тут же смиренно добавил: – Премного благодарен! – Он даже немного зарделся от радости и, непрестанно кланяясь, попятился на выход.

Вот так должны входить и выходить из его кабинета все. Секретаршей он посадит Ковригина. Тот хотя бы одет всегда с иголочки и ведет себя в последнее время как положено. Будет носить Мише кофе и сдерживать толпу возле двери.

Полковник радовался как ребенок. Он правильно все рассчитал и не промахнулся. Не зря он по крупицам собирал информацию, мотал на ус, выжидал, ловил момент и подкарауливал приезд высокого начальства, чтобы не упустить свой шанс. Ему очень хотелось остаться здесь работать при новых владельцах. Чем именно они будут заниматься, его не особо волновало. Все, что он уяснил – здесь будет что-то вроде Министерства обороны нового миропорядка, и пришли они сюда надолго и всерьез. Здание еще не ввели в эксплуатацию, а работа уже отлажена, один за другим открываются отделы, специалисты бесшумно снуют по мраморным лестницам, камеры и прослушки фиксируют любое движение и звук. А то, что возглавляет структуру двадцатилетний мальчишка, очень даже кстати. Парень не избалован почтением, это тебе не пресыщенный генерал, который в упор никого не видит. Сколько сил и стараний Полковник отдал службе, будучи прапорщиком? И навытяжку стоял, и угождал, и расшаркивался, а толку что? Ни благодарности, ни денег. Часть расформировали, всех уволили – и будь здоров, ищи работу. А главное – Полковник нутром чуял, что это не наскоро слепленная однодневка, здесь проводится масштабная операция, основательно продуманная и четко спланированная. Надо бы только поинтересоваться, как обращаться к этому парнишке, а то чуть не попал впросак: на двери написано «Толераний», но на Анатолия паренек не отозвался. Товарищ его вообще Михаилом назвал. Вдруг у них Анатолий и Михаил – одно и то же…

Староста Наташа Землякова выглядела измученной и обессиленной. Она часто задумывалась, глядя в одну точку, и не сразу откликалась, когда ее звали. С механическим упорством староста собирала деньги на букеты в больницу для Дашки Черепановой. Черепановская мамаша сообщила, что Дашеньку переместили в центральную клинику для уточнения диагноза после того, как пациентка умудрилась сделать себе блефаропластику, отлучившись на физиотерапию в соседнее здание. Отек на лице очень сильный, глаза заплыли, ест девочка через трубочку, поэтому ничего, кроме денег, присылать не надо – она все равно не увидит.

Сбор денег хоть как-то помогал Наташе сфокусироваться. Она безразлично отмечала, что Ковригин в последнее время приходит в универ когда хочет, Асин вообще перешел на свободный график, Георгий и раньше-то не отличался высокой дисциплиной, а после того, как сгорел его папаша, вообще возникал лишь иногда как привидение.

Наташа переживала за мужа. Максим просыпался мрачным и молчаливым. Машинально завтракал, подолгу отмокал в ванной, после чего молча одевался и куда-то уходил. Возвращался поздно и, нырнув под одеяло, притворялся спящим. На вопросы жены отвечал невпопад или вообще не отвечал. Любая попытка обнять его ночью или прижаться к нему заканчивалась одним и тем же: он вскакивал с кровати и шел на кухню попить водички, закрывался в туалете или отправлялся в ванную, где среди ночи подолгу принимал душ. Его странное поведение принимало устойчивую форму, и, похоже, менять его он не собирался. Брат Василий, которому Наташа позвонила в порыве отчаяния, безапелляционно заявил:

– Ты бы к врачу его отправила. Похоже, у твоего Масика по мужской части проблемы.

Наташа густо покраснела и смешалась. Даже самой себе она стеснялась признаться в том, что Масик под любым предлогом избегает супружеской близости. Как она сразу не догадалась! Конечно, как он мог рассказать ей о проблемах со здоровьем! Он вообще никогда ни на что не жаловался. Большой, мужественный и надежный Масик в одиночестве переживал трагедию и от этого не находил себе места. Ей до слез стало жалко Масика. Но и немного обидно. Неужели он решил, что Наташка отвернется от своего любимого мужчины из-за такой ерунды? Она уговорит его пойти к врачу – и вопрос будет решен. Наташа готова ждать сколько нужно. У них прекрасная и дружная семья. Они справятся.

Огромный сверкающий лимузин, подъехавший прямо к крыльцу, отвлек Мишу от игры в страйк. Из машины выбежал водитель и помог выбраться из салона важному господину. По манерам, лицу и одежде было похоже, что пассажир – чиновник высокого ранга, возможно, иностранец. Господин, не глядя по сторонам, уверенно и твердо вышагивая, поднялся по лестнице.

Миша уселся в кресло, понимая, что высокопоставленный гость наверняка явился к нему с просьбой. Вот ему Миша и откажет! Такому тузу он еще не отказывал. Миша вальяжно расположился в кресле.

Гость, однако, не зашел к Толеранину Первому, он решительно открыл дверь, на которой висела золоченая табличка «Начальник отдела инноваций Лысоватых О. М.».

Лысоватых О. М. страдал язвой желудка и от этого – дурным характером. Запросто войти в его кабинет не позволялось никому. Просьбы, заявления и вопросы оформлялись письменно и передавались секретарю, который заносил бумаги заместителю Лысоватых. Заместитель сокращал послание до пары предложений и устно докладывал суть начальнику отдела. После вынесенного решения, как правило, отрицательного, бумага с резолюцией в обратном порядке возвращалась к просителю. Чести быть принятым лично начальником отдела инноваций мало кто удостоился.

Этого гостя Лысоватых принял без протокола. Он даже немного привстал в знак уважения.

– Мне поручено передать вам лично директиву Бибикера, – заявил гость.

– Мы могли бы прислать курьера, – засуетился Лысоватых.

– Лично, – напомнил гость.

– Понимаю, особая важность.

Посетитель выложил на стол четыре объемные папки.

– Здесь во всех подробностях изложена директива о плановой гендерной политике в отношении новорожденных. Кем станет новый член общества – мальчиком или девочкой, – решать будет компетентный орган, исходя из нужд государства и целесообразности, прежде всего экономической. Нельзя пускать эту ситуацию на самотек, иначе не избежать больших финансовых потерь. Очень перспективное направление.