– А!?
– глубокомысленно произнёс я, измеряя глазами расстояние между нами и тут-же суетливо задвигал табуретку обратно.

– И это правильно - Света села и повернулась ко мне - Кушай милый.

– Ты оружие верни в оружейку - кивнул я на сковороду.

– Думаешь?
– посмотрела она на сковороду, а потом на меня.

Я только согласно кивнул.

– Хорошо - встала она и забрав сковороду отнесла её в мойку.

– Ну вот, совсем другое дело - обрадованно выдохнул я, подсел к столу и принялся хомячить.

Несколько минут все мы усиленно насыщались и тут Светлана батьковна стащила с моей тарелки самый вкусный кусок. Я только крякнул и растеряно уставился на неё, а она бац, и стырила второй самый вкусный.

– У тебя своя тарелка есть...
– проблеял я.

– Есть!
– кивнула она - Но у тебя вкуснее - и стащила третий, самый-самый вкусный.

– Не, ну я так не играю...
– возмутился я.

– Правильно - кивнула она - На инструментах у тебя гораздо лучше получается - и стащила четвёртый, который вообще самый лучший.

Тут уже я не выдержал и соскочил из-за стола.

– Так не честно - заявил я - Ты сейчас съешь у меня самую вкуснятину, а мне потом доедать твоё, невкусное, да ещё и надкусанное.

– Да и что?
– замерла она с пятым кусманищем и вопросительно уставилась на меня - Я будущая мать и мне просто необходимы положительные эмоции и самые вкусные кусочки. Это пойдёт на пользу, между прочим, твоему ребёнку.

– Это...
– растерялся я - Это... Это удар ниже пояса. Запрещённый приём - сел я обратно и смотрел, как Света съела пятый и потянулась за шестым.

Грустно и разочарованно выдохнул, уставившись на пустую рюмку. Хихикающий Михаил наполнил её и протянул мне.

– Чтобы все были сыты и счастливы!
– сказал я и выпил.

– Прекрасный тост!
– повернулась ко мне и схватила меня за руку Светлана - Милый, ты у меня такая тонкая и всё понимающая натура - сказала она с придыханием и посмотрела на меня.

– Твоя натура прозвучала, как скотина - хмыкнул я.

– Тебе показалось дорогой - погладила она меня по щёчке и взялась за вилку.

Я только и смог, что расстроено вздохнуть, глядя на то, как исчезает последний вкуснейший из наивкуснейших кусочков колбасы с моей тарелки. Света наколола на вилку кусочек хлеба и собрала остатки вкуснятины, прожевала его и сказала:

– Как-то не так вкусно у тебя сегодня...

Я только возмущённо уставился на неё, поражаясь её цинизму и наглости.

– Ну ты... Ну ты вообще...
– я сложил руки на груди и гордо отвернулся.

– Я прям жажду увидеть вашу комедию - произнесла Виктория - Лишь бы второго не родить от смеха...

– Милый ты доедать будешь или я выбрасываю?
– взяла Света свою тарелку и вопросительно посмотрела на меня.

– Да блин...
– выхватил я у неё тарелку и стал быстренько доедать, пока и это не отняли.

– Не части милый - попросила меня моё солнышко.

Я кивнул и стал есть медленнее.

– И пережёвывай нормально, не глотай кусками - нежно погладила меня по плечу моя ненаглядная.

Я закатил глаза и стал пережёвывать тщательнее.

– Как дитё, честное слово - повернулась она к Вике и разочарованно кивнула на меня - Глаз да глаз нужен...
– тут я подавился от возмущения, а Света стала стучать мне кулачком по спине - Ну вот, я же говорила? Стоит только отвернуться и всё...

– Ой не говори - согласилась с ней Виктория, поглядывая на Михаила - Такая же история...

Мы переглянулись с Михаилом и я спросил:

– На вокзал или в аэропорт?

– На вокзал - ответил Миша - И ближе и наливают.

– А ну сидеть!
– синхронно скомандовали Вика-Светы и мы приподнявшиеся с табуретов, замерли.

– Что ты там говорил про равноправие?
– заинтересованно повернул в мою сторону голову Михаил.

– Я погорячился...
– потёр я щетину - По молодости и неопытности, у нас рабовладельческий строй. Матриараб!

– Я бы сказал по другому - ответил Михаил и посмотрел на торчащую из мойки ручку от сковороды - Но промолчу.

– Согласен с тобой - тоже посмотрев на ручку кивнул я - Но мы поняли друг друга.

– Понятливые какие - произнесла Вика - Сидите и не дёргайтесь. Мы девушки капризные, раздражительные, да ещё и беременные и виноваты в этом вы!
– строго посмотрела она на нас.

– Как обидно - расстроенно произнёс я - Одно неловкое движение, а расплачиваешься всю жизнь...

– Ты о чём?
– не поняла Вика.