Через реку Вай-Фудзин мы переправились верхом на лошадях и затем пошли по почтовому тракту, соединяющему пост Ольги с селом Владимиро-Александровским на реке Сучане.

Река Сыдагоу длиною 60 км. В верхней половине она течет параллельно Вай-Фудзину, затем поворачивает к востоку и впадает в него против села Пермского. Мы вышли как раз к тому месту, где Сыдагоу делает поворот. Река эта очень каменистая и порожистая. Пермцы пробовали было по ней сплавлять лес, но он так сильно обивался о камни, что пришлось бросить это дело. Нижняя часть долины, где проходит почтовый тракт, открытая и удобная для земледелия, средняя – лесистая, а верхняя – голая и каменистая.

Лес на реке Сыдагоу растет девственный и величественный. Натуралист-ботаник отметил бы здесь, кроме кедра, ели, даурской березы и маньчжурского ореха, еще сибирскую лиственницу, растущую вместе с дубом и с мелколистным кленом; «моно» – собственно, орочское название этого дерева; академик Максимович удержал его как видовое. Среди таволги, леспедецы, орешника и калины здесь произрастали бородавчатая боярка с серою корою, редкими шипами и листьями, глубоко рассеченными, и пригнутый к земле черемушник, перепутанный с колючим элеутерококкусом. Обыкновенно древесные стволы служат опорой для ползучих растений, которые стремятся вверх к солнцу; они так сильно вдавливают свои стебли в кору деревьев, что образуют в ней глубокие рубцы.

Из таких вьющихся растений можно указать на уже знакомую коломикту и лимонник с запахом и вкусом, действительно напоминающими лимон. В сырых местах росли папоротник чистоуст с красным пушком на стеблях, что придает растению весьма эффектный вид, и целые заросли гигантского белокопытника. Листья его большие, раздельно-зубчатые, сверху бледно-зеленые, внизу матово-бледные. Весной это самое лакомое блюдо медведей.

Как только мы вошли в лес, сразу попали на тропинку. После недавних дождей в лесу было довольно сыро. На грязи и на песке около реки всюду попадались многочисленные следы кабанов, оленей, изюбров, козуль, кабарожки, росомах, рысей и тигров. Мы несколько раз подымали с лежки зверей, но в чаще их нельзя было стрелять. Один раз совсем близко от меня пробежал кабан. Это вышло так неожиданно, что, пока я снимал ружье с плеча и взводил курок, от него и след простыл.

В полдень тропа привела нас к китайской фанзе. Множество шкур, сложенных в амбаре, свидетельствовало о том, что обитатели ее занимаются охотой очень успешно. Фанза была новая, видимо недавно выстроенная. На крыше для просушки были растянуты две оленьи шкуры, а над дымокуром на веревочке висела медвежья желчь. Китайцы употребляют ее как лекарство от трахомы. Для этого они разбавляют сухую желчь водою и тряпицей смачивают веки глаз. Медвежья желчь ценится от двух до пяти рублей в зависимости от ее размеров.

Конец ознакомительного фрагмента.