На мой взгляд, философ, как и ученый, может и должен ставит эксперимент, но этот эксперимент идейный, то есть философский. Первая ненаписанная фраза практически любого философского труда могла бы звучать так: «Давайте поразмышляем! Что будет, если…». Ну, прям как в любых экспериментах! Я, как ученый-экспериментатор уверен в том, что в последние годы значительно обострились проблемы осмысления последствий тех или иных нововведений. Это касается проблемы клонирования, роботохирургии, транспланации органов, эвтаназии, биочипизации, создания интерфейса головного мозга и искусственного интеллекта и пр.

Безусловно, в этих случаях экспериментальным полигоном для философов могут и должны быть, прежде всего, социально-психологические аспекты вышеприведенных нововведени, отличающихся наиболее радикальными, чреватыми серьезными сдвигами, научных идей. А если это фантастические или полуфанастические идеи? Но именно на них возникают и сами идеи, дающие первоначальный толчок научной и философской мысли. В указанном аспекте, счел бы правильным признать, что даже самый непрофессиональный философов, но выходец из соответствующей области науки, стремящийся познать свою сферу деятельность, стоит незримо выше любого специалиста и ученого, так как мыслит абстракциями и на метатеоретическом уровне.

Все мои работы, написанные в стиле экспериментальной философии касаются неоднозначных медицинских проблем. В моих избранных трудах «Философия и медицина» (2017), «Философия медицины» (2017) изложены основные положения взаимосвязи медицины и философии, освоение которых позволит студентам-медикам и врачам повысить свой философский уровень мышления, разобраться не только в сложных проблемах общественного развития, но и в тенденциях научной мысли ученых-медиков. Мною составлен некий обзор проблем преемственности, кумулятивизма, парадигмализма во взглядах именно философов от медицины, на которых ссылаюсь, и которых цитирую в своих трудах.

Хочу подчеркнуть, что именно философия медицины дает вразумительные ответы на вопросы: какова взаимосвязь философии и медицины? Нужна ли философия медицине, и если да, то в какой форме? К сожалению, трудно обозреть все многообразие существующих взглядов на те иные вопросы взаимосвязи философии и медицины. Между тем, нельзя игнорировать взгляды и суждения именно этих специалистов, которые, безусловно, являются настоящими знатоками проблем. Известно, что, излагая свою философскую систему французский врач-философ Ж.Ламетри (1909-1751) подчеркивал, что в осмыслении проблем медицины нужно руководствоваться, прежде всего, опытом и наблюдениями.

– «У врачей-философов они имеются в бесчисленном количестве, но их нет у философов, которые не являются врачами. Первые прошли по лабиринту человека, осветив его, тогда как вторые знакомы с ними лишь по наброскам», – писал Ж.Ламетри. Вот почему одним из главных подходов к проблеме философского осмысления медицинских феноменов, на мой взгляд, является необходимость привлечения соответствующих специалистов, либо «посадить» (гипотетически!) философа и соответствующего специалиста-медика в один рабочий кабинет, либо «совместить» философию и специальность «в одной голове» (гипотетически!). Разумеется, реальный эффект будет лишь тогда, когда произойдет «совмещение» философа и специалиста в личности одного исследователя.

В целом, в качестве художественного нарратива или «бриколажа» мною использованы отдельные истории, обобщенные в форме научно-фантастического или социально-философского романа. Считаю, что схема «нарратив – метафизика – философская импликация» важна для эффективной популяризации знаний, когда человеку прививается вначале метафорическое мышление, а затем уже логическое, соблюдая диалектический принцип: от простого к сложному; от единичного к общему, через особенное. Если говорить общей фабуле, то серия книг, написанных в стиле экспериментальной философии посвящена разрешению во многом клинических дилемм тип: «Кто где? Я – это Я или Я – это он?; «Как умирать? По новому или по станинке?»; «Кому довериться? Хирургу или роботу?»; «Что важнее? Воскрешение тела или памяти?»; «Кто хозяин? Головной мозг или тело?»; «Создать гения? Возможно или нужно?».

На мой взгляд, преимущество изданий в виде серий заключается в том, что именно такой подход способствует кумулятивизму – истолкование процесса научного познания как состоящая только в последовательном накоплении все новых и новых истин путем совершенствования методов познания. Иначе горя, научное познание двигается от одной истины к другой, от менее общих истин к более общим, от менее фундаментальных теорий к более фундаментальным, от относительной истины к абсолютной. Нужно понимание того, что творческое мышление регулируется не логическими мышлениями, а психологическими методами и закономерностями. Вот почему во избежание шаблонного мышления я кочую из научного в художественный, а оттуда в философский. Современная психология науки настаивает на том, чтобы «рабочий язык» творческого мышления – литературные образы, метафоры, аналогии, лишь способствуют всесторонности охвата познавательного мышления.

Как известно, многие ученые получили признание в качестве «научпопов», то есть научных популяризаторов. Я понимаю, что необходима хорошая пропаганда науки в целях системного повышения научно-мировоззренческой культуры индивида. Человек пишущий научную фантастику должен ориентироваться в научных и технических вопросах. Отсюда следует, что, именно ученые, безусловно, являются обладателями творческого дара, как по выдвижению фантастических идей, концепций, гипотез и теорий, как по популяризации достижений наук, а также как созидателей соответствующих технологий. В этом смысле, я чувствовал всегда, что нахожусь в хорошей позиции, так как естественник, философ и писатель в одном лице.