— Объяснись — сразу потребовал я.

— У этого Антона, родной дядя, председатель народного суда. Ты думаешь, кто его пристроил к директору комбината личным водителем? Сам понимаешь, какие это связи. Если они узнают про твои пьяные залёты и заручатся помощью майора Гамалеева, то смогут надавить на начальника милиции.

— Пускай этот Антоша сам себя ведёт поаккуратнее — я сжал кулак и показал бате.

— Саня, насчёт этого, тоже не всё так просто. Сивый — КМС по боксу. К тому же на пятнадцать килограмм тяжелее тебя. Раньше в соревнованиях участвовал, но как появился на комбинате, только в футбол играет.

— Ничего, Петя, как-нибудь разберусь — пообещал я и в этот момент почувствовал на себе нехороший взгляд, но уже со стороны трибун.

Оглядев расходящихся зрителей, я поначалу ничего подозрительного не обнаружил, а потом опознал светлый костюм на человеке, выходящем с территории стадиона. И если я не ошибся, этот гражданин был будущим свидетель трёх убийств, Воронцов Антон Львович.

Опять он. Эти частые совпадения и неожиданные встречи становятся слишком подозрительными.

Между стадионом и территорией комбината, размещалась небольшая парковая зона, с каруселями, фонтаном и тенистыми аллеями. В ней находилось кафе «Берёзка», являющееся, по сути дела, обычной наливайкой, под открытым небом. В ассортименте пиво, соки, лимонад, морожено, пирожные и нехитрая выпечка.

На столбах висели алюминиевые громкоговорители из которых раздавались ритмы советской эстрады, а вокруг павильончика стояли стояли круглые столики на высоких ножках. Взрослые брали пиво и могли употреблять его стоя. А дети и девушки ели мороженое в сторонке, сидя на размещённых по периметру лавочках.

Именно в кафе Берёзка наша команда и отправилась, праздновать фееричную победу. Мужики скинулись и взяли всем совершеннолетним по два бокала разливного пива. Нашей школоте купили пирожные, лимонад и пломбир, расфасованный по нержавеющим вазочкам.

На этот раз я не стал отказываться от хмельного и не скупясь ссыпал всю оставшуюся в кармане мелочь в общий фонд банкета. Холоднющее пиво оказалось свежим. Вкус, конечно, без изысков, но натуральный уж и точно приятный.

Когда я отпил половину пузатого бокала, батя посмотрел на меня с укором.

— Не развяжешься?

Мужики вокруг громко галдели, возбуждённо обсуждая матч, так что никто кроме меня вопроса не услышал.

— Да нет, Петя. Я это так, только для поддержки компании и вспомнить вкус. Сегодня не больше двух бокалов, а то ведь завтра на службу выходить.

— Хорошо, что ты не забыл — пробурчал он и чокнулся со мной. — Кстати, тебе тут сестра курицу, свеклы и зелени передала. А на словах приказала чтобы ты сварил себе борщ.

Батя указал на сумку. Я в ответ поблагодарил и снова призадумался.

Концовку игры смотрели больше четырёх сотен жителей микрорайона. И хотя многие из присутствующих на трибунах болели за команду комбината, к нам постоянно подходили и поздравляли с победой.

Разумеется, не обошлось без презентов, в виде пары трёхлитровых баллонов с пивом, связки сушёной тараньки и блюда с заварными пирожными, для нашей школоты.

Кошель от пирожен наотрез отказался и, сидя на лавочке, попивал лимонад «Буратино» из зелёной бутылки. При этом он с вожделением посматривал на стоявшую на нашем столике запотевшую банку с пивом. Я перехватил этот взгляд и подозвал его к себе. А когда парень подошёл, пододвинул ему вазочку с пломбиром, посыпанным натёртым шоколадом.

— Давай парень, жуй, а то пройдёт каких-то десять-пятнадцать лет, и больше такой вкусноты точно не попробуешь.

Кошель в ответ фыркнул, но за ложку взялся.

А ведь он талантливый футболист. А я этого раньше по малолетству не замечал. Жаль, что плохо кончит — подумал я и тут же себя одёрнул. — Парень плохо кончит, если я сейчас забью на него болт. Но ведь я, вроде как, забивать на него не собираюсь. Надо придумать, как его таланты использовать в мирных целях.

Кошель словно догадался, что я думаю о нём и продолжая копаться в пломбире, заглянул мне в глаза.

— Гена, ты чего ковыряешься, как неродной? Жри давай. Ты сегодня на сладкое точно заработал.

Не став кочевряжиться, Кошель воровато зыркнул по сторонам, словно опасаясь, что его осудит школьная братва за поедание пломбира и начал жадно поглощать мороженое. А я в это время думал о появлении возле трибун Антона Львовича.

Конечно, вполне возможно, что тот услышал шум на стадионе и пришёл посмотреть игру. Это вполне объяснимо. Но я не мог объяснить его сконцентрированный, неприязненный взгляд, который почувствовал на себе. А вот это очень странно. Получается, что главный мой свидетель из будущего, уже сейчас как-то связан с тем, в чьём теле я теперь прибываю.