— Даш на пару деньков погонять. Надо того знакомого морячка на рыбалку свозить. Разумеется, с меня магарыч.

— Да без проблем. Забирай в любой день. С тем количеством дежурств, что на моих ППСников повесили, мне мотоцикл до середины мая не понадобится.

— Хорошо — ответил я и выдохнул, ибо одной проблемой стало меньше.

А потом его позвала мать, и я остался один. А когда попытался спихнуть голову Бимки с колен, чтобы вставать с лавочки, из дома вышла Марина и уселась рядом.

— Я вчера разговаривала с отцом — сразу начала она, явно желая что-то срочно сообщить. При этом её обычно стройная речь, немного заплеталась. А значит, выпила Марина вина побольше, чем следовало. — Он зовёт меня вернуться в Московскую квартиру бабушки. Сказал, что в его медицинском центре появилась должность переводчика спец литературы. А в связи с Олимпиадой, скоро появится возможность встречать иностранные делегации в качестве переводчицы и летать с ним за границу, на всяческие медицинские симпозиумы. Правда, если я соглашусь, с преподаванием придётся завязать и уволиться из школы.

— Ничего, ученики это как-нибудь переживут — ответил я, при этом вспомнив, что после похорон дяди Саши, она всё равно уволилась из школы и вернулась в Москву.

Я почувствовал, что мой ответ её явно задел за живое. Но врождённая холодность заставила никак этого не проявлять. Встав, она уже хотела вернуться в дом, но потом оценила сгущающиеся сумерки и снова обернулась.

— Саша, надеюсь, ты меня хотя бы проводишь? — спросила она, и в этот момент я понял, что отказать ей в этом точно не смогу.

Бимка явно не желала расставаться со мной, и по пути до калитки устроила настоящее представление, пытаясь оттолкнуть мохнатым боком Марину. Помог мой молодой двойник. Не знаю, как Иван почувствовал, но появился вовремя и грозным окриком отозвал овчарку.

А потом мы шли по пустой улице частного сектора. Несмотря на, веющий от Марины Александровны холодок, я чувствовал растущее напряжение. Похоже, дядя Саша с женой так и не расставил все точки в отношениях. Значит, придётся это делать самому.

И хотя лезть в сферу семейных разборок не хотелось, мне всё равно придётся явиться в ЗАГС на развод. Значит, последнего разговора всё равно не избежать, хочу я этого или нет. Однако разговаривать сейчас, когда Марина перебрала с вином, точно не стоит. Знавал я подобных тихушниц. Если ледяная дамба прорвётся, может так полыхнуть, что Марину Александровну накроет с головой.

Я довёл её до трёхэтажного дома, стоявшего прямо напротив школы. В нём имелась отдельная квартира с несколькими изолированными комнатами, занятыми учителями, не имеющими собственного жилья. Некое подобие учительской коммуналки, существовало вплоть до девяностых.

Когда мы подошли к подъезду, Марина заговорила сама.

— Саша, когда я уходила, случайно забрала пару твоих вещей. Может, зайдёшь и заберёшь?

Если честно, то услышав предложение, я посочувствовал, как внутри что-то всколыхнулось, будто попыталось проснуться нечто глубинное, оставшееся от дяди Саши. Проявило желание пойти на поводу, зайти в гости и поговорить. Правда, справился я с этим наваждением довольно-таки быстро, и для этого понадобилось просто вспомнить о предстоящем деле.

— Марин, сегодня точно не получится. Давай поговорим после праздников. И предупреждаю сразу, теперь я совсем другой человек. А тот Саша, которого ты знала, раньше, уже не вернётся.

В ответ меня одарили волной ледяного презрения. А потом Марина резко развернулась и вошла в подъезд, так и не попрощавшись. Правда, когда я уходил, ещё долго чувствовал затылком чужой взгляд.

Явившись домой, собрал все улики в сумку, прихватил бутылку коньяка и направился к поликлинике. Я слишком давно выучил повадки доктора Каца и знал, в праздничные дни, он наверняка взял на себя все ночные дежурства и теперь сидит в запертом морге, в своём кабинете и штудирует какие-нибудь научные журналы.

Увидев свет в окне кабинета, я понял, что оказался прав, и потому просто постучал по стеклу. Отдёрнув белую занавеску, Кац увидел, кто стучал и сразу пошёл открывать.

— Саша, это ты. А я ждал тебя ещё вчера — с укором поприветствовал он и пропустил меня внутрь морга.

Добравшись до небольшого кабинета, я поставил сумку на стул и принялся выкладывать на стол все собранные улики. На потёртое сукно легли пуговицы с кусочком ткани, развёрнутый на нужной странице каталог мод, папочка с фотографиями француженки и её спутника. Магазин от пистолета Беретта и гильзы, найденные в подземной галерее. Залитые кровью женские туфли и образцы, взятые с камня. Отдельно я положил штык, обломанный клинок сабли и кучку старых гильз. А самым последним перед Кацем лёг пакет с замороженным женским пальцем.