— Если не могу отвезти? Что тогда, красивая? Закричишь? Зная, что я запросто перекину тебя через плечо и прикую наручниками.

Да. Он может. Но почему-то не верится.

Я, наверное, совсем дура, но после курьера и того ужина не верю, что Тигр жестокий и опасный. Нет, он, конечно, остаётся хищником. Для других.

А мне больше не страшно.

Почти.

— Почему не можешь?

Могучим, сильным телом Тигр прижимает меня к машине. Но только для того, чтобы перехватить мои руки и упереться лбом в мой лоб.

— Потому что не хочу, хотя должен. Потому что Ирбис снова встрял. Потому что вокруг полный треш.

А я вдыхаю полной грудью предгрозовой, только его аромат. И весь контроль стремительно летит к чертям.

Боже, кто бы знал, что я так реагирую на запахи!

— Потому что Лерка обещала сварить тебя в кислоте из-за того, что я выбрал тебя.

Что?

Первых вдох реальности оказывается болезненным. До такой степени, что лёгкие пронзает острой болью. Словно с двух сторон воткнули длинные тонкие иглы.

— Она… она всерьёз?

— Хочешь проверить? — как-то устало вздыхает Тигр.

А потом отстраняется, освобождает мои руки, чтобы коснуться щеки. Большой палец очерчивает линию подбородка, нажимает на нижнюю губу.

— Я чертовски устал от этого цирка, красивая. И особенно, от этой дряни, мнящей себя королевой. Но её угрозы, — Тигр качает головой. — Хочешь ты или нет, но возвращаешься ко мне.

— Н-но…

— Тебе есть куда идти? — тёмные глаза опасно сужаются. — Не слышу ответа.

— Н-нет.

— Тебя кто-то ждёт?

Пашка, но…

— Нет.

— Ты в состоянии защитить себя от дочки зампреда?

Точно нет.

Это даже проговаривать не надо, видно по взгляду.

— Вот именно. А, значит, ты едешь ко мне. Без вариантов.

— Допустим, но что я буду делать? И сколько это продлится?

Ему не нравятся мои вопросы. А что делать, мне они тоже не по душе. Но мы должны договориться хотя бы о чём-то до того, как окажемся наедине в огромном пустом доме.

— Придумаешь, с ужином у тебя хорошо получилось.

— А-а-а… а постель?

— Постель? — со смешком переспрашивает Тигр.

— В смысле… мы не… я не буду твоей постельной грелкой! — наконец, оформляю мысль я слова.

И тут же вспыхиваю до корней от жаркого, физически ощутимого на коже взгляда.

По трассе проносятся автомобили, монстр Тигра слегка покачивается, когда они проезжают мимо. А я стою и краснею как идиотка от вопроса, которому не надо было звучать.

— А вот это решишь сама, красивая.

Он подаётся ближе, запускает руку в распущенные волосы. Я задерживаю дыхание в ожидании фейерверка.

Но Тигр по-братски целует меня в лоб, едва ощутимо. Так, что всё во мне воет от разочарования.

А потом с явной издевательской ухмылкой заявляет:

— Поехали.

И оставляет меня на обочине одну.

Думать.

Как будто мне есть о чём думать!

Когда мы подъезжаем к воротам посёлка, я рассматриваю массивные колонны, будку между ними и хмурых ребят в форме. И становятся ещё сосредоточеннее, когда Тигр не проезжает, а останавливается перед шлагбаумом.

— Алексей Глебович, — серьёзно кивает тот, что повыше.

— Усильте контроль, — кривится Тигр. — И запретите въезд на территорию для Звягинцевой Валерии Ивановны.

Запретить въезд? А как же одна ночь по пьяни? Вряд ли одноразовой девушке предоставляют доступ к собственному дому.

Судя по всему Тигр снова недоговаривает. Сколько раз они в действительности встречались? И до какой степени развились их отношеия?

— Что-то произошло?

Охранник, хотя это слово для них слишком простое, подбирается.

— Девушке угрожали. Не хотелось бы неприятностей.

— Конечно, Алексей Глебович.

Мужчина в форме встречается со мной взглядом. Он не смеётся, не считает всё это за блажь. Цепкий взгляд вгрызается в моё лицо, словно охранник оставляет себе мой автопортрет.

Наконец, он кивает Тигру, и в этом кивке чувствуется безграничное и искреннее уважение.

А мы трогаемся и спустя несколько минут оказываемся у знакомого дома.

— Пока не приедет Остовин со своими из дома не выходишь даже на задний двор.