Снежный поцелуй

Аннотация

У Натали Барсотти есть цель. Она хочет доказать, что в этом маленьком сообществе существуют оборотни. Получить работу медсестры в Винтерленде, Аляска, — первая часть её плана. Если бы только один из вице-мэров не был таким неотразимым и сварливым, то её миссия была бы намного проще.

Такер Керни простой волк-оборотень. Всё, чего он хочет — это следить за своей общиной в Винтерленде и не допустить похищение людей по всей Аляске. Последнее, что ему нужно — это пара. У него есть причины держать Натали на расстоянии вытянутой руки. Даже если она его суженая. Даже если он отчаянно хочет её.

Как бы они ни старались, Натали и Такер не могут держаться друг от друга на расстоянии. Но есть более опасные вещи, скрывающиеся в диких землях, чем прошлое. Это может уничтожить их ещё до того, как они начнут…

 

Глава 1 Натали Пронзительный гул самолёта невозможно было заглушить. Громкий, свистящий звук был таким чертовски оглушительным, когда крошечный самолёт нёсся по небу, Натали услышала приближение смерти. Ладно, возможно она немного драматизировала. Не было никакой возможности узнать наверняка, разобьётся ли этот маленький самолёт. Просто так казалось, потому что самолёт был крошечным, а сильные ветры Аляски — нет. То есть слабенькие. Самолёт продолжало резко тянуть влево, несмотря на то, что пилот мёртвой хваткой вцепился в штурвал. Было бы лучше, если бы она не видела, как борется пилот, тогда её рассудку ничего бы не угрожало, но в самолёте находилось несколько человек. И поэтому Натали практически сидела у него на коленях. Хотя от этого ей бы легче не стало. Даже в джинсах, толстом хлопчатобумажном вязаном свитере, зимней куртке и шарфе ей было холодно. Должно ли в самолётах быть так холодно? «Если ты родилась и выросла в Калифорнии. Конечно, на Аляске ты замёрзнешь». Дьявол. Её мысли не слишком были добры к ней. С тех пор как она приступила к осуществлению своего плана, у неё кружилась голова от всевозможных мыслей. Они скакали от «тебе нужно это сделать» до «ты чёртова сумасшедшая, если делаешь это». В этот самый момент, Натали твёрдо думала о том, «что, чёрт возьми, я делаю?» работаю. Кто знает, может быть, к тому времени, когда они приземляться в Пойнт-Хоуп, она почувствует себя лучше. Ведь приземление означало бы, что она пережила перелёт из Анкориджа в этот единственный городок на конце западной части самого холодного штата. Натали могла бы выглянуть в маленький иллюминатор, но тогда она увидела бы внизу бескрайние белые просторы. Она любила морской берег и виноградники. Ей был необходим солнечный свет, чтобы дышать, как хрупкому маленькому цветку. Она любила зелёный ландшафт и походы в горы. Только не заснеженные горы. Одёргивая куртку, она молча напомнила себе, почему это так важно. У неё есть цель. Она не могла позволить низкой температуре в этой замёрзшей грёбаной глуши помешать ей в достижении её. Она расправила плечи, закрыла глаза, и сосредоточилась на дыхании. «Я не в развалюхе, которая упадёт на землю. Я не собираюсь умирать на Аляске. Я получу то, зачем сюда прилетела, а потом целый месяц буду валяться на жарких песчаных пляжах, пока не зажарюсь от солнечных лучей в кусочек человеческого бекона». Вот. Таков был план. — Приготовьтесь к посадке, — закричал пилот, перекрикивая гул самолёта. — Что? — в панике спросила я. Пожилой пилот с вьющимися седыми волосами и густой бородой не ответил. То ли потому, что он оглох благодаря своему самолёту, то ли потому, что они собирались упасть, и он хотел разбиться в относительной тишине, без крика женщины из Кали, которая психует. «Это хорошо, что я так сильно люблю тебя, бабуля». Она повторяла эту мысль снова и снова, пока самолёт снижался. Когда шасси выскочили из отсека, Натали так крепко вцепилась в подлокотники, что было маленькое чудо, как это она не сломала ногти. Или пальцы. Или руку. Она взывала к бабушке, которая находилась в загробном мире, в надежде получить от неё часть силы. Когда шасси коснулись взлётной полосы, самолёт тряхнуло. Натали ахнула, ещё сильнее сжимая бедные, беззащитные подлокотники. — Я не хочу умирать, — пискнула она. Надеясь, что пилот ничего не услышал, так как был слишком сосредоточен на своей работе посадить самолёт, и при этом никого не убив. Натали не ослабляла хватки и прерывисто дышала, пока самолёт наконец не остановился. — Мы на месте, — объявил пилот решительно грубым голосом. Он открыл дверь и жестом пригласил её выйти первой. Натали взяла свой багаж, спортивную сумку, которая когда-то принадлежала бабуле. Пилот взял поклажу у неё из рук и выбросил из самолёта. Ей хотелось накричать на него из-за того, как он обращается с её вещами, но потом вспомнила, что в маленьком самолёте не было лестницы. Ей нужно было спрыгнуть вниз, а она не смогла бы это сделать с большой сумкой в руках. Натали глубоко вздохнула и слишком холодный воздух обжёг ей лёгкие. «Отличное начало». Как можно медленнее и осторожнее она выпрыгнула из самолёта. Падение было всего пару фунтов, но это всё равно действовало на нервы, идя против всех её инстинктов самосохранения. Вроде, как и вся эта чёртова поездка. Натали схватила сумку, перекинула её через плечо и подождала, пока пилот присоединиться к ней. Когда он это сделал, одетый только в флисовый джемпер, Натали захотелось заплакать. Он закалился от такой температуры, или она настолько слаба? Ответа не будет. Она, конечно, не собиралась его спрашивать. — Пошли, — рявкнул он, решительно направляясь к аэропорту. Если это можно было так назвать. Здание представляло собой уродливую серую цементную коробку без единого окна. Натали последовала за пилотом, пригнув голову, чтобы не задувал холодный ветер. Вязаная шапочка почти не защищала её уши от непогоды. «Я сама решила приехать сюда», — повторяла она про себя. — Не уходи слишком далеко, — крикнул ей пилот, заметив, что она отстаёт. — В последнее время тут стали пропадать люди. Это заявление вызвало арктический взрыв в её и так заледеневшей крови, и, если Натали не ошиблась, то в глазах пилота отразился злой блеск. Или может быть он прищурился от ветра. Наверное, так оно и было. — Я думаю, здесь долго никто не выживет. Здесь так холодно. Ответом пилота был лающий смех. — Ты, что шутишь? Здесь просто восхитительно. — Продолжая смеяться, он открыл дверь и жестом пригласил Натали пройти первой. Ей не нужно было повторять дважды. Натали запрыгнула внутрь, отчаянно желая почувствовать хоть немного тепла. Она изо всех сил старалась не поцеловать землю. Пилот и так решил, что она спятила. Она не хотела казаться ещё более неподготовленной к жизни на Аляске. Натали потёрла затянутые в перчатки руки о бёдра, пытаясь облегчить щипание согревающийся кожи. Она посмотрела на свою сумку, раздумывая, не надеть ли ей зимние штаны. Возможно. Она не знала, с кем встретиться и как отсюда доберётся до места назначения — Винтерленда (прим. пер. — Зимний край). Но она не собиралась оказываться на таком холоде на Аляске, не натянув на себя дополнительную одежду. Опустившись на колени, Натали принялась рыться в своей сумке, пока не нашла ярко- розовые зимние штаны. Они были ужасного цвета жевательной резинки, но это была единственная пара её размера в магазине. Скинув ботинки, она как можно быстрее натянула штаны, чтобы снова заткнуть ноги в тёплую обувь. То, что в аэропорту было также холодно, было выше её понимания. — Натали. При звуке собственного имени, она так резко повернула шею, что чуть не упала. — Это я, — проворчала она, натягивая ботинки. — Ты буквально единственный человек здесь. И поэтому, я решил, что ты мой пассажир. Натали подняла глаза и увидела мужчину лет тридцати. Он был красив, хотя и не в её вкусе. Его улыбка была слишком широкой и непринуждённой. Его густая борода, покрытая инеем и снегом, не сделала бы его моделью журнала «GQ». Кто бы мог подумать, что молодой человек в расцвете лет предпочтёт уединение в ледяной пустыне Аляски? Не то, чтобы Натали была экспертом по противоположному полу. Случайные серфингисты или бездельники, которых она встречала на пляжах Кали, были хороши только для случайных игр на простынях. Но ни один из них не мог рассматриваться в качестве подходящего мужа. На самом деле и в лучшие времена было нелегко найти настоящего мужчину. Ни одна из её прошлых связей с калифорнийскими мужчинами, да и вообще с мужчинами, не вызвала у неё желания, искать отношений. Слава богу, она была уверена, что этот заснеженный деревенщина с Аляски не сможет соблазнить её. — Я, Сойер Агнор, — сказал он. — Я твой попутчик до Винтерленда. — Он посмотрел на её зимнюю экипировку. — Сейчас осень. Как, чёрт возьми, ты собираешься одеваться зимой? Натали пожала плечами. — Надеюсь, к тому времени я привыкну к холоду. Сойер усмехнулся. — Как скажешь. О, чувак, Такер, просто офигеет, когда увидит тебя. — Не сказав больше ни слова и не объяснив, что именно он имел в виду под этой маленькой шуткой, Сойер схватил её спортивную сумку и перекинул ту через плечо. Он быстро поднял сумку, словно прикидывая вес, а затем повернулся и неторопливо направился к двери. Не оглядываясь, он вышел из здания, хлопнув за собой дверью. Почему разозлиться Такер, когда увидит её? Такер был мэром Винтерленда. Прежде чем нанять её, этот парень заставил пройти Натали через длинные собеседования по телефону и переписке через электронную почту. Он знал, что нанимал медсестру из Калифорнии. — Тебе, нужно следовать за ним, — отрезал пилот. — Ни один из трёх мэров Винтерленда не отличается терпением. — Три мэра? — пискнула она. Пилот кивнул. — Сколько же проблем в Винтерленде, если этому городку нужно аж три мэра? — Только не зли их. Особенно Така. Он был злым детёнышем, — сухо рассмеялся мужчина, прежде чем исчезнуть за дверью, оставив её наедине со своими мыслями. Натали не пропустила слова пилота мимо ушей. Откуда старик знал, что сказать нужно именно то, что возбудит её интерес? Он произнёс «детёныш», конечно, не подозревая, что она знает засекреченный язык, на котором он говорил. Но она знала. Или по крайней мере, у Натали было сильное подозрение. Ходили слухи, что Винтерленд был безопасным убежищем для оборотней всех мастей. Она не знала, были ли они настоящими или нет, но она собиралась это выяснить, даже если это будет последнее в её жизни, что она сделает. *** — Ты же это не серьёзно, — выдохнула Натали, когда присоединилась к Сойеру на холодном воздухе Аляски. Он стоял возле снегохода, очки скрывали его глаза, а на голове был одет мощный, блестящий чёрный шлем с нарисованным на нём белым песцом. — Это единственный способ попасть в Винтерленд. Если только ты не хочешь бежать. Он усмехнулся, и у Натали осталось отчётливое впечатление, что, если бы ему не пришлось сопровождать человека в его городок, он бы превратился в животное и побежал через замёрзшую тундру, чтобы добраться до своего маленького городка. Кто он? Возможно снежный песец, как нарисованный на его шлеме, это была хорошая догадка, но Натали не была уверена. Не могла же она прямо спросить. Из всего, что рассказала ей бабуля, оборотни были очень скрытными и замкнутыми. Вот почему она не могла всё испортить. Если у неё есть хоть малейшая надежда узнать их секреты, ей придётся держать голову опущенной и притворяться невежественной. Может быть, притворившись, что даже не знает о их существовании, она сможет поймать одного из них в ловушку. Тогда, возможно, её бабушка почувствовала бы гордость, за то, что она нашла доказательства. Тогда Натали раз и навсегда убедиться, что истории, которые она рассказывала на закате своей жизни, не были её фантазиями. — Я предпочла бы не бежать, — наконец проговорила Натали, пытаясь обратить его комментарий в шутку. — Я предпочла бы проделать этот путь в закрытом автомобиле, если это возможно. Здесь очень холодно. Сойер пожал плечами. — На самом деле не так уж и холодно. Вот подожди, когда на тебя налетит ветер. Тогда ты поймёшь, что такое настоящий холод, — его улыбка была прямо-таки злобной. Он протянул ей шлем и очки. — Они тебе понадобятся. — Мужчина перекинул ногу через снегоход, и машина с рёвом ожила. — Поехали. Если я снова опоздаю, Такер сдерёт с меня шкуру. «Шкуру, да?» — Натали обратила на это внимание. И не только на это, а также на то, что второй раз за последние десять минут взрослый мужчина упоминал о вспыльчивом нраве Такера. По телефону он не казался таким уж раздражительным, но это ничего не значит. Очевидно, Такер был суровым человеком, и Натали приготовилась к любой встрече с этим человеком. Сказать, что его голос звучал нелюбезно, было бы преуменьшением. Может быть, именно поэтому в Винтерленде было три мэра — чтобы уравновесить несдержанность одного из них. Возможно он и участвовал в её найме, но будет ли он её боссом? Из того что Натали слышала, она надеялась, что нет. Если повезёт, то может быть найдутся другие люди, через которых она будет общаться с ним. Кроме того, какого черта мэр Винтерленда вообще нанимает медсестёр? Разве этим не должен заниматься какой-нибудь чиновник, работающий с медперсоналом. Или, по крайне мере тот, кто знает, что делать. Эта мысль показалась Наталье странной, когда она проходила собеседование, но теперь та застряла у неё в голове. Здесь всё её волновало, начиная с ледяного ветра, который, казалось, никого не беспокоил, кроме неё, продолжая тремя мэрами с тираном во главе, и заканчивая её здоровенного эскорта, который сидел верхом на снегоходе. Также случайно брошенное предупреждение, о том, что здесь исчезают люди, не было в пользу Аляски. Всё, чего она хотела, это вернуться на тот маленький хрупкий самолёт и улететь в тёплые края. «Сделай это для бабули». Натали запрыгнула на снегоход и крепко вцепилась в сиденье. К счастью, сиденье было достаточно большим, чтобы осталось приличное пространство между ней и Сойером. Она не знала, как обстоят дела с женщинами в Винтерленде, но меньше всего ей хотелось, чтобы кто-нибудь из молодых людей подумал, что она открыта и готова к отношениям. Она была на миссии, чтобы узнать их секреты. Ни больше, ни меньше. Сойер рванул, и сразу же мозг Натали отключился. Не только из-за оглушительного рёва машины, на которой она сидела, но и потому, что ветер пронизывал насквозь, как нож, хотя каждый дюйм её тела был укутан. Вихрь поднял снег, вызвав вокруг них белый торнадо. Несмотря на очки, Натали прищурилась. Она ничего не видела. Она понятия не имела в какую сторону они направляются, и была уверена, что никогда не сможет самостоятельно найти дорогу обратно в Пойнт-Хоуп. Таков был план её побега. Глава 2 Такер — Ты серьёзно? Где? — Там, в Силвербэке. Она работала на шахте. От слов шерифа Моргана каждый волосок на теле Катера встал дыбом. И не только из-за того, что серебро было врагом для его крови, но и из-за того, что это значило, что исчез ещё один человек в радиусе ста миль. — Одна из нас? — спросил он. — Одна из них, — ответил шериф. — Чёрт. Такер тяжело вздохнул и провёл рукой по лбу. Люди в его районе и так были на пределе, и очередное исчезновение одного из них, будет как взрыв динамита. — Полагаю, у нас нет никаких зацепок? — Ни одной. — Голос Моргана был таким же усталым, как и у Такера. По крайней мере хоть что-то их сближало. Он хотел, чтобы шериф находился рядом, в отличии от Силвербэка, но в связи с исчезновениями, наверное, даже хорошо, что между ними было пространство. — Позвони мне, если будут новости или если от меня нужна будет какая-то помощь. — Спасибо, Так. Звонок оборвался, и Такер с рычанием швырнул телефон на стул в гостиной. Он уже и так был раздражён из-за того, что ждал Сойера, а это только усугубило его недовольство. — Не говори мне, — крикнул Колин, со своего места на диване. — Мы обсудим всё, когда приедет Сойер. Он был не в настроении, чтобы слушать два раза плохие новости, и ещё меньше его интересовал невразумительный ответ его друга. — Где он, чёрт возьми? — Такер зарычал на входную дверь своего дома. — Он приедет, когда приедет, — проговорил Колин, чувствуя себя как дома на диване в гостиной Такера. — Расслабься. «Отличный грёбаный совет, Колин», — подумал Такер. Он посмотрел на своего коллегу-мэра, ожидая большего, но вместо этого Колин, казалось, был доволен, что они больше не говорили об этом. Он потянулся за пончиком — не первым — и его фактически преднамеренное безразличие разозлило Такера ещё больше. Такер откидывал волосы назад, то одной рукой, то другой, с громким вздохом, который мог бы соперничать с вихрем, кружащим по Витерленду. Его терпение было на исходе. В глубине души он хотел продолжить работу — управление его поселением. Как будто управлять изолированным городком на холодном севере было недостаточно, его город страдал от чего-то настолько тёмного, что поставило на грань даже самого сильного и закалённого. Если бы только его со-мэры проявили хоть каплю интереса к управлению городом так, как он считал нужным. Если бы это зависело от Колина, он и медведи впадали бы в зимнюю спячку на несколько месяцев, соизволив проснуться только тогда, когда температура становилась бы удовлетворительной. Проблема была в том, что тёплой погоды здесь было очень мало. Если бы Сойер был главным? Вероятнее всего, этот чёртов песец, попытался бы основать курортный городок даже в такой далёкой тундре. Они были ближе к Северному Полярному кругу, чем к экватору, но Сойер понятия не имел, что это может быть большой проблемой для зарабатывания долларов на туризме. Было чертовски холодно, и жизнь была чертовски трудной. Как будто этого было недостаточно, тёмные тени неизвестной угрозы нависли над их регионом. Здесь из-за суровых условий могли исчезнуть один или двое. Люди болеют из-за холода и выздоравливает только, когда потеплеет. Это печальный факт жизни в таком месте. Но то, что переживал Винтерленд и окружающие его районы, было более коварным, и все были на грани. И не только люди. Большинство горожан были оборотнями, и даже среди них слышался мрачный шёпот. Они были более выносливые, чем их смертные собратья, но и они нуждались в людях, живущих среди них. Они были существенной частью структуры их общества, и, если слишком многие из них будут пропадать в ночи, остальные могут покинуть город. А это может привести оборотней Винтерленда к вымиранию. Такер посмотрел в окно на горстку домов рядом с ним, которые столпились в центре этого сурового края. Для того, чтобы скрыть свою истинную природу, оборотни решили создать для себя убежище вдали от цивилизации. Но это вовсе не означало, что они ненавидят людей. В сложившихся обстоятельствах они были единственными, защищавшими оборотнями Витерленда от необходимости покидать безопасное убежище, в этом замёрзшем уголке Аляски. Они надеялись найти среди людей свои пары. О, конечно, могло случится, что и два оборотня могли быть парой, но для полного совпадения они должны были чувствовать связь. Если оборотень, достигнув определённого возраста не нашёл себе пару среди оборотней, то его истинной парой мог быть только человек. В этом случае мэры находили причину, чтобы привлечь сюда несколько новых людей, в надежде, что они станут кому-нибудь парой. В прошлом всё было гораздо проще. Рядом была шахта, а это означало поселение рабочих, некоторые из которых с готовностью образовывали пары. Кроме того, в часе езды от Винтерленда находилась научная база, которая тоже доставляла сюда людей. Но в последние пару десятилетий найти пару было почти невозможно. Несколько оборотней даже покинули Винтерленд, потратив немного времени в надежде найти кого-нибудь. Они очень редко возвращались. Даже Сойер, который любил Винтерленд, говорил об отъезде. Проклятому песцу было скучно, и поддерживать его интерес к городу становилось всё труднее и труднее. Но Сойер не мог уехать. Как Агнор и, самое главное, как альфа снежных песцов, он нёс за них ответственность. Разве нет? Если он сорвётся, это может стать похоронным звоном для уменьшающегося городка. Такер должен был найти способ удержать этого человека в Винтерленде. Возможно, медсестра, которую нанял Такер, окажется парой Сойера. Может быть, это заинтересует песца так, что он захочет остаться. — Почему он так долго? Колин пожал плечами, засовывая в рот ещё один пончик. — А ты что думаешь? Это ты послал его в Пойнт-Хоуп за медсестрой. — Он слизнул глазурь с пальцев и поймал взгляд Такера. — Может быть, погода изменилась, и ему пришлось остаться там на ночь. — Хм. Если это так, то Такер надеялся, что медсестра была парой Сойера. Может быть, они трахнуться, их закружит вихрь любви, и это удержит Сойера на месте в Винтерленде. Этого было достаточно для победы. Обычно, это была работа Такера забирать новичков. Он умел определять тех, кто останется, и тех, кто не протянет и недели. Но в глубине души он чувствовал, что медсестра станет важным пополнением в Винтерленде. Если она пара Сойера, это могло бы решить одну из важных проблем. Колину тоже скоро придётся найти себе пару, но медведь вряд ли покинет Винтерленд. Он слишком любил тишину. И было не похоже, чтобы он хотел пару. У него было слишком много дел, чтобы ломать голову. Он планировал назвать одного из своих племянников наследником и передать ему титул альфы, и посвятить свою жизнь городу, как это делал до него его отец. — Он мог бы послать нам сообщение, — проворчал Такер. — Если погода плохая, ты же знаешь, что радио и спутниковые телефоны не работают. Такер даже не удостоил его ответом. Он снова принялся расхаживать по комнате, чувствуя, как каждый дюйм его волка пробирается под кожу. Он терпеть не мог начинать встречи, если их не трое. По правде говоря, ему вообще не следовало этого делать. Чтобы принять какое-либо решение в Винтерленде, должны были проголосовать все трое альф. Число всегда имело большое значение, потому что это показывало, что не было предпочтения. Голосование всегда проходило со спорами, и это было важно. Вообще-то, альфы не должны были разделять заботу о своём народе, но изоляция не оставила выбора. Но это было нечто большее, чем просто выживание. Так как Винтерленд находился на расстоянии многих миль от любого города, все должны были полагаться друг на друга не только в повседневных делах, но и в моральном плане. Такер знал, что он не самое общительное существо в мире. Он не нуждался в таком количестве общения, как другие. На самом деле он прекрасно чувствовал себя в одиночестве, предпочитая холодный порыв ветра обществу других. Это не делало его странным. Это делало его сыном своего отца. Дверь с грохотом распахнулась и Сойер покрытый снегом затопал ногами, стряхивая его со своего большого тела, пока снег не покрыл ковёр. — Тебе обязательно устраивать такой беспорядок? — крикнул Такер своему другу. Сойер широко улыбнулся. — Конечно. Как ещё, чёрт возьми, я могу тебя разозлить? Такер закатил глаза. — Надеюсь, медсестра благополучно приземлилась? — Ага. Она не захотела сначала идти в свою квартиру. И попросила меня высадить её прямо у доктора Буровой. Она хотела представиться и убедиться, что с завтрашнего дня может приступить к работе. — Усердный работник, — задумчиво произнёс Такер, довольный тем, что выбрал подходящую кандидатуру из множества других медсестёр. Выбор был из нескольких мужчин-санитаров и всего несколько женщин. Его план добиться того, чтобы его в со-мэры нашли свои пары, сделал вопрос выбора деликатным. Правда, некоторые пары одного пола нашли друг друга, но подавляющее большинство были смешанными. И в конце концов Такер поставил на одну из женщин. Теперь оставалось только надеяться и ждать, что новоприбывшая подойдёт либо Сойеру, либо Колину. Но явно не ему. Он не мог допустить этого ни при каких обстоятельствах. — Из-за неё у тебя улучшилось настроение? — спросил Колин, вгрызаясь в свой пятый пончик. Или это был шестой? — Она кажется довольно милой, но она из Калифорнии. Вы знали об этом? Сойер сбросил с себя толстую куртку, и на пол посыпался снег. Он схватил один из последних пончиков и сунул тот в рот. — Калифорния? — проворчал Колин. — Это странно. Зачем женщине из Калифорнии приезжать сюда? Такер пожал плечами. — На самом деле это не имеет значения, не так ли? Всё, что нам нужно знать — это то, что она хорошая медсестра и хочет остаться здесь. — Она не моя пара, — произнёс Сойер с набитым пончиком ртом. Резкий, внезапный удар от его слов заставил Такера похолодеть. — Понятия не имею, о чём ты говоришь, — ответил он. — Конечно, ты понимаешь, — вмешался Колин. — Ты действительно думаешь, что мы не знаем, что ты пытаешься сделать? Найти для нас пары и сделать из нас одомашненных мужчин, чтобы ты мог взять под контроль город. — Сойер усмехнулся. — Знаешь, ты мог бы получить всё. — Ни за что, — отрезал Такер. — Если ты уедешь из города, кто станет связующим звеном между мной и Колином? Сойер пожал плечами. — Не знаю. Может быть, кто-нибудь из моих кузенов возьмёт это на себя. — Нет, — одновременно ответили Колин и Такер. Другие самцы песцов и вполовину не были так умны, как Сойер. Он был хорошим лидером, даже если его манила жажда странствий. — Если хочешь обследовать, можешь взять следующие дежурство, — заметил Такер. — Но прежде чем мы перейдём к этому, нам нужно обсудить, что делать со всеми этими исчезновениями. В Силвербэке произошло ещё одно. На этот раз молодая женщина. Сойер поморщился. — Оборотень? — Человек, — ответил Колин. — Как ты догадался, — проворчал Такер. — Я видел твою реакцию, на разговор по телефону, — сказал Колин. — Это было не трудно. Кроме того, они все были людьми. — Чёрт. Это уже пятое исчезновение за месяц. Мне кажется, или между исчезновениями становиться всё меньше и меньше времени? — Нет, — ответил Такер. — Ты совершенно прав. А это. Это означает, что тот, кто похищает людей, старается как можно быстрее осуществить свой план. — Вот почему нам нужна полиция в нашем городе, — произнёс Сойер, садясь на диван. Такер бросил в него скомканную салфетку. — Слезь с моей мебели, мокрое животное. Сойер усмехнулся, но не сдвинулся с места, а вместо этого положил ноги на кофейный столик. По крайней мере, на нём были не толстые зимние ботинки, а пара носков, которые когда-то знали лучшие времена. — Ближайший, кто у нас есть — это старина Морган, а он в часе езды отсюда. Это было справедливое замечание, но Такер был слишком расстроен, чтобы признать это. — Нас трое, — проговорил Колин, придвигаясь ближе к Сойеру, — мы должны быть в состоянии выяснить, кто похищает этих людей и почему. — Ты говорил об исчезновениях с новой медсестрой? — спросил Такер. — Ты что, спятил? Ни в коем случае. Она бы сразу же вернулась в самолёт. Она вообще не хотела садиться на снегоход. Разве ты не предупредил её, как она будет добираться до города? Такер покачал головой. — Это только отпугнуло бы её. Ты сам сказал, что она из Калифорнии. Это совсем не похоже на то, к чему она привыкла. — Верно. Тогда почему ты выбрал её? Ты видел её фотографию? Он мог бы это сделать. Она была красивой женщиной — даже аппетитной, — но он бы так не сказал. Нет, пока не убедиться, что она не пара Колина. — Её внешность не имеет отношения к работе, для которой её наняли. — Я думал, что она приехала сюда, чтобы стать парой одного из нас, — проговорил Колин с выражением чистого шока на лице. — Как может её внешность не иметь значения? — Не будь идиотом, — Сойер ткнул друга локтем. — Ты не хуже меня знаешь, что женщины всех форм и размеров очень восхитительны. — Ты говоришь так, как будто Винтерленд — это буфет, — проворчал Колин, потому что у него уже несколько месяцев не было секса, с тех пор, как он отправлялся за припасами в Анкоридж. Такер сделал пометку, что возможно, его другу нужно ещё один раз выехать из города, если новая медсестра не будет его парой. — Кто знает, может быть, Натали станет твоей, — подтрунивал Сойер. — Нет, — Такер был непреклонен, но старался не огрызаться. Чем больше он сопротивлялся, тем больше понимал, что Сойер попытается вывести его из себя. «Никогда не показывай свой живот», — сказал себе Такер, наклоняясь. — Мы встретились, чтобы обсудить как будем действовать. — Завтра я пойду на шахту и посмотрю, что там можно выяснить, — ответил Сойер. — Ни будет никаких следов, как в прошлый раз. Но я думаю, мы должны что-то предпринять. — Тебе придётся отвести медсестру на первую смену в кабинет доктора, — сказал Такер Колину. — Ты можешь научить её водить снегоход после смены. — Нет, — ответил Колин. — Ты сделаешь это. Ведь это ты выбрал медсестру из Калифорнии, следовательно, ты этим и займёшься. — Но… — Но ничего, парень. Ты всё время доставляешь сюда этих женщин надеясь найти нам пары, но я уверен и готов сунуть руку в огонь, что ты будешь первым кто окажется спаренным. Такер тихо зарычал. — Мы с Судьбой договорились. У меня нет пары. У меня слишком много дел. Я не хочу отвлекаться. — Ты всё равно будешь тем, кто научит её управлять снегоходом, — сказал Колин. — Кто знает, может она уже управляла его водной версией. Водный мотоцикл или как там они называются. Неужели это слишком отличается, — просиял Сойер. — Я буду смеяться до упаду, если она окажется твоей парой. В этом не было ничего смешного. Такер давным-давно решил, что в его жизни нет места для пары. И хорошенькая медсестра из Калифорнии, вряд ли это изменит. — Я сейчас же отправлюсь в кабинет доктора, чтобы представиться. А потом, когда я докажу, что она не моя, Колин будет настойчив и покажет ей, как жить в Винтерленде. — Я хорошо разбираюсь в пончиках, — сказал медведь, кивнув подбородком в сторону двери. — Я запру дверь, как только расправлюсь с ними. Это означало, что они закончили обсуждение, как если бы он ударил молотком. Все эти «встречи» длилась меньше пяти минут. Единственной целью было поговорить о пропавших людях, а они все трое едва затронули эту тему. — Дай мне один из них, — Сойер потянулся, чтобы взять пончик для себя. Такер мог кипятиться сколько угодно, но дела на сегодня были закончены. Его со-мэры были так же упрямы, как и он. Вопрос о паре, был для них первостепенным, и, дразнятся они или нет, казалось, что они довольствовались тем, что говорили себе, что это проблема Такера. Если он хочет показать им, что они ошибаются, а он прав, то он докажет им это, а затем займётся защитой города. Он натянул ботинки и плотную куртку, прежде чем попрощаться со своими закадычными друзьями. — Вы ошибаетесь, — отрезал он. Он хлопнул дверью своего дома с такой силой, что был уверен, что она обрушится на него. Он подошёл к снегоходу, припаркованного у его маленького гаража. Машина с рёвом ожила, и он направил её в сторону кабинета доктора. По крайней мере, он сможет представится новой медсестре и убедиться, что она подходит для его города. Тогда ему не придётся общаться с ней. Он был оборотнем, ему не нужны были ни медсестра, ни доктор. Они нужны были в городе для жителей — людей и для женщин, которые в конечном итоге всегда беременели. Поскольку оборотни кружили вокруг своих пар, недостатка в детях не было. Следующим человеком, которого со-мэрам придётся нанять — это другой учитель. Ещё одна проблема, о которой он должен будет рассказать остальным, при условии, что в городе останется хоть один учитель. То ли из-за похищений, то ли из-за истощения, казалось, что весь Винтерленд просто висит на волоске. Глава 3 Натали Натали смотрела, как Сойер уезжает на ревущей машине. Всё её тело окоченело, замёрзло, и она не была уверена, что когда-нибудь снова почувствует свои ноги. Перекинув сумку через плечо, она попыталась сделать глубокий вздох. Это было почти невозможно: воздух был таким холодным. После двухчасовой поездки на снегоходе, от которого исходил едкий запах бензина, пропитавший её одежду, ей придётся смириться с новой работой и новым боссом. Она, конечно, не могла просто стоять здесь, в снегу. Если она превратится в леденец, тогда кто разгадает тайну существования оборотней? От того что она замёрзла и нервничала, Натали дрожащей рукой открыла тяжёлую дверь. Зазвенел маленький колокольчик, и она удивлённо пискнула. Она никак не ожидала, что над кабинетом врача раздастся звон. Это же был не магазин. Зачем это вообще было нужно? Может быть, чтобы не украли медикаменты? Может быть, этот звон колокольчиков, предупреждает медперсонал, что кто-то пришёл? Зачем это вообще нужно в кабинете врача? — Ладно! — Из-за угла за высокой стойкой регистрации появилась пожилая женщина. Она была великолепна. Элегантная в классическом стиле, отчего Натали стало грустно, что она никогда не будет такой красивой. Светло-русые волосы женщины стали седыми, но выглядели так, словно она была похожа на ангела. Её карие глаза были тёплыми и умными. Белый халат, который был одет поверх джинсов и толстого вязаного свитера, выдавал, кто она такая. Кроме того, Натали видела фотографию этой женщины. Снимок был сделан в начале шестидесятых, когда её бабушка работала в научно-исследовательском центре неподалёку от Винтерленда. Доктор Катя Бурова тоже там работала. Но там, где время было жестоким и смертоносным для Бабули, оно было великодушным и нежным для доктора Буровой. Это был первый признак того, что оборотни по-настоящему существовали. Как могла выглядеть эта женщина на семьдесят лет, когда прошло шестьдесят лет? В этом не было никакого смысла. Даже если доктору Буровой тогда было пятнадцать лет, жизнь должна была отложить свой след. Разве что холодный воздух Аляски действует как своего рода консервант… Возможно ли это с медицинской точки зрения? Очевидно, нет. Она не была медсестрой пластического хирурга, но знала это. Это означало, что оборотни существуют. — Ты, должно быть, Натали! — доктор тепло обняла её. — Как приятно наконец-то с тобой познакомиться. Я уже давно жду, чтобы кто-нибудь мне помог. Проходи, проходи. Снимай куртку. Мы сядем у обогревателя и выпьем по чашечке хорошего чая. Пока нет посетителей. Натали ещё не могла ничего сказать. Она бросила сумку на пол, стянула ботинки и зимние штаны, сбросила куртку, прежде чем ей наконец удалось вымолвить хоть слово. — Простите. Я не хочу показаться грубой. Кажется, у меня мозги замёрзли. Бурова рассмеялась. — Мне бы хотелось сказать, что ты привыкнешь, но даже мне иногда бывает холодно. Ты, должно быть, Наталья Барсотти, новая медсестра, да? — Натали, — мягко поправила она. — Приятно познакомиться. Пожилая женщина, коснулась виска, слегка пожала плечами и рассмеялась. — Мне тоже приятно познакомиться. Пойдём. Доктор Бурова взяла её за руку и повела в заднюю комнату. Всё здание представляло собой небольшую квадратную коробку, как и остальная часть Винтерленда, судя по тому, что Натали видела сквозь замёрзшие очки по пути в городок. — Садись, — сказала доктор Бурова, когда занялась чайником. Комната была крохотной, места хватало для небольшой стойки, на которой стояли микроволновая печь, кофеварка и электрический чайник. Рядом стоял маленький столик с двумя стульями. Серый ковёр был чистым, и всё помещение пахло антисептиком. Запах был знакомым, и это почти успокаивало. Не всё здесь было чужим. Большую часть своей карьеры Натали провела в одной из крупнейших больниц Сан-Диего, но запах кабинета врача скорее напоминал ей об учёбе. Её ординатурой была частная практика, где врач оказался полным придурком. Вот почему было ошибкой вступить в отношения со своим боссом. Врач, который любит проводить свободное время, бродя по пляжу в бикини, которые носили туристы, вряд ли станет хорошим мужем. Оглядываясь назад, Натали понимала, что обманывала себя, думая, что её роман с Маршаллом был чем-то большим. Это горький урок для молодой женщины, и она приняла его близко к сердцу. Натали покачала головой, сосредоточившись на настоящем. Она оставила позади Сан-Диего и прошлое. Сейчас она оказалась здесь не просто так. Это не имело никакого отношения к работе медсестры, а было связано с её бабушкой. — Как прошёл полет из Анкориджа? По крайней мере, старина Берл был милым? Натали рассмеялась. — Старина Берл? Это фамилия пилота? Он так и не представился. Он просто что-то буркнул мне и исчез, как только мы приземлились в Пойнт-Хоуп. — Не обижайся. Я знаю его очень давно, и он так себя ведёт со всеми. Я могу сказать тебе, что он всегда был таким. Грубым. Даже когда был молодым. «Она ведь даже не пытается притворяться, не так ли?» — Вы ведь доктор Бурова, верно? Доктор прищёлкнула языком, наливая горячую воду в две кружки. Аромат чая «Эрл Грей» ударил ей в нос, и Натали не могла дождаться, чтобы сделать глоток этой кипящей, ароматной жидкости. Это избавило бы её от холода, пустившего корни в её костях. — Я ведь даже не представилась, не так ли? — рассмеялась женщина. — Я так привыкла к тому, что люди меня просто знают, что иногда забываю, что бывает иначе. Да, я доктор Бурова, но, пожалуйста, зови меня Катей. Я здесь не сторонник формальностей. — О, хорошо. Ну, спасибо за чай Катя. Называть Катю по имени было как-то неловко для Натали. Даже когда они с Маршаллом жили вместе, он настоял, чтобы Натали называла его на работе доктором. Она понимала почему: он получал удовольствие от того, что мог показать свою власть. Он имел власть над ней из-за своего звания. Другой красный флаг, который она проигнорировала, потому что была молода и легко управляема. Натали сказала себе, что, став врачом, она никогда не будет вести себя высокомерно. Может быть, это первый урок, который преподала ей доктор Бурова. Не то чтобы Натали когда-нибудь станет настоящим врачом. Это была мечта, но болезнь Бабули не помешала ей получить степень медсестры. Хотя это и требовало больших усилий, но всё же нужно было меньше времени, и она могла потратить своё свободное время на уход за больной бабушкой. Не то чтобы Дедуля мог чем-то помочь. По мере того как её здоровье стало ухудшаться, Бабуля стала всё чаще и чаще рассказывать о своём пребывании на Аляске, и это стало яблоком раздора между ними. Натали знала, что это ревность. Дедуле не нравилось, что Бабуля была с другим мужчиной до того, как переехала в Калифорнию. Он был гордым мужчиной, и хотел быть единственной великой любовью в её жизни. Но правда была в том, что большая часть сердца Бабули осталась на этой дикой Аляске. И мужчинами, которые предлагались ею. Оборотни. В более спокойные минуты Бабуля клялась Натали, что у неё было два любовника и, что оба они обладали такой мощью, что могли превращаться в волков. Конечно, это звучало безумно. И, может быть, глупо было верить словам женщины, которая находилась во власти слабоумия, но Бабуля не в первый раз говорила о мужчинах, которые способны стать животными. В детстве Натали любила слушать рассказы об оборотнях, с которыми Бабуля столкнулась на Аляске. Все они считались сказками, пока Натали не повзрослела. Потом Бабуля заболела, и всё притворство, что это были фантазии, растаяло. Всё это было по-настоящему. Легенды, которые она напевала для маленькой девочки, превратились в нечто гораздо более волнительное. Что-то, что всегда заставляло Дедулю покидать комнату. Она знала двух мужчин, которые могли стать животными. Она отдала им себя. Оборотням Винтерленда. Тогда сказки обрели совершенно новый смысл. Возможно, у этих историй не было счастливого конца, но та струна, которую они задели в ней, была неоспорима. Даже в старости она дрожала от желания при воспоминании об этом. Этого было достаточно, чтобы мужчина, которого она любила всю свою жизнь, чуть не свихнулся от ревности. Это было настолько реально, что после смерти Бабули, это стало для Натали навязчивой идеей. Она должна была убедиться, что Бабуля действительно не сошла с ума, ради дедушки и себя. Если Натали сможет доказать, что её бабушка не страдала слабоумием, то это может означать, что и самой Натали это не грозит. Болезнь, которая опустошила последние годы жизни Бабули, вполне могла дремать у Натали в крови. Не то чтобы можно с уверенностью сказать, что слабоумие передаётся из поколения в поколения, но такая вероятность не давала ей покоя. Если бы только она могла убедиться, что даже некоторые из слов Бабули — даже самые фантастические — имели под собой факты, это давало бы крупицу надежды. Чтобы ни случилось здесь, это лучше, чем остаться в Калифорнии и жить под гнётом беды. Дедуля до сих пор отказывался разговаривать с ней, потому что она верила Бабуле. Дедуля остался единственной её семьёй, и мысль о том, что она в конце концов поверила Бабуле, стала важной причиной для ссоры. — А откуда ты приехала? — спросила Катя, устраиваясь на стуле напротив. Голос пожилой женщины вывел Натали из задумчивости, и она с удивлением обнаружила, что не одна. Как было всегда, когда она думала о своих бабушке и дедушке, она глубоко погружалась в свои мысли. — Калифорния. Катя засмеялась. — Чёрт. Ты, должно быть, в каком-то культурном шоке. Где в Калифорнии? — Сан-Диего. Так что да. Это немного шокирует организм. — Это пройдёт обещаю. Итак, кто из наших трёх вице-мэров имел удовольствие привезти тебя в Винтерленд? — Сойер, — ответила Натали. — Хотя, должна признаться мне любопытно. Зачем городу три мэра? Катя ухмыльнулась. — Ну так уж заведено в этом странном местечке. Видишь ли, давным-давно город был основан тремя людьми. Вернее, тремя друзьями. Они вместе управляли городом, а потом эта должность передавалась из поколения в поколение. — Значит, трёх мэров выбирают не горожане? — Не так, как в других местах, нет. Должности здесь передаются по наследству, передаются из поколения в поколение по семейной линии. Детей воспитывали и готовили, чтобы они заботились о городе. — Это больше похоже на тримонархию, не так ли? Катя засмеялась — Полагаю, ты права. Хотя, пожалуйста, не говори им, что ты видишь в них, членов королевской семьи. Они этого не забудут. — Королевское трио, — задумчиво произнесла Натали. Ей было интересно, стоят ли волки, которые были с её бабушкой в очереди на трон Витерленда. — На самом деле я встречалась только с Сойером. А остальные двое похожи на него? Катя фыркнула в свой чай. — Тогда давай ты сама будешь судить об этом дорогая. Звук колокольчика эхом разнёсся по маленькому зданию, и Натали невольно вздрогнула. Словно повинуясь инстинкту, она поднялась. — О, нет. Останься. Это не пациент. Она улыбнулась в чашку с чаем. — Док, — раздался ровный мужской голос. Вообще-то, Натали не была помешанной на сексе женщиной, но от одного голоса этого мужчины её бросило в дрожь. Она винила в этом тот факт, что входная дверь была открыта, впуская сильный порыв ветра, который она с радостью оставила снаружи. По крайней мере, так она себе говорила. Её кожа покрылась мурашками, и даже соски затвердели. Они покалывали и натянули ткань её лифчика, чего не было, когда она только вышла из самолёта. Возможно, она просто слишком нервничала, чтобы заметить это. Но тупой жар между ног опроверг эти рассуждения. Лучше оставить это на потом. — Мы здесь, Такер. От тяжёлой поступи человека, который бодро шагал, у неё пересохло в горле. Почему она так нервничает? — Док, — повторил мужчина, заставляя соски Натали напрячься ещё сильнее. Когда он вошёл в комнату, и она увидела его, по её спине пробежал электрический разряд. Его глаза встретились с её. — Натали. От того, как он произнёс её имя у неё перехватило дыхание. Натали никогда в жизни не видела такого красивого и мужественного мужчины. У неё чуть не подогнулись колени при виде его, а влажная дрожь в её потаённых местах была явной. Стараясь не быть слишком заметной, она впитывала его. Он был высок, выше шести футов (прим. пер. — 183 см). Плечи у него были широкие и могучие. У него была точёная челюсть, что Натали почувствовала шокирующее желание лизнуть. Его глаза сверкали, как горящие драгоценные камни. Его ноздри раздулись, как будто он учуял что-то плохое. Натали была подавлена. От неё, должно быть, отвратительно пахло после почти двадцати часов путешествия. Ей было всё равно, когда она прижималась к Сойеру или пила чай с Катей. Но одна секунда рядом с этим мужчиной, и ей отчаянно захотелось понюхать свои подмышки, чтобы убедиться, не воняет ли от неё, как от старой спортивной одежды. — Привет. Да. Я, Натали, — сказала она, чувствуя, как дрожат её ноги. — Такер, — вздохнула Катя, — перестань пялиться. Ты пугаешь бедную девушку. Он что-то пробормотал, чего она не расслышала, но Катя закатила глаза к небу. Что происходит? — Я только что познакомилась со своим новым сотрудником. Я уверена, что мы отлично поладим не так ли, Нат? Натали кивнула. — Ага, — это слово прозвучало как карканье. — Как насчёт того, чтобы позволить Такеру показать тебе квартиру? Увидимся здесь завтра, ранним и ясным утром. — Катя закатила глаза. — Ну не совсем ясным из-за маленького солнца, но ты понимаешь, что я имею в виду. Смена начинается в восемь. Она отмахнулась. Натали не могла пошевелиться. Она была прикована к полу взглядом Такера. Его ноздри всё ещё раздувались, а глаза сверлили, словно он хотел проглотить её одним восхитительным глотком. Или убить. Она не была уверена, что именно. Это всё казалось нереальным. Ведь это был именно тот человек, которому она написала по электронной почте о работе. Она слышала его голос по телефону, и он не производил такого эффекта. Тогда ей показалось странным, что мэр проводит собеседование медицинского работника, но теперь увидев этого человека, она всё поняла. Он владел энергией и силой — как королевская особа. Как ему удалось разделить эту должность с двумя другими мужчинами, особенно с таким, как Сойер, который казался легкомысленным и беспечным, было выше её понимания. — Пойдём, — проговорил он, поворачиваясь. — Иди, — подмигнула ей Катя. — Не заставляй ворчливую королевскую особу ждать. — Слышал, — донёсся от входа ответ Такера. Катя снова закатила глаза. — Не позволяй его грубому поведению одурачить тебя, — проинструктировала она Натали, да таким тихим голосом, что ей пришлось напрячься, чтобы расслышать. — Он хороший человек и заботиться об этом городке больше, чем кто-либо. Если бы он так не старался, ничего не было бы. Он просто очень смущается, когда дело доходит до общения с людьми из… — Катя зажала рот. — Ну, с посторонними. Он будет тепло к тебе относится. Я гарантирую это. Натали сделала глубокий успокаивающий вдох, впервые с тех пор, как она села в самолёт в Сан-Диего, уверенная, что совершила ужасную ошибку. Глава 4 Такер «Это должно быть гребанная шутка». Этого просто не должно было случится. Он не потерпит этого. Все это похоже на какую-то жестокую игру, и он смутно подозревал, что Катя с его вице-мэрами что-то придумала, чтобы отомстить ему. Это было единственное объяснение, которое он мог себе позволить. Ни за что на свете новая медсестра не может быть его парой. Единственная причина, по которой эта женщина вообще находится здесь, заключалась в тщетной надежде, что она сможет успокоить Сойера. Но впервые вдохнув ее запах, он почувствовал, что ему грозит опасность, что это может быть нечто, что он не сможет контролировать. У него не было пары. Ему не нужна была пара. Больше всего на свете он хотел, чтобы в Винтерленде снова стало безопасно. Однако, когда он вышел в вечный полумрак неба Аляски, Такер почувствовал новый вид опасности. Как будто что-то могло появиться из темноты и схватить ее. Безопасность в его городе внезапно обрела новый неожиданный личный смысл. Встряхнувшись, он сделал все возможное, чтобы развеять эти чувства. На кону стояло нечто большее, чем просто он и какая-то женщина. Такер хотел, чтобы убежище оборотней вернуло себе былую славу. Как, черт возьми, он мог это сделать, если все перевернулось из-за проклятой женщины? Глубоко в его сознании, его волк зарычал низко и свирепо. Но животное не могло заставить его чувствовать то, что Такер не хотел чувствовать. «Я думал, что совершенно ясно выразился», — сказал он зверю. — «Мы не должны искать себе пару. Никогда». «Ты не можешь выбирать», — зарычал в ответ его волк. — «Это не желание. Это необходимость. Ты это знаешь. Бурова знает. Скоро все узнают. Натали — наша». Такер сжал кулаки и фыркнул как раз в тот момент, когда Натали завернула за угол. Она остановилась, когда увидела его, ее красные щеки стали темнее от румянца, который заставил его колени подогнуться. Глупая реакция для взрослого мужчины. Из глубины его горла вырвалось низкое рычание. — Пошли, — рявкнул он. Натали кивнула и наклонилась, чтобы взять пару ярко-розовых зимних штанов. Они выглядели нелепо и были не такими теплыми, как должны были быть. Разве она не читала его письмо, где говорилось о том, что нужно купить одежду, чтобы ездить на снегоходе? Он обсудит это с ней, как только они окажутся у нее дома. Он ни за что не стал бы отчитывать ее перед Катей. Пожилая женщина наверняка сделает ему замечание, и насколько он знал, она скажет, что он не может так разговаривать с парой. Такер фыркнул. Если кто-то когда-нибудь и скажет Натали, что она его пара, то это будет он, и то только в том случае, если он решит ей все рассказать. Скорее всего, нет. Конечно, это будет немного больно, но у него не было времени переключать свое внимание с Винтерленда на медсестру из Калифорнии, которая приехала сюда только ради какого-то приключения. Очень скоро она увидит, как трудно здесь жить, и уедет. Такеру нужно было, чтобы все его мысли были сосредоточены только на одном: на исчезновениях. В таком малонаселенном месте, как этот район земли, любое исчезновение ощущалось очень сильно. Только об этом и говорили в барах и немногих общественных местах, где собирались люди. Тайный шепот, который затихал всякий раз, когда появлялся один из мэров. Такер заметил эти осуждающие взгляды и не мог обвинять их. Его обязанностью было все исправить. — Я чем-то огорчила тебя? — спросила Натали, скрестив руки на своей восхитительной груди. Какого хрена? На ней был толстый свитер. Как, черт возьми, он мог посчитать ее изгибы привлекательными, когда едва мог их разглядеть? «Она наша. Возьми ее». Такер проигнорировал свое животное. — Ты ничего не сделала, что могло огорчить меня. Просто мне нужно кое-куда сходить. И сделать. — Хорошо. Тогда иди и сделай. Я сама смогу найти дорогу. Такер разразился глубоким смехом, заставив медсестру подпрыгнуть, ее лицо еще больше покраснело, и он хотел запечатлеть его в памяти. — Ты действительно думаешь, что просто вот так можешь выйти туда и дойти до своего дома? — он окинул ее критическим взглядом, оценивая женщину, из-за которой вопил его зверь. — Ты ведь шутишь, правда? Когда она сузила глаза и сжала губы в тонкую линию, он продолжил: — Ты интересовалась какая здесь погода? — Немного, — ответила она напряженным, осторожным голосом. — Но очевидно, что ты считаешь, что я не в состоянии дойти пешком до своего нового дома. Ты ведь пришел, чтобы встретиться со мной. Ну вот встретились. И теперь, очевидно, у тебя есть дела поважнее. Это единственное объяснение, почему ты так груб. Когда Такер низко зарычал, на этот раз она услышала. Одна из ее бровей поднялась от удивления. Обычно этого звука было достаточно, чтобы заставить окружающих вздрогнуть и прислушаться к его приказам. — Одевай куртку, — быстро сказал он. — Я отвезу тебя домой. Не удостоив ее еще одним взглядом, он вышел, хлопнув за собой дверью. Уже второй раз за последние тридцать минут он хлопал дверью. У него было дерьмовое настроение, и ему нужно было на долгую пробежку, чтобы очистить голову. Как бы привлекательна Натали не была, но нет никакого разумного объяснения тому, что кто-то так плохо подготовленный к выживанию, могла быть его парой. «Привлекательная? Нет, даже больше. Великолепная». «Нет», — он сделал все возможное, чтобы заставить зверя внутри себя замолчать. «Тогда беги. Истекай кровью из-за сомнений. Она будет с нами, когда мы остановимся». Такер запрыгнул на снегоход хватая ртом воздух, чтобы избавиться от запаха Натали. От нее пахло солнцем. Что это за чушь? Женщина, которая собирается жить здесь, не должна пахнуть солнцем. Солнце даже не пахло. Он просто потерял рассудок. Его взгляд метнулся к двери кабинета доктора, пока терпеливо ждал, когда выйдет медсестра. «У нее есть имя. Натали. Произнеси его», — его волку не откажешь. Его темный голос был полон тайн. Как будто животное уже решило, что между ним и Натали что-то произойдет. «Натали», — Такера очень удивило, что он пробормотал это слово. — Черт, — сказал он, словно пытаясь избавиться от этого имени. Он не думал, что произнес это вслух, пока за Натали не захлопнулась дверь. — Все в порядке? — спросила она, медленно спускаясь по ступенькам. — Да. Натали скрестила руки на груди, спрятав брови под вязаной шапочкой. — Я не думаю, что хочу ехать с тобой на твоем снегоходе, если ты и дальше будешь продолжать в том же духе. Когда мы разговаривали по телефону, все было по-другому. «Я не знал, когда разговаривал по телефону. Как я мог?» Пока он боролся с собой, она продолжила: — Если ты жалеешь, что нанял меня, прекрасно. Но, что я могу сказать, поскольку у меня еще даже не было возможности продемонстрировать свои навыки, кажется довольно несправедливо относится ко мне таким образом. И если так все и будет, то мне незачем здесь оставаться. Такер моргнул, глядя на нее, у него от шока отвисла челюсть, в то время как смех его волка звенел в ушах. «Она тебе показала». — Нет ответа? — спросила Натали. — Может, попросить Сойера отвезти меня обратно в Пойнт-Хоуп? Может быть, ты хочешь разорвать со мной контакт и нанять кого-то, кто тебе больше понравится. То немногое, что я пережила из-за погоды, почти заставляет меня сожалеть о том, что я вообще покинула Сан-Диего. — Садись на снегоход, — произнес Такер тихо дрожащим голосом, на грани терпения. — Нет. Она с вызовом посмотрела на него своими карими глазами, подталкивая его. К черту, если он этого не сделает. Никогда, ни разу за все время его пребывания на посту вице-мэра Винтерленда никто не отказывался выполнять его приказы. Это было раздражающе и затруднительно. С этим было бы легче справиться, если бы Катя не стояла в дверях и не наблюдала за происходящим. Пожилая женщина знала его с тех пор, как он был детенышем, и, судя по тому, как она смотрела на него, она была недовольна тем, как он себя вел с медсестрой. Пусть Катя и не была главной в городе, но Винтерленд нуждался в ней. Если Такер отправит медсестру, есть все шансы, что Катя тоже решит уйти. Тогда, что они будут делать? Посреди замерзшей тундры Аляски без врача. Он облизнул губы, зная, что влага только привлечет холод и от этого лопнет нежная кожа. Он спрыгнул со снегохода с глубоким вздохом, вырвавшимся из самых его глубин. Он медленно направился к Натали. — Прошу прощения, — сказал он как можно тише. Холодный ветер унес эти слова прочь, и он надеялся, что этого было достаточно. — Что? — сказала Натали, выглядя настолько удивленной, услышав эти слова, насколько ему было трудно их произнести. Он стиснул зубы. — Я прошу прощение за свое поведение. Я не особо общительный. У меня много забот, и мне нужно, чтобы ты благополучно добралась до своей квартиры. — Благополучно? И снова на ее лице отразилось что-то хитрое, и Такер чуть не пнул себя за то, что выдал немного информации, которую надеялся держать в секрете чуть дольше. — Потому что холодно. Натали не ответила, но еще крепче скрестила руки под тем, что должно быть упругим бюстом. Эффект был испорчен ее пышной зимней одеждой, но он не собирался указывать на это. Почему она не отвечает ему? «Потому что твоих извинений было недостаточно. Скажи ей, почему ты ведешь себя как придурок». Он не мог. Не стал бы. Одно дело позволить людям поселиться здесь, но оборотни Винтерленда не раскрывали свою истинную природу, пока не становилось ясно, что новичку можно доверять. Даже если они решили остаться. Он не собирался говорить хорошенькой медсестре, что она его пара, потому что это означало, что нужно объяснять природу людей, среди которых она жила. И на что они были способны. Эта мрачная мысль напомнила ему о еще большей опасности, висящей в воздухе. Как бы ему не нравилась мысль отпугнуть ее, но, возможно, самое подходящее — посадить ее на свой снегоход. — Послушай, здесь пропадают люди. И сегодня, тоже кто-то пропал, а я пытаюсь разобраться с этим. Натали резко выдохнула. Ее рука в перчатке взлетела ко рту, глаза широко раскрылись от шока. — Кто-то пропал? — Да. И он не первый. — В этом месте? Здесь? Как они смогут выжить? — Я не знаю, — лучше сказать это, чем правду. Не мог. — Я могу что-нибудь сделать? Присоединиться к поискам? Когда этого человека найдут, ему обязательно понадобится медицинская помощь. Поэтому было так важно, чтобы я приехала? Он нахмурился, услышав ее слова. Он поделился с ней информацией в надежде, что сможет отвести ее домой. Такер действительно думал, что это оправдает его поведение, и позволит заняться неотложными делами. Чего он не ожидал, так это того, что его пара проявит такой интерес. В конце концов, она только что приземлилась. Ее реакция застала его врасплох. Несмотря на холод и то, что она только что приехала в Винтерленд, она уже беспокоилась за ее обитателей. Для него это кое-что значило. — Я действительно могу помочь, — промолвила она. — Сейчас, если понадобиться. Она было медсестрой, так что, конечно, заботилась о благополучии другого человека, но не ожидал этого. Он еще больше заинтересовался ей, когда она настояла присоединиться к поискам. Натали прекрасно вписалась бы в жизнь Винтерленда, если она действительно доброжелательная женщина. «Видишь? Она уже чувствует это. Зов нашего народа. Храбрая. Идеальная пара для альфы. Не отрицай это». — В этом нет необходимости. У нас там полно людей, и док скоро присоединиться к поискам. Кроме того, этот человек пропал в Силвербэке. Это шахтерский городок в часе езды отсюда. У тебя и так был долгий день. Я лучше отвезу тебя домой, чтобы ты отдохнула. Если мы найдем пропавшего, Катя будет рядом. Тебе нужен сон и теплая еда, пока ты привыкнешь к климату. — Но… — Нет. Я настаиваю, — грубо перебил он ее. Такер только мог надеяться, что это не даст обратный эффект. Ему нужно было вытащить ее с холода. Он слышал, как замедляется ее сердцебиение от воздействия холодного воздуха и ветра. — Я действительно думаю, что будет лучше, если я смогу помочь. — Непременно, — заверил он ее. — Но не в день твоего прибытия. Ты ведь устала. Я Такер, один из мэров Винтерленда. Пожалуйста, позволь мне отвести тебя домой. Он протянул руку в перчатке. Натали посмотрела на протянутую руку, затем снова на его лицо, и в замешательстве нахмурила брови. — Натали, — наконец сказала она, пожимая ему руку сквозь толстую перчатку. Как жаль, что в первый раз, когда он коснулся своей пары, сделал это в перчатках. «Ты скоро почувствуешь ее кожу», — прорычал волк внутри него. — «Попробуешь». На мгновение показалось, что он сжимает ее руку, это его волчье «я» послало ему образы в сознание. — Пошли, — он повернулся и направился к снегоходу. — Давай уедем с холода. — Я даже представить себе не могу, какая температура будет зимой. Он невольно усмехнулся. — Нам нужно будет достать тебе снаряжение получше, это точно. Она посмотрела на свою одежду. — Серьезно? Это лучшее, что я смогла найти. — В Калифорнии, — подчеркнул он. — Это не подойдет. Я принесу тебе что-нибудь. — О. В этом нет необходимости. — Залезай, — сказал он, больше не желая спорить. Он наклонился вперед на своем снегоходе и натянул шлем на голову, жестом приглашая ее сесть позади него. Натали была его парой. Как он переживет всю эту историю со спариванием еще оставалось неясным. Но, тем не менее, пока она в Винтерленде, он нес за нее ответственность, и он не позволит ей разгуливать в такой одежде. Он позаботиться о ней, нравиться ей это или нет. Нравится ему это или нет. *** Невольно Такер выбрал красивый маршрут к маленькому домику, где должна была остановиться Натали. Как только она оказалась рядом с ним, ему захотелось продлить эту близость как можно дольше, хотя прошло самое большое минут десять. Он нашел миллион оправданий, почему он поехал более длинным путем. Он сказал своему волку, что это было для того, чтобы показать ей окрестности, убедиться, что она знает, где все находится. Но, на самом деле, это было потому, что его пара сидела позади него на снегоходе. Ее ноги обхватили его, и он мог чувствовать тепло даже через толстую одежду. Хорошо, что они не сидели верхом на мотоцикле. И можно было спрятать его выпуклость спереди в его штанах, которую трудно было бы объяснить. Особенно учитывая то, как началась их встреча. Не то чтобы он не был тверд сейчас. Чувствовал это. Настойчивость животного заставила пульсировать еще сильнее. Нет. Ничто не сможет заставить его признать, что одно то, что Натали сидела позади него, делало его достаточно твердым, чтобы сломать лед. Его волк будет единственным, кто знает правду, и, если это животное кому-нибудь, когда-нибудь расскажет, Такер сам его задушит. Они ехали по главной улице, дорога была широкой и проходила мимо заведений Винтерленда. Небольшой универсальный магазин, книжный магазин, который одновременно был кафе, закусочной и парикмахерской. Дальше по дороге гриль-бар «Спигот» был, можно сказать, одним из самых больших зданий. Но самым большим зданием в Винтерленде был общественный центр, где горожане встречались по крайней мере один раз в неделю, и где Такер проводил большую часть своего времени. Не многие знали, что у него была там раскладушка. Как правило, Такер почти не спал. Не то, чтобы он не уставал. Он часто изматывался от волнения за свой народ и Винтерленд. «Ты бы так не уставал, если бы у тебя была пара. Она разделила бы с тобой нагрузку. Облегчала твое бремя по ночам. Ты слишком устал, чтобы бодрствовать». Такер не знал, правда ли это. Очевидно, что, если бы у него была пара, его жизнь стала бы еще сложнее. Ему придется делить свое время между своими людьми и парой. И боже упаси, черт возьми, чтобы у него появились щенки. Он не хотел щенков. Это определенно разделило бы его внимание. По правде говоря, должно быть, именно поэтому всегда было трое, которые за все отвечали. Разрыв связей — это одно, но в основном это было сделано для того, чтобы они могли вести свою личную жизнь и по-прежнему управлять всем своим народом. «Тебе это нужно. Мне это нужно. Нам это нужно». К счастью, они добрались до места назначения, и Такер остановил снегоход. Он заглушил двигатель и спрыгнул, все еще держа сумку Натали. — Здесь ты будешь жить, — сказал он, указывая подбородком в сторону маленького домика. Он окинул взглядом здание, пытаясь увидеть его ее глазами. Это было небольшое, но теплое место, чтобы преклонить голову на ночь. Его собственное жилье было не так уж далеко. Всего в паре домов отсюда, но он ей этого не скажет. Уже то, что он знал, было достаточно плохо. — Тебе не нравятся окна, да? — Стекло пропускает тепло. Лучше вообще избегать окон. Пойдем. Он взбежал по ступенькам, достал из кармана ключ и вошел в маленький дом. Дверь была достаточно широкой, поэтому он быстро вошел, скинул ботинки и направился по узкому коридору в гостиную. Там стоял маленький диванчик, обращенный к телевизору, журнальный столик и лампа. Слева находилось что-то вроде кухонного уголка. Если бы он протянул руки, то мог бы коснуться стен кухни с обоих сторон, там был холодильник, духовка с плитой и стойка, над которой висело несколько шкафов. Натали подкралась к нему сзади, словно принюхиваясь к воздуху. «Она уже одна из нас». — Здесь есть посуда и все, что тебе может понадобиться. Я заходил вчера и постирал для тебя все новые полотенца и постельное белье. Я оставил несколько продуктов в холодильнике и кладовке, но тебе придется сходить в магазин, чтобы купить, что тебе нужно. Натали огляделась и провела рукой по столешнице. — Это очень мило с твоей стороны, спасибо. Я, пожалуй, пойду прямо сейчас. — Ты не можешь, — его собственный голос напугал его, а ее глаза округлились и стали огромными. — Прости. Я не хотел быть грубым, но ты должна понимать, что ты не можешь здесь ходить пешком. Он имел в виду опасность быть похищенной, но это было для нее слишком много, чтобы все сразу воспринять. — Здесь слишком холодно, — заключил Такер, напоминая на чувстве, которое, как он знал, она могла бы оставить. — Я попрошу кого-нибудь показать тебе, как водить снегоход. Но до тех пор, пожалуйста, не покидай свой дом. — Я не собираюсь быть здесь пленницей. Жар в ее голосе, казалось, застал их в обоих врасплох. Но, как только он пошел, она решительно последовала за ним. — Я не говорю, что ты пленница, «упрямая женщина». Я говорю это только для того, чтобы тебе было хорошо. Если ты хочешь сходить в магазин, то пошли. Я не допущу, чтобы наша новая медсестра умерла от переохлаждения в первый же день своего пребывания в городе. — У меня нет снегохода, — заметила Натали. — Есть несколько, которые принадлежат городу. Ты можешь взять один из них, пока будешь здесь. Она кивнула. — Я полагаю, что должна сказать спасибо за то, что привез меня домой. Хотя, если я не должна ходить по Винтерленду и у меня нет снегохода, как я должна добираться утром до работы? Черт. Теперь, когда он увидел ее, было просто невозможно, чтобы Колин отвез ее. Не то чтобы существовала какая-то опасность того, что он объявит ее своей парой. Но если Такер намеревался сохранить в секрете, что она его пара, — а он, черт возьми, был в этом уверен, — в любом случае, ничто не могло помешать медведю попытаться переспать с нею. «Черт возьми», — зарычал его волк. — Я отвезу тебя. — О. Хорошо. Спасибо. На мгновение между ними все замерло, и он фактически задался вопросом, чувствовала ли она это притяжение так же сильно, как и он. — Я предоставлю тебе возможность устроиться. Здесь есть рация на случай, если тебе нужно будет связаться со мной, — он указал на маленькую рацию, расположенную в углу стойки. — Ты знаешь, как ей пользоваться? Она кивнула. — Ты не такой как я ожидала, — быстро сказала она. — Что, черт возьми, это значит? — Ну, когда мы говорил по телефону и обменивались электронными письмами, ты был не таким… — она прочистила горло. — Ты был намного доброжелательный. Не знаю, что я сделала, чтобы расстроить тебя, но ясно, что ты хотел бы, чтобы я не была той медсестрой, которую ты нанял. — У нас здесь тяжелая жизнь. Я не уверен, что ты готова. — Я думала, мы достаточно обсудили то, готова ли я… Слова замерли в спертом воздухе дома, и снова ни один из них, казалось, не знал, что сказать. — Я принесу лучшие зимние штаны, — хрипло сказал он, прежде чем повернуться. — Утром не опаздывай, — добавил он, надевая ботинки. «Не уходи. Останься с ней. Узнай ее. Ее секреты. Как можно больше, чем, когда ты ее нанимал». Не оглядываясь, Такер хлопнул дверью в третий раз за этот день. Глава 5 Натали Натали всегда знала каково это — быть одной. Одинокой. Но даже для того, кто привык к одиночеству, эта жизнь должна бы быть трудной. Она сидела за небольшим столом в кабинете клиники, глядя в единственное окно. В Винтерленде была тихая жизнь… Ну это было за гранью спокойствия. Черт возьми, почти безлюдно, если честно. Хотя она не была уверена, чего ожидала. Вчера после того, как она познакомилась и приятно провела время с Катей, поездка на снегоходе к ее новому дому была напряженной. Она почувствовала, как Такер напрягся от ее прикосновения, пока вел снегоход. Когда он проводил экскурсию по дому, он был таким же бесцеремонным, как и за пределами кабинета врача. Она провела свою первую ночь свернувшись в клубок, и ее утро было ничуть не лучше. По крайней мере, вода в душе была горячей. Натали почувствовала себя глупо. Такер и вполовину не был таким вспыльчивым во время их телефонных разговоров и, когда они обменивались электронными письмами по поводу ее работы. На самом деле, он был добр и приветлив. Она не знала причину внезапной перемены его отношения к ней, и это все меньше ей нравилось. По правде говоря, это ее разозлило. Конечно, она обманула об истинной своей цели, но это не значит, что она не будет серьезно относиться к своей работе медсестры в Винтерленде. Если у нее будут пациенты, они получат от нее помощь, какую только она сможет оказать, потому что Натали была такой. Она ничего не делала на половину. Это должно было быть ясно Такеру в ту же секунду, как она согласилась приехать в эту пустошь. — Эй, здесь есть кто-нибудь, — улыбнулась Катя, бросая папку на стол. — Прости. Я была за много миль отсюда. — Ты здесь можешь пройти много миль и никуда не прийти. Я верила в это. Страстно желая чем-нибудь заняться, Натали взяла папку и немедленно убрала ее в шкаф, где хранились медицинские карты всего города. Это было довольно поразительно, но там было так мало папок. Да и все они были тонкими. Натали просмотрела их, чтобы знать, что ее ждет в Винтерленде, но большинство его обитателей никогда не болели. Оборотни не болеют, по крайней мере так ей говорила бабушка. Это воспоминание указывало на то, что умирающая женщина говорила правду. В таких условиях казалось невозможным, чтобы люди так редко болели. Однако, если бабушка права, то зачем в Винтерленде нужен врач и медсестра? — Как давно ты здесь работаешь врачом? Это должно было прозвучать, как простой ничего не значащий вопрос, но она почувствовала себя, как на рыбалке. — В чем дело? — Катя выглядела невозмутимой. — Мне просто интересно, как долго ты здесь работаешь? — О, очень долго. — Доктор продолжала писать что-то в папке так непринужденно, как будто она была здесь одна. — С тех пор, как была молода. Внезапно она подняла взгляд и встретилась с испытующим взглядом Натали. — Такая молодая и симпатичная, как ты. Неожиданный комплимент обезоружил Натали, и она отвела взгляд. Все утро она пыталась найти способ, чтобы задать тонкие вопросы, но ни один из способов не увенчался успехом. Кроме того, она понятия не имела, о чем спрашивать. Учитывая, как выглядела женщина, которая казалась намного моложе Бабули, существовала большая вероятность, что Катя была оборотнем — если они существовали. Беда была в том, что она была такой скромной. Она не была похожа на дикое существо, которое представляла себе Натали. Ее мысли обратились к Такеру, в котором было гораздо больше угрюмой и напряженной энергии, на которую она рассчитывала. Он излучал необыкновенную мужественность, которая требовала уважения, внушала страх, и все же она, все еще не могла себя заставить увидеть в нем что-то особенно звериное. Во всяком случае, он был просто еще одним доминирующим мужчиной, мало чем отличающимся о Маршалла в том, что было ясно, что он привык, чтобы ему подчинялись. Было что-то восхитительное в том, когда доминируют в спальне. Отдаться желанию любовника, который получает от этого удовольствие. В такие моменты покорность доставляла удовольствие. Но даже помимо мрачных прелестей этого, вся жизнь Натали была построена на подчинении другим. Тем, кто делал все правильно. Следовала правилам и делала то, что просили ее учителя и начальство. И все же странно, когда Такер был рядом, ее охватывало желание перечить. Она хотела увидеть этот жесткий блеск в его глазах, то, как его полные губы сжимались в суровую линию. Если Такер злился на нее, это означало, что она оказывала на него влияние. И, клянусь богом, если бы он захотел одеть на нее ошейник, заставить разволноваться и возбудиться, она бы сделала все возможные, чтобы убедиться, что он сильно беспокоиться о ней. За все годы своей жизни Натали никогда не видела мужчину даже наполовину такого привлекательного, как Такер. Он был потрясающе горяч. Не то, чтобы это слово было достаточно подходящим, чтобы передать, насколько он красив. Из каждой поры сочилось что-то неуловимое: сексуальная привлекательность, мощь, грация. Как бы сильно они не раздражали друг друга, она обнаружила, что не может объяснить, почему ее тянет к нему, почему она хотела броситься на него, там в этой крошечной кухне. Слава богу, черт возьми, он не показал ей, где находится спальня. Комната была крошечной, а кровать вряд ли была достаточно большой, чтобы вместить его большое тело, но это не помешало Натали представить, как Такер наваливается на нее. Запах его кожи, казалось, остался с ней даже после того, как он ушел. Каким бы массивным он ни был, она позволила своему разуму погрузиться в фантазии и представить, каким может быть у него все остальное. Погруженные пальцы в ее собственную влагу мало соответствовали тому размеру, который, как она подозревала, был у него, но это все равно привело ее к кульминации на этих чистых, новых простынях. И только после того, как она кончила от фантазий о нем, она наконец-то заснула. Она громко фыркнула и покачала головой. — Прости, Катя. Я очень рассеяна. — Первые несколько ночей может быть трудно, — сказала доктор и кивнула. — Ты привыкнешь к отсутствию наплыва, который наблюдается в ваших оживленных городах. Никаких телефонов. К этому трудно приспособиться. Ты сможешь, — она ласково подмигнула Натали. — Ты умная молодая женщина. Я уверена, ты придумаешь, чем заняться. На самом деле, некоторые из нас встречаются несколько раз в неделю в общественном центре, чтобы заниматься всевозможными делами. Заниматься рукоделием, готовить, общаться, смотреть старые DVD-диски. Тебе следует присоединиться к нам. Разве этим могла бы заниматься кучка оборотней? По правде говоря, это гораздо больше соответствовало тому, кем казалась Катя — пожилая женщина, которая удивительно хорошо выглядит и максимально использует тихую жизнь в дикой местности. — Я бы с удовольствием присоединилась, но у меня строгий приказ никуда не выезжать без сопровождения. Воспоминание об приказе Такера разрушило небольшой всплеск из-за физического влечения. В это утро, когда он постучал в ее дверь, чтобы сопровождать ее, она открыла и обнаружила его угрюмое лицо. Казалось, он постоянно был в плохом настроении, но Натали не могла избавиться от чувства, это из-за нее. Он просто хмыкнул и повернулся, чтобы сесть на снегоход, который работал на холостом ходу у подножия ее лестницы. Не было ни здравствуй, ни привет, ни как прошла ночь. В отместку за его молчание Натали болтала с ним всю дорогу до кабинета Кати. Она понятия не имела, слышал ли он что-нибудь из-за рева снегохода, но ей было все равно. Он высадил ее у кабинета и оставил стоять в тишине. За все время их путешествия он не произнес ни единого слова. Почему это должно ее волновать? Но это ее волновало. И это действительно выводило ее из себя. — Я могу отвезти тебя, если у тебя нет еще своего снегохода. Натали что-то пробормотала. — Могу я спросить тебя кое о чем? Катя усмехнулась. — Сегодня утром так много вопросов. — Этот другой, я обещаю, — сказала Натали, чувствуя себя пойманной на том, что пыталась подловить доктора и выпытать о оборотнях. — Почему-то мне кажется, что речь идет об одном из наших мэров? — приподняв бровь произнесла Катя, отбросив всю лишнюю чушь. — Почему Такер такой… — Сердитый? — Я собиралась сказать что-то чертовски менее лестное. Катя фыркнула. — Он был серьезным с тех пор, как был маленьким мальчиком. Я думаю, это из-за его матери… Катя скрестила руки на груди и прислонилась к стойке. — Фрэн была великой женщиной. Она была хорошим членом общества, и ее смерть стала большим ударом. Это потрясло все сообщество. — Что случилось? — Осложнения при родах, — ответила Катя с легкой улыбкой. — В то время я здесь не работала. На самом деле здесь вообще не было врачей. Даже без лицензии. Все, что у них тогда было — это Герти. — Герти? — О, она очень долго была акушеркой. И по-прежнему оказывает услуги тем, кто предпочитает старые способы. Но она ничего не смогла сделать, чтобы спасти Фрэн. Когда родился Такер, его мать умерла. Мальчику трудно было расти с таким грузом на плечах. И Натали представила себе эти плечи. Но Катя вздохнула и этим развеяла образ и печать своей истории. — Как только он стал одним из мэров, первое, что он сделал — это создал кабинет врача. Он не хочет, чтобы что-то подобное снова произошло. — Это не многое объясняет, — размышляла Натали. — Это только объясняет, почему он искал медсестру для Винтерленда, и почему хотел, чтобы у единственного врача была поддержка. Натали уважала акушерок, но были определенные осложнения, с которыми мог справиться только опытный медик. Это тоже самое, что, будучи медсестрой, она никогда бы не осмелилась даже попытаться провести операцию на открытом сердце. — Значит, Такер всегда был мрачным. И я не должна принимать это на свой счет. Катя грустно улыбнулась. — Пожалуйста, не надо так. Он хороший человек, хороший лидер. Колин и Сойер тоже хорошие мэры. Они отличная команда, но Такер слишком много на себя взваливает. Не потому, что он не доверяет двум другим, а потому что хочет, чтобы у них была личная жизнь. — А разве он не хочет жить своей жизнью? — спросила Натали. Катя пожала плечами. — Может быть, если бы он чувствовал, что достоин этого… О. Черт. Натали, которая тоже никогда не знавшая собственных родителей, определенно понимала, каково это. Несмотря на то, что Такер был вспыльчив и явно груб с ней с тех пор, как она приехала в Винтерленд, теперь она понимала, почему он себя так вел. Он был холоден и замкнут, да. Но у него были свои причины держать всех на расстоянии. — Ему некомфортно с другими людьми, особенно… — Катя сделала паузу, обдумывая свои слова, — с женщинами. Особенно с молодыми привлекательными женщинами. Натали кивнула, как будто поняла, но она ничего не поняла. У нее было ощущение, что Катя говорит о чем-то другом. Между строками лежало зашифрованное сообщение, но, хоть убей, Натали не могла понять, что, черт возьми, это было. — Я постараюсь запомнить это на следующей раз, когда он будет ворчать на меня. Доктор рассмеялась. — В конце концов он почувствует к тебе теплоту. Как только поймет, что ты приехала сюда навсегда. Натали с трудом сглотнула, неловко поерзав на стуле. В этом все и дело, не так ли? Она в Винтерленде ненадолго. Как только она выяснит, есть ли хоть какая-то правда в тех сказках, которые рассказывала ее бабушка, то сразу уедет отсюда. Не то чтобы Натали очень скучала по пляжам и суете в больнице Сан-Диего. Мысль о том, чтобы жить среди существ, которые могут превращаться в зверей, потрясла ее до глубины души. Несмотря на беспокойство, охватившее ее прошлой ночью, она крепко спала впервые, казалось, за целую вечность. После проживания среди незначительных шумов, которые создавала жизнь в цивилизации, здесь все было так тихо. Невозможно, было не спать, как убитой. У нее не было ни одного кошмара. Она не ворочалась с боку на бок. Это было настоящее блаженство, почти так же хорошо, как лежать на теплом песчаном пляже под полуденным солнцем. Звук от армии снегоходов эхом разнесся по кабинету, заставив Натали подпрыгнуть. Катя посмотрела на часы сжав губы. Натали поняла, что в это время они не должны были принимать никаких пациентов. Входная дверь распахнулась, впустив такой сильный порыв холода, что Натали закашлялась, когда он достиг легких. Такер ворвался внутрь, не потрудившись снять ботинки. В руках он держал сверток из меховых одеял. Его лицо было красным и замерзшим, на бровях и ресницах был лед и снег. — Нашел мальчика. Он замерз. Катя активировала свои действия, выкрикивая приказы, как это сделал бы любой хороший врач. Безмолвно Натали и Такер начали выполнять ее приказы. Мальчик, которому было не больше десяти лет, был без сознания. Его крошечное тельце было белым как полотно и холоднее, чем должно было быть. Как он все еще оставался жив оставалось загадкой, но на улице он долго бы не продержался. Его сердцебиение было неустойчивым, а дыхание таким прерывистым, что кислородная маска, которую надели на его лицо, едва ли что-то меняла. Пока Катя прикладывала ребенку теплые компрессы и укутывала в одеяла, Натали поставила капельницу с подогретым физраствором. Она раньше никогда не лечила переохлаждение, но знала достаточно, чтобы понимать, что прямое воздействие тепла на кожу только усилит ее повреждение. Им пришлось медленно согревать маленького мальчика. Оставалось надеяться, что капельница согреет его хрупкое маленькое тельце изнутри. Как только его укутали и укрыли грудой одеял, Катя и Натали проверили руки и ноги на наличие признаков обморожения. Пальцы на руках и ногах были красного цвета. Конечно, если бы мальчик находился на холоде гораздо дольше, он потерял бы одну или две конечности. По всем расчетам, с ним должно было это произойти. У ребенка должна была быть какая-то магическая кровь, раз он все еще оставался жив. Если бы она не была так поглощена спасением жизни, Натали, возможно, почти осознала абсурдность этого. Крошечные детали, спрятанные в рассказах ее бабушки, вполне могли означать невероятность того, что у этого мальчика, лежащего без сознания, все-таки есть хоть какой-то шанс. И даже при такой суматохе, когда все усилия были направлены на то, чтобы держать мальчика в тепле и безопасности, Натали начали одолевать мысли. Этот парень, должен быть оборотнем. Хотя, если он был оборотнем, почему он не принял свою звериную форму, чтобы выжить? Несомненно, в форме животного было бы легче выжить в замерзшей тундре, окружающей этот маленький аванпост. — С ним все будет в порядке, — тихо сказала Натали Такеру, который расхаживал по маленькой смотровой. Он своим хождением выделял такое количество энергии, что любой обогреватель становился ни к чему. — Она права, — согласилась Катя. — Мы должны наблюдать за ним и продолжать менять теплые компрессы. Мы будем внимательно следить за его жизненными показателями, но вы доставили его сюда как раз вовремя. Такер кивнул. — Мы должны найти его родителей? Чтобы сказать, что их ребенок в безопасности? — спросила Натали. Такер стиснул зубы и покачал головой. — Он не из Винтерленда. Натали ахнула, поднеся руку ко рту. — Но ближайший городок в часе езды отсюда. Ты хочешь сказать, что этот мальчик из городка шахтеров или Пойнт-Хоуп? Ты хочешь сказать, что он был там один, бог знает сколько времени? Такер кивнул, у него на шее вздулась вена. Натали бросилась к маленькому мальчику и нежно убрала его волосы со лба, позволяя своим пальцам согреть ему голову. — Бедняжка. Он один из пропавших без вести? — Насколько нам известно, нет, — казалось, Такер был в ярости. — Кто-то будет волноваться о нем, — утверждала Натали. — Мы должны связаться по радио с шахтерским городком и с Пойнт-Хоуп, и сообщить им, что нашли ребенка. Такер снова покачал головой. — Он не из тех городков. Он обменялся напряженным взглядом с Катей. В этот самый момент, если у нее и были какие-то сомнения, что жители Винтерленда и соседних городков скрывают какие-то тайны. То это и были все доказательства, в которых она нуждалась. Мальчик, наверное, был оборотнем, но Катя и Такер не стали бы говорить открыто об этом в ее присутствии. Может быть, если бы Натали вышла из смотровой под предлогом, чтобы приготовить чашку теплого бульона, чтобы напоить мальчика, когда тот очнется, они бы свободно начали разговаривать. Она просто могла попытаться подслушать. Конечно, она чувствовала себя ужасно, что решила воспользоваться этой ужасной ситуацией в своих интересах. Ее собственная маленькая миссия, казалось ничтожной, по сравнению со спасением жизни мальчика, но пока он не пришел в себя, все равно делать было больше нечего. Кате не нужна была помощь, чтобы следить за его жизненными показателями. — Я пойду приготовлю немного бульона. Как только он очнется, мы должны накормить его чем-нибудь горячим. Она вышла из комнаты, прежде чем они успели возразить. Когда она закрывала дверь, то оставила небольшую щель, но достаточно большую, чтобы она могла услышать их разговор. Застыв у проема, она стала в позу, чтобы казалось, что она просто возвращается, если кто-нибудь из них решит открыть дверь. Через некоторое время, ее план сработал. — Где вы нашли его? — прошипела Катя. — В небольшой группе пещер, находящихся в паре часов отсюда. Он был без сознания. — Кто-нибудь был рядом с ним? Такер не ответил. Натали напряглась в наступившей тишине, но пришла к выводу, что должно быть, он ответил очень тихо. — Он явно недоедал, и в пещерах, где я нашел его, не было никаких признаков ни еды, ни одеял. Кем бы он ни был, у него ничего не было. Вздох Кати, даже из совершенно другой комнаты, заставил Натали сжать зубы. — Ты думаешь, он от чего-то бежит? И снова на вопрос доктора ответили молчанием. — Я не знаю, что и думать. Пропало пять человек, и теперь я нахожу кого-то, кто не считается пропавшим без чести. — Пять? Натали была ошеломлена. Неудивительно, что все так беспокоились о ее безопасности. Она вспыхнула от того, что никто не подумал рассказать ей о настоящей опасности. — Меня беспокоит не то, что он убежал. Дело в том, что его, возможно, похитили. — Как и других, которые исчезли, — прошептала Катя. — А что еще? Учитывая, насколько он истощен, этот мальчик долгое время был вдали от надежной защиты. Ни одни родители не позволили бы так голодать ребенку. — Может быть, он сирота? — С такой прической? Даже из своего укрытия Натали могла оценить точное замечание Такера. Каким бы худым он ни был, это был не какой-нибудь беспризорник. Кроме того, у ребенка не было никакой возможности выжить здесь самостоятельно в течении долгого времени. — Боже милостивый, — снова выдохнула Катя. — Бог здесь ни при чем. Голос Такера был таким холодным, таким ледяным, что Натали чуть не примерзла на месте. Оборотни или нет, но что-то назревало в Винтерленде. Нечто темное и опасное. И у него не было никаких угрызений совести и никаких проблем с тем, чтобы причинить вред детям. Во что, черт возьми, она вляпалась? *** — Ты готова? Сойер сидел на своем грохочущем снегоходе, держа шлем в руках. Натали запирала за собой дверь, ее дыхание клубилось на воздухе. Как бы это не было невероятно, но казалось, с тех пор как она приехала, она наконец почувствовала, что начинает привыкать. О, ей все еще было холодно, но у нее уже почти исчезло чувство, что она вот-вот умрет. Какие бы обещания ни давал Такер, но именно Сойер помог ей приобрести подходящее зимнее снаряжение. С тех пор как этот загадочный вице-мэр уехал в тундру, несколько жителей города старались, чтобы она не чувствовала себя пленницей. — Есть какие-нибудь изменения? — спросила она, устраиваясь позади него на снегоходе. — На самом деле, нет, — он пожал плечами. — Ребенок еще не начал говорить, но я отлично провожу время. — Да, держу пари, — засмеялась она. То количество времени, которое Сойер провел, играя с найденышем в «Донки-Конга», можно было посчитать, что он отлынивает от своих обязанностей, если бы это не было так восхитительно. — Мы купим сегодня тебе один из них для себя, — сказал он, постучав по ветровому стеклу. — Все документы поданы. Таким образом, тебе больше не придется ждать, пока я тебя куда-нибудь отвезу. — Спасибо, — ответила Натали, усаживаясь поудобней. Она подвинулась ближе, чем в ту первую поездку, думая о том, как он старался изо всех сил, чтобы она чувствовала себя принятой. Тем не менее, когда они направились в общественный центр, где находился большую часть времени на реабилитации мальчик, Натали поймала себя на том, что ищет. Нет, не пейзаж, а какую-нибудь искорку внутри себя. Сойер, несомненно, был красив, и его беззаботная натура была именно тем, что в другое время, заставило бы ее сбросить трусики. Но, даже когда она прижалась к нему вплотную, а машина вибрировала у нее между бедер, ничего не было. Тем более это было странно, ведь она чувствовала такое жгучее влечение к Такеру в тех же самых обстоятельствах. Если бы она была честна с собой, то, возможно, это было, потому что Натали считала Такера более красивым, чем лихого Сойера. В то же время, это казалось чем-то большим. Также была крошечная крупинка в ее душе, которая чувствовала, что она не могла полностью никому доверять, пока не узнает, какова их истинная природа. Если внутри был зверь, как она могла позволить себе связываться? И при всей своей безрассудной дикости Сойер казался таким же хорошим кандидатом, как и любой другой. — Как часто ты бегаешь? Они слезли со снегохода возле общественного центра, и она постаралась, чтобы вопрос прозвучал безобидно. — Что? Судя по растерянному выражению его лица, ей это не удалось. — Когда ты встретил меня в аэропорту, ты сказал, что пробежка — это возможный вариант. Мне было интересно, как часто ты бегаешь. — О, это, — он разразился смехом, изо рта у него поднялся столб пара. — Я просто посмеялся над тобой. Нет ни одной смертной твари, которая могла бы пробежать от Пойнт-Хоуп до Винтерленда. Поверь мне. — А как насчет бессмертного? Вопрос прозвучал прежде, чем она смогла остановить себя, и в том, как его голова резко повернулась к ней, было что-то животное — Что? — Попался, — она заставила себя рассмеяться, отчаянно стараясь не выдать себя. — Оказывается, в эту игру могут играть двое! — смеясь еще громче, она краем глаза следила за Сойером, когда он надевал шлем на руль своего снегохода. — Думаю, да, — тихо ухмыльнулся он. «Не будь беспечной», — упрекнула себя Натали. — «Так ты ни к чему не придешь». Ее собственный голос обратился к ней поразительно дерзко. «Мы и так никуда не продвигаемся, так что я должна что-то сделать. В конце концов, мне придется быть храбрее». Глава 6 Такер В течении двух недель после того, как нашел ребенка, Такер был один в замерзшей тундре, осматривая земли. Он сделал все возможное, чтобы выяснить, кто был этот маленький мальчик и откуда он взялся. Никто не подавал заявление об исчезновении, никто не волновался. Ничего. Это только увеличивало переживания, которые он испытывал из-за того, что пропадали люди. Если они нашли одного ребенка, которого никто ни искал и не подавал заявление о пропаже, то сколько же может быть таких же пропавших? Это все еще было только предположением, что мальчика похитили, но Такер был уверен, что прав. Его волк чувствовал опасность, а он научился доверять своим инстинктам. Большую часть времени так и было. Винтерленд, Пойнт-Хоуп и шахтерский городок были окружены сотнями миль замерзшей тундры. По ней были разбросаны пещеры, укромные уголки и трещины, в которые не ступала ни одна нога живого существа. Предположим, этот ребенок связан и с другими исчезновениями. В таком случае, если кто-то или что-то похищало этих людей, они могли скрываться где угодно. Пожав плечами, Такер попытался придерживаться фактов, как он их мог понять. Любые предположения о незнакомом субъекте на данный момент должны были быть вынесены на рассмотрение. Но, вполне возможно, что мальчик убежал и каким-то образом сумел выжить в одиночку. Это было трудно, но не невозможно. Не было никаких сомнений, что парень был оборотнем. Если бы это было не так, он был бы мертв, еще задолго до того, как Такер смог бы его найти. Он был одним из них, и это было все, что знал Такер. Вскоре после того, как он пришел в себя, съел бульон, выпил горячий шоколад, и ему еще раз поставили капельницу физраствора, мальчик не произнес ни слова. Они даже не знали, может ли мальчик говорить. Возможно, он был неспособен или так травмирован, что не произнес ни слова по собственному выбору. Катя сказала, что такое вероятно. Но это не облегчало возможность разгадать эту тайну. Возможно, накапливалась другая работа в отношении урегулирования других дел, но Такера ничего из этого не интересовало. В центре его сознания была только одна яркая цель. Ладно, две, но только с одной он был готов столкнуться. Итак, вот он, в форме волка, прокладывает себе путь по снегу обратно к дому. Он должен был вернуться и попытаться разговорить ребенка. Ему также пришлось вернуться, чтобы успокоить своего волка. Проклятый зверь не переставал докучать ему из-за Натали. Когда он отправился на поиски, она была рядом с Катей ухаживала за выздоравливающим ребенком. Если повезет, к тому времени, как он вернется, медсестра уже уедет, испугавшись, того, что произошло с мальчиком. «К черту это», — зарычал его волк, когда огни Винтерленда появились в поле зрения. «Лжец. Ты хочешь, чтобы она была там. С мальчиком можно увидеться потом. Она будет первой, кого ты увидишь». «Черта с два», — подумал Такер. Он уперся четырьмя лапами в снег, целеустремленно двигаясь вперед. Он должен был добраться до кабинета Кати, прежде чем его волк одержит над ним верх и отправиться в маленький домик, где живет Натали. Возле кабинета доктора были припаркованы два снегохода, и Такер сразу же счел это странным. Кто-то научил Натали ездить на одной из этих машин? Ревность вспыхнула в его груди при мысли о том, что любой другой мужчина сделал бы это. «Лжец», — снова усмехнулся волк. «Надеялся, что она уехала. Чушь». Такер тихо зарычал. Действительно, он слишком много времени провел в облике волка, аж две недели. Из-за этого его зверь стал слишком сильным. Ему придется усиленно работать, чтобы снова почувствовать себя человеком. С трудом повернув от клиники, он направился к собственному дому. Его мысли путались, потому что он очень долго был покрыт мехом. Ему нужно было прийти домой, принять форму человека и надеть одежду. Натали была не единственным человеком, которого мог напугать огромный волк, превращавшийся в голого мэра. Стоя у себя дома перед зеркалом в ванной, он плеснул воды на лицо и посмотрел на свое человеческое «я». Ища в своих чертах волка. Как бы громко зверь не говорил, сидя у него под кожей, Такер не обнаружил случайно изменившегося взгляда, смотрящего на него. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз находился так долго в диком обличье, и это было опасно, так как доставляло огромное удовольствие. Но из-за серьезной ситуации, ему пришлось пойти на это. По правде говоря, он упрекал себя за то, что не сделал этого раньше, но сказал себе, что это из-за страха, что его двое коллег ни черта не будут делать, пока его не будет. «Лжец. Это из-за женщины. Она напугала тебя». «Заткнись», — он сердито посмотрел на свое отражение. Как только он, наконец, оделся — тщательно подобрав свой наряд, — Такер поехал через город в кабинет доктора. Его волк захихикал, а затем взвыл от радости, но он знал, что едет только за тем, чтобы узнать о состоянии мальчика. Это определенно не имело никакого отношения к той медсестре. Натали. «Тогда почему бы сначала не отправиться туда?» Потому что, если медсестра была там, она не имела никакого права видеть его голым. Никогда-либо. «Трус». Животное было уверено, что между ним и Натали скоро что-то произойдет, но Такер не мог понять, как он это может допустить. Пара или нет, он даже не знал эту женщину. Он провел в ее обществе самое большее час. Человеческие женщины не имели привычки ложиться в постель с мужчиной, которого едва знали и который был из маленького и уединенного городка. Особенно, когда упомянутый мужчина был одним из вице-мэров. Такеру нужно было выбросить Натали из головы. «Невыполнимо. Она находится там уже несколько недель. Она там поселилась». Он проигнорировал животное и заглушил двигатель своего снегохода. В ту секунду, когда он открыл дверь кабинета врача, он понял, что Натали была внутри. Солнечный свет хлынул во все его чувства. Он почти ничего не ел в течении двух недель, но его рот наполнился слюной, когда подумал о том, чтобы положить ее тело на одну из кроватей в смотровой комнате, и сделать с ней все, что ему хочется. «Мы могли бы насытиться ею. Изгибом ее шеи. Ее сосками. Самыми чувствительными местами, и заставили бы ее выть, как мы». Такер хлопнул руками по стойке и зажмурил глаза, пытаясь взять себя в руки. — Все в порядке? Он открыл глаза, и у него перехватило дыхание при виде нее. На Натали была пара ярко-синих халатов, на которых были нарисованы крошечные щенки. Ее тонкие пальцы небрежно держали медицинскую парку. У нее была длинная и элегантная шея, каштановые волосы идеально обрамляли лицо. Они выглядели мягкими, как шелк, и ему потребовалось все его самообладание, чтобы не протянуть руку и не коснуться прядей. Глаза Натали засветились, когда она встретилась с его взглядом, и она переступила с ноги на ногу, улыбка озарила ее лицо. Она почти светилась. — Хорошо, — выдавил он, выпрямляясь. — Просто устал. — Уверен в этом. Приятно видеть, что наконец вернулся бог знает откуда. Ты что-нибудь выяснил? Он покачал головой. — Где маленький мальчик? Натали нахмурилась, и ее лицо перестало светиться счастьям. — Он сейчас живет с Мадлен и Джозефом. Мы с Катей надеялись, что их собственный маленький мальчик поможет разговорить нашего маленького незнакомца. Пока что безуспешно. Мы начали звать его Питером, и он отзывается на него. Такер облокотился к стойке. — Полагаю, что это хорошее имя, как и любое другое. — Ты не нашел ничего, что помогло бы нам опознать его? Он покачал головой. — Никаких следов. Никто ни в Пойнт-Хоуп, ни в шахтерском городке не знает о пропавшем мальчике. Даже с учетом пропавших, которые у нас были, это необычно. Это не вписывается. — Натали наклонилась к нему ближе, отчего ее солнечный аромат оказался на опасном расстоянии. «Возьми ее. Сейчас». Но то, что она сказала дальше, остановило волка. — Возможно, тот, кто похитил его, также искал его. — Хм, — кивнул Такер. — На самом деле я об этом не подумал, но это верное замечание. — Верное? Это сказал Сойер. Он издал тихий горловой рык. — Когда ты говорила об этом с Сойером? Натали нахмурилась, глядя на него. — В общественном центре. Я много раз была там с Питером и другими жителями. Сойер тоже был там, пытался поговорить с Питером. Он ездил в Пойнт-Хоуп, чтобы купить новую игровую приставку взамен старой. Он думал, что может быть, это поможет разговорить ребенка, но было чертовски очевидно, что несчастный никогда раньше не видел ничего подобного. Такер стиснул зубы. Он возненавидел саму мысль о том, что его пара будет проводить время с Сойером. «Тебя не было слишком долго. Теперь она знает это место. Оно стало для нее домом. И это не твоя заслуга», — внутри волк издал низкий рык. «Это благодаря Сойеру». Такер выдохнул, заглушая мысль о том, что его пара проводит время с одним из его старых друзей. — Сойер? — Да? — спросила Натали, удивленная, что он сказал одно единственное слово. — Сколько времени ты с ним проводишь? Натали пожала плечами. — Не так уж и много. Он приобрел мне снегоход, а Катя показала мне, как им пользоваться. Я каталась вместе с Мадлен и ее сыном. Я пару раз выводила Питера на прогулку, как только ему стало лучше, но машина ему не очень нравится. Но ведь, можно подумать, что ребенку должно же нравиться летать на одной из них. Это странно, правда? Он издал непонятный звук. — Как тебе Винтерленд? Она нахмурилась, глядя на него. — Ты серьезно спрашиваешь меня об этом? — Я нанял тебя, и да, я хотел бы знать, как ты приспособилась к здешней жизни. Она засмеялась, и этот звук дошел прямо до его члена. — Ну, забавно, что ты меня спрашиваешь об этом, но мне здесь нравится гораздо больше, чем я думала. Особенно после такого холодного приема. Как оказалось, люди здесь чертовски приятные и приветливые, чем некоторые городские чиновники. — Ты говоришь обо мне? — О ком еще я могла бы говорить? — она скрестила руки на груди. Как он мог сказать, что у нее были идеальные сиськи под скрещенными руками, а еще он не мог понять, почему она так нелепо одета. — Это самый длинный разговор, который у нас был с тех пор, как ты меня нанял. «Она права. Ты узнал, что она наша пара, и игнорировал ее. Оттолкнул ее. Исправь это. Исправь это сейчас же, или я ее укушу». Такер не знал, насколько серьезен волк, но он не хотел рисковать даже маленьким шансом, что волк взбеситься прямо при ней. Вздохнув, он закрыл глаза и провел рукой по лицу. — Я дерьмово вел себя по отношению к тебе. Мне действительно нужно извиниться. Эти похищения выводят меня из себя. Это не имеет к тебе никакого отношения, но это определенно отразилось на твоем прибытии. А потом, как только я собирался извиниться перед тобой, маленький мальчик… Питер… найденный. Мне тоже пришлось это выяснять. Я просто… Натали кивнула. — Все в порядке. Я понимаю. Вообще-то, пока тебя не было, я познакомилась кое с кем из здешних людей. Это действительно впечатляет. То, как все собираются вместе. Такого рода события никогда бы не произошли в таком большом городе, как Сан-Диего. Я не знаю, может быть, это просто из-за того, что они обсуждают причину исчезновения людей, но это приятное отличие. — Они говорили об этом? Такер знал, что местные жители шептались об этом, но мысль о том, что они поделились этим с ней, озадачила его. — Конечно, — ответила Натали. — Я думаю, они беспокоятся обо мне. Они хотят быть уверены, что я буду осторожна. Мне так не хватало такого общения. Я так долго не чувствовала связи с кем-то, кроме своих бабушки и дедушки. С тех пор как умерла Бабуля, я как бы плыла по течению. Я не чувствовала… — она прикусила губу. — Прости. Я слишком много говорю о вещах, которые тебя не должны волновать. — Нет, пожалуйста. Я хочу услышать. И он именно это имел в виду. Он мог бы часами, днями слушать, как она говорит. Это было выше запаха или мелодичности ее голоса. Это были ее слова. Знакомство с ней начало пробуждать что-то глубоко внутри него. Не его волк, а что-то другое. Что-то, о чем Такер давно думал, что это умерло внутри него самого. Может быть, если бы он мог остаться здесь и слушать ее, он начал бы чувствовать себя лучше. О Винтерленде, пропавших, о том, что он подвел Питера, обо всем этом. — Это хорошо, — наконец сумел он продолжить. — Приятно слышать твое мнение о моем доме. О моем сообществе. Ее ответной улыбки было бы достаточно, чтобы зарядить всю Мэйн-стрит на неделю. — Ну, я серьезно. Мне здесь нравится. Я не думала, что смогу, ты же понимаешь. Из-за холода и постоянной скуки, но мне нравится ходить в общественный центр ночью. Вообще-то, я вроде начала делать что-то новое, пока тебя не было, но пусть твои вице-мэры расскажут тебе об этом. Натали лукаво улыбнулась. Ей это шло. Он приподнял бровь. — О, мне следует бояться? — Скоро узнаешь. — Поужинаешь со мной? — слова сорвались с его губ прежде, чем его мозг смог понять, что он сказал. Его волк радостно посмеивался. Натали была также шокирована, как и он. — Это приказ одного из отцов города? — Да. Нет. — Такер покачал головой. — Я просто имею в виду, что все жители Винтерленда смогли познакомиться с тобой, пока меня не было. Я в невыгодном положении. Поужинай со мной, чтобы я мог наверстать упущенное. Натали закатила глаза. — Знаешь, ты мог бы просто приехать и провести время в общественном центре. — Нет, на самом деле. Я настаиваю. Пожалуйста, позволь искупить мне свое плохое поведение. Она моргнула, глядя на него. — Закусочная — единственное место, куда мы могли бы пойти. — Или «Спигот» … «Не будь дураком!» — то, как его брови взлетели вверх указало ему, что волк был прав. — В бар? — Нет, ты права. Тем более, что это закусочная. Позволь мне тебя угостить. — Ты хочешь отвести меня в закусочную, чтобы искупить свою вину? Ты хоть представляешь, сколько у тебя появиться дел, если войдешь туда? Все ждали, когда ты вернешься. — Что еще кто-то пропал? Его пронзил чистый страх, как темная молния, от такой перспективы. Внезапно он с удивлением осознал, в какой опасности оставил Натали, пока мчался галопом по тундре. — Нет, — ответила она, ее голос засветился от удивления. — Ты же не думаешь, что я начала бы с чего-то подобного. — Прости. Просто мне противно думать, что пока меня не было… — Ничего такого. Но у Сойера и Колина были напряженные рабочие дни. Каждый раз, когда у людей возникал какой-нибудь серьезный вопрос, они говорили им подождать, пока ты не вернешься, и не ответишь на все вопросы. Теперь была очередь Такера закатить глаза. — Конечно, они так делали. Но я думаю, что смогу с этим справиться. Я заеду за тобой, когда закончится твоя смена. Прежде чем Натали успела ему ответить, Такер повернулся и вышел. Ему нужно было кое-что купить. *** Когда он вернулся в кабинет доктора, чтобы забрать Натали, она отказалась садиться на его снегоход. Упрямая женщина настояла на том, чтобы поехать самостоятельно, потому что ей нужно было практиковаться. Она последовала за ним, когда они поехали по главной улице и свернули на одну из боковых улочек. Его дом, по сути, был таким же, как и ее. Вещи здесь были изготовлены не для красоты, а скорее для функциональности. Чтобы сохранять тепло внутри, строили квадратные конструкции с небольшим количеством окон, все из прочного материала. Подвалов, конечно же, не было. Земля была замерзшей сотни, если не тысячи лет. Копать в ней, черт возьми, было фактически невозможно. Кроме того, отопление подвала стоило слишком дорого. Каждый дом в Винтерленде был построен не на земле, а на фундаменте. Такер выключил двигатель своего снегохода и подошел к Натали, помогая ей сойти со снегохода, потому что после двух недель отсутствия ему нужно было прикоснуться к ней хотя бы мимолетно, чтобы убедиться, что она до сих пор существует. Что она все еще здесь. — Ты не говорил мне, что так близко живешь. Мы практически соседи. Это не было обвинением, но Такер не мог отделаться от ощущения, что это было так. — Здесь все довольно близко… Это было все, на что он был способен, особенно после того, как почувствовал между своих рук ее талию. «Отведи ее внутрь. Сейчас же». Сопротивляясь своему зверю, который бушевал в нем, Такер повел ее в свой дом. Он знал, что ее запах солнечного света наполнит его холодный дом. Если ему повезет, может быть, он сможет пропитать его мебель, чтобы сохранить его после того, как она уедет. Потому что Натали все равно уедет. Не имело значение, что она была очарована этим городом и его жителями. Две недели в Винтерленде, это не прожить целую жизнь. В конце концов, она будет скучать по солнечным пляжам и всем тем вещам, которые у нее были в Сан-Диего. Он играл с огнем. Он должен держать дистанцию, а не сближаться с ней. Ведь будет очень больно, когда она уедет. Но он признался себе, что не может. Он очень завидовал своим вице-мэрам и жителям. Они познакомились с Натали поближе, и он тоже хотел такого же удовольствия. — Почти такая же планировка, да, — сказала она, снимая свою тяжелую зимнюю шубу. Такер вспылил при мысли, что кто-то помог ей выбрать ее. «Это должен был быть ты». — Здесь все дома выглядят одинаково, — прокомментировала она, когда они скинули ботинки. Такер взял ее шубу, и теплый запах Натали ударил ему прямо в нос. На самом деле, воздействие аромата распространилось гораздо дальше на юг. Его чресла возбудились от желания, угрожая встать по стойке смирно. Если бы раньше выпуклость было бы не трудно скрыть, то дома без зимнего снаряжения замаскировать его размер не было никакой надежды. Желание, бегущее по его венам и спускающиеся к его члену, выходило за рамки предложений, которые шептал его волк. Это было гораздо большее притяжение, и стало крайне важно скрыть всю полноту его возбуждения — его потребности — в ней. Такер откашлялся и отвернулся, чтобы поправить брюки. Если бы Натали увидела, как он возбужден, то скорее всего, в панике покинула бы дом. Какая женщина захочет торчать в доме с мужчиной, который возбудился, просто сняв с нее шубу? Это, очевидно, сделало его каким-то ненормальным. «Просто скажи ей. Что она наша пара, и она все поймет. Скажи ей, как долго ты ее ждал». Такер не станет говорить Натали, что она его пара. И как бы он сказал эти слова незнакомке? Это был верный способ прогнать ее из Винтерленда. — Чувствуй себя как дома, — произнес он, его голос был более грубый, чем он ожидал. — Что я могу предложить тебе выпить? Натали устроилась на маленьком диванчике и повернулась к нему лицом. Она потерла свои длинные, изящные пальцы о бедра. — Я не отказалась бы от чего-нибудь теплого. — Как насчет бокала вина? Оно не теплое, но… — О! Вино было бы неплохо. Спасибо. Такер нашел себе занятие, достал из шкафчика бутылку и откупорил пробку. Он налил темно-красную жидкость в два бокала, прежде чем присоединиться к Натали в гостиной. Когда он подавал ей бокал их пальцы соприкоснулись. Его кровь сразу же закипела от жгучего желания, а его волк завыл. Но когда он увидел, как покраснела Натали, как покрылись румянцем ее гладкие загорелые щеки, и она сделала небольшой вдох, его ноздри раздулись. Ее влекло к нему. Это было очевидно. Это было написано у нее на лице, в положении ее плеч, и, что самое главное, он чувствовал этот запах. Ее зрачки были расширены, дыхание затруднено. — Хорошо, мистер Мэр. Ты собираешься сказать мне, почему попросил поужинать с тобой? Ее голос был хриплым, и заставлял его дрожать. То, как она с лукавством упомянула его титул, звучало на удивление дерзко. Как будто она хотела напомнить ему о той власти, которую он имел. Той силе, которой он обладал. — Я уже говорил тебе раньше, — ответил Такер стараясь взять себя в руки. — Пока меня не было, весь Винтерленд познакомился с тобой поближе. Я в невыгодном положении. Натали прыснула от смеха, но быстро сделала глоток вина, чтобы скрыть этот факт. — Почему-то мне кажется, что ты ненавидишь быть в невыгодном положении из-за кого угодно. — Она приподняла бровь. Такер глубоко вздохнул. — Я был не очень добр к тебе. Мне следовало быть более доброжелательным в день твоего приезда, но я не был. Потом, когда я собирался извиняться, то нашел Питера. Это было на первом месте. — Я понимаю. Думаю, что твоя реакция из-за брошенного мальчика была оправдана. Я имею в виду бедного мальчика. Такер кивнул. — Да. Я даже представить себе не могу, через что ему пришлось пройти. — По крайней мере, он, кажется, ладит с детьми Мадлен. Это хорошо. Я хотела, чтобы, он остался со мной, но Катя подумала, что сейчас будет лучше, если Питер будет с другими детьми. Может быть, если он увидит, как Мадлен и ее муж любит своих детей, Питер раскроется перед ними, — выдохнула Натали. — Мне действительно жаль его. Я хотела бы защитить его от… — она махнула рукой в воздухе, — от всего, через что он прошел. Такер кивнул. — Я чувствую тоже самое. Я… — он прочистил горло. — Я чувствую, что подвел его. Натали повернулась на своем месте лицом к нему, нахмурив брови. — Как ты его подвел? Ты не знал, что он там был. Ты даже не знал о его существовании, пока не нашел его. — Я не утверждаю, что это разумно или еще что-то. Как мэр Винтерленда, моя работа — следить за тем, чтобы все были в безопасности и целы. За последнее время у нас пропало пять людей, о которых мне приходится думать, а потом этот ребенок оказался просто у черта на куличках. И что мне делать? Я прочесывал глушь две недели. Я чувствую, что подвожу всех. Какого хрена он признался ей в этом? Обладали ли пары магическими способностями, которые могли подтолкнуть к откровениям? Это было единственное логическое отношение, и оно совсем не было логичным. — За эти две недели ничего плохого не произошло. — Ее рука коснулась его плеча, и его чувства ожили. Он встретился с ней взглядом и увидел сочувствие на ее лице. — Больше никто не исчез, и Питер становится все сильнее. Может быть все закончилось. — Может быть, — Такер покачал головой, неуверенный. — Я все еще чувствую, что предал город. Натали снова коснулась его плеча, заставляя его снова посмотреть ей в глаза. — Ты слишком много взвалил на себя, ты знаешь это? — Я должен. Я отвечаю за этот город. — Верно, — она нахмурилась еще сильнее. — Но разве ты не делишь свои обязанности с Колином и Сойером? Он кивнул, зачем пожал плечами. — Я и за них чувствую ответственность, — признался он, его голос был едва громче шепота. Такер не знал, почему признался ей в этом, но это было легко. Его рот открылся, и слова полились наружу, как будто все внутри него ждало, когда эта особенная женщина даст свободу. «Это казалось правильным, потому что это было правильно. Мы принадлежим ей, а она — нам». Натали выдохнула. — Нелегко, когда ты отвечаешь за других. — Она говорила серьезно, искренне, как будто у нее была собственная тайна. Но она не была открыта, как он. Такер задавался вопросом, почему, он быстро вспомнил, что его пара была человеком. Она вряд ли почувствовала такое же сильное притяжение, как он. — За кого ты чувствуешь ответственность? — Моя бабушка. Она… — Натали тяжело сглотнула, ее запах стал резким от печали. — Я никогда не знала, кем был мой отец, а потом моя мать умерла, когда я была младенцем. Меня воспитывали бабушка с дедушкой. Бабуля была лучшим человеком в мире. Она была чертовски умна. Она была ученым, тогда женщинам было трудно заниматься наукой. Ее голос на секунду затих, но Такер молчал, давая ей возможность самой все решить. Для него было в новинку — ждать, а не настаивать. Натали переплела пальцы и посмотрела на свои ладони. — Когда ей поставили диагноз, болезнь Альцгеймера — это был один из самых тяжелых дней в моей жизни. Для нее тоже. Мы поняли, что скоро ее острый ум и интеллект начнут исчезать. Сначала мы делали вид, что этого не произойдет. Но вскоре она начала забывать все больше и больше. — Мне жаль. — Такер протянул руку и взял Натали за руку. — Это всегда нелегко видеть, как страдает любимый человек. — Она потеряла себя, понимаешь? И какое-то время она понимала, что теряет себя. И… — Натали тяжело сглотнула. — Она начала говорить вещи, в которых не было особого смысла. Мой дедушка начал думать, что его любимая жена сошла с ума. Ближе к концу, он старался избегать все это. Были только она и я, и я… — Натали покачала головой. — Продолжай, — промолвил Такер, сжимая ее пальцы. Она сморгнула, чтобы остановить слезы. — Нет. Мне жаль. Я не должна была говорить об этом. Вряд ли удобно сидеть здесь и плакать на плече моего босса. — Технически твой босс — Катя. Поддразнивание было его неудачной попыткой ослабить напряжение. Натали нерешительно фыркнула. — Как только я сюда попала, ты метался вокруг и смотрел так свирепо, что казалось, будто ты считал себя боссом для всех. Что-то лукавое в ее голосе подсказало Такеру, что она дала ему немного сахара вместе со своим лекарством. Казалось справедливым принять критику. — Иногда я бываю придурком, — ответил он, пожав плечами. На этот раз Натали фыркнула не без энтузиазма. У нее затряслись плечи, а потом она засмеялась. Это шокировало Такера. — Что тут смешного? — Н-ничего. Ты просто… — снова смех. — Ты только что застал меня врасплох. Никогда не думала, что услышу, как ты на самом деле это признаешь. «Она думает, что ты мудак. Скажи ей. Скажи ей, и она поймет, почему мы так себя ведем. Покажи ей свою истинную сущность». — Я не могу этого отрицать, — наконец сказал Такер. — Я вел себя по отношению к тебе, как настоящее дерьмо, когда ты только приехала. Я хотел бы иметь шанс помириться с тобой. — Поэтому ужин? — Поэтому ужин, — повторил он. — Так что мы делаем? Натали поставила бокал на журнальный столик и направилась на кухню. — Что ты делаешь? — спросил он, вставая на ноги. Он замер от вида Натали входящей на кухню. Раньше у него не было возможности заметить, какая у Натали красивая задница. Изгибы ее бедер и восхитительные полушария были полностью выставлены в джинсах, достаточно узких, чтобы у него изо рта слюнки потекли. Он задумался, почему он не замечал этого раньше. — Ты не носишь медицинскую форму, — выпалил он. Натали покраснела. — Ну, нет. Я воспользовалась одним из своих перерывов, чтобы съездить к себе домой и переодеться. Я же не могла встретиться с мэром в грязном халате. — Ты прекрасно выглядишь. Я должен был сказать это раньше. — Да? — в ее ухмылке были озорство и неуверенность. — Ты делаешь комплименты всем своим избирателям? — Нет. Фактически, я стараюсь не делать этого. — Так я особенная? — она дразнила, затаив дыхание. — Безусловно. Как только это слово вылетело из его уст, воздух вокруг них затрещал. Такер не знал, кто к кому подошел первым. Но через мгновение его руки оказались на пышных бедрах Натали, а ее руки сомкнулись вокруг его шеи. Одна из его рук провела по-своему ее телу, чтобы обхватить ее лицо. Его большой палец скользнул по ее нижней губе. Он был уверен, что она его остановит. Они были чужими. Они почти не знали друг друга. Он не должен касаться ее. Он не должен был целовать ее. Но язык Натали выглянул из ее полных губ, едва касаясь кончика его пальца. Вот и все. «Возьми ее». Он не сможет больше дышать, если не попробует уста этой женщины. Такер опускал голову, пока его губы не коснулись ее. Ему нужна была доля секунды, чтобы увидеть, что она сделает, если ей придется оттолкнуть его. Натали не сделала этого. Она вытянула шею, чтобы дать ему лучший доступ к ее рту. Он углубился со всем, что у него было. Поцелуй был сильнее зимних ветров. Он выбил из него дыхание, пока внутри него не пульсировало ничего, кроме нее. Она нахлынула на него, как грохочущая волна, и он пил так жадно, как только мог. Ее собственные губы потянулись к его, умоляя о большем. Каждый раз, когда он отступал, Натали снова тянулась к нему. Как будто она тонула, а его поцелуи были единственным способом выжить. Он позволил своему языку проникнуть в ее рот, встречаясь с ее языком в клубке шокирующей дикости. Раньше они никогда не целовались, но прекрасно знали друг друга. Его рука переместилась с ее бедра на поясницу, и в ответ она прижалась вперед, пока мягкость ее тела не нашла его пульсирующую твердость. — Да что б меня, — прошипела она низким голодным голосом. Внутри него усилилось пламя. Ему до боли захотелось провести рукой от ее лица к полной груди. Чтобы исследовать вершинки, которые он чувствовал на своей груди. «Еще нет», — сказал он себе. «Да. Сейчас», — зверь внутри встал и бушевал. «Я должен быть осторожен. Это слишком важно, чтобы из-за спешки все испортить». Каким-то образом ему удалось отступить. Ее глаза вспыхнули, смотря на него, как пара лун. Наполненные и опасные. Давая повод животному, рвущемуся через его кровь. Все, что мог сделать Такер, — это бороться с этим и попытаться вернуться к разумному курсу. Надеясь, что она последует за ним. Произошло обратное. Она сбежала. Время осторожности прошло, и он пнул себя за то, что уступил требованию волка внутри себя. Но даже когда Натали выскочила за дверь, он был уверен — он снова ее поцелует. Снова обнимет. «Здесь не было выбора». Глава 7 Натали «Вот черт!» На следующий день, сидя за маленьким столом в кабинете доктора, Натали покачала головой. Независимо от того, сколько раз она пыталась прояснить свои мысли, ничего не помогало. Каждую секунду воспоминания о том, как она целовалась с Такером пронзали ее мозг. Каждый раз от этого ей становилось жарко и перехватывало дыхание. Это означало, что последние двенадцать часов она была возбуждена и доведена до отчаяния. Натали не узнавала себя. Она никогда не была излишне сексуальной личностью. О, ей вообще-то нравился секс, но мужчины, с которыми она была в постели, никогда полностью не могли удовлетворить ее. Такер? Ну, от нескольких его поцелуев Натали превратилась в горячую медсестру. Натали запаниковала после того, как терзала его губы на кухне. Когда он отстранился на мгновение, она убежала. Каким-то образом ей удалось схватить ботинки и куртку. Она уехала к себе домой, просто отлично, новенькая жительница, которая просто засунула язык мэра себе в горло. Но что за язык… Он был талантливым и могущественным, как и человек, которому принадлежал. Натали захныкала и оттолкнулась от стола. От силы ее внезапного движения ее стул громко заскрипел по полу. — Все хорошо? — спросила Катя с улыбкой на лице. — Ой. Я в порядке. Катя улыбнулась еще шире. — Может ли это иметь какое-либо отношение к ужину вчера вечером? Натали вздохнула. — Весь город знает? — Довольно многие. Ведь никто, кроме других мэров, никогда раньше не бывал в доме Такера. Он очень скрытный человек. Я видела, и не могу понять, почему ты сбежала из его дома. Я предположила, что он сказал что-то, что тебя разозлило, потому что он не самый деликатный человек в городе. Но, судя по твоим покрасневшим щекам и разочарованным вздохам, держу пари, что случилось кое-что еще. Натали тяжело вздохнула. Натали была новенькой в городе. Неужели она действительно собиралась сказать женщине, на которую работала, что поцеловала мэра? — Как бы то ни было, у Такера никогда не было отношений, о которых я знаю. Я уверена у него были — партнеры. Но если что-то произошло между вами, важно знать — он этим не занимается. Постоянно. Ты должна доверять своим инстинктам. Ее инстинктам? Они были фактически недоступны. С того момента, как она оставила Такера стоять на кухне, голос кричал ей, что она облажалась. Другой, гораздо более знакомый голос был таким же громким. Он велел быть осторожной. Натали не хотела, чтобы ее сердце разбил другой могущественный мужчина. Разобраться было невозможно. Но ее тело болело до мозга костей после того, как она его бросила. Она думала, что это ее гормоны, злились на нее за то, что она не продолжила начатое с Такером. Может быть это ее инстинкты? Она была слишком смущена и сбита с толку, чтобы понять, что на самом деле чувствовала. Ей нужно было разобраться в самой себе. Она находилась в Винтерленде ради миссии. Ей нужно было получить ответы, но в течении двух недель ей почти ничего не удалось узнать. Искать было так сложно. Как она могла начать расспросы о чем-то, что казалось абсурдом? Будет только хуже, если она позволит себе привязаться к одному из мэров, это не упростит слежку. Разве только сделать по-другому. Может быть, если бы она проводила больше времени с Такером, он был бы более общительным. Может быть, он даже как-нибудь проговориться насчет оборотней. Если он был главным, то он должен знать, верно? «Черт, может быть он один из них!» — эта мысль пришла ей в голову прежде, чем она была готова к встрече с ней. «Абсолютно, нет», — решила Натали. И все же семена этой идеи некоторое время кружились в ней. Это могло даже служить объяснением безумного влечения, которые она испытывала к этому мужчине. Возможно, он выпускал в ее сторону всевозможные сексуальные флюиды оборотня, чтобы соблазнить. «Позволь ему». Гормоны или инстинкты? Она не знала. — Он может быть раздражительным, но он хороший человек. Тебе стоит поцеловать его еще раз. Врач подмигнула, как будто давала рецепт, а не сплетничала о мэре. — Откуда ты узнала, что случилось? — Я женщина, Натали. Более того я несколько раз обходила этот квартал. Я могу сказать, что просто мы все связаны, так что позволь мне сказать вот что. Здесь, в Винтерленде, дела обстоят иначе. На свидания не ходят, а отношения начинаются быстро и длятся вечно. Если хочешь поцеловать Такера, то вперед. Колокольчик над дверью нежно зазвенел, вытаскивая Натали из неловкого и запутанного разговора, который у нее был с Катей. Она повернулась, чтобы поприветствовать посетителя, но вместо Мадлен и Питера, которые должны были прийти на очередной осмотр, она увидела там стоящего Такера. Его толстая куртка была мягкого коричневого цвета, идеально подходящая к его зимним штанам. Его небритые щеки были красными и кончик носа тоже покраснел от холода. Даже порывы стихий были с ней согласны. С этим было почти невозможно справиться. Натали была так очарована его внешним видом и тем, насколько привлекательно он выглядел окутанный холодом, что забыла с ним поздороваться. На самом деле, она даже не заметила, как они разговаривали с Катей, пока их разговор не закончился. Они могли раскрыть все секреты оборотней в регионе, а она пропустила бы каждое слово. — Значит, решено, — сказала ей с улыбкой Катя. — Решено? Что? — Натали перевела взгляд с Такера на Катю. — Что я пропустила? Катя ей ухмыльнулась. — Разве ты не слушала? Такер берет тебя на прогулку по землям, которые граничат с Винтерлендом. Натали почувствовала, как от удивления у нее открылся рот. — Я не могу. У меня смена до пяти. — Я же каким-то образом работала в этом кабинете без тебя в течении нескольких лет, поэтому я думаю, что справлюсь без твоей помощи в течении дня. Катя взяла ее за руку и потащила к маленькой комнатке, где Натали хранила верхнюю одежду. — Что происходит? — прошипела она себе под нос. — Ты собираешься прокатиться с Такером. Тебе понравится. И, эй, если тебе повезет, то поцелуев, о которых мы говорили, будет больше. Катя обрадовалась перспективе отправить медсестру с одним из мэров Винтерленда. — Этого не должно произойти. Сначала мне нужно понять, что я чувствую. Мне необходимо… — Познакомиться с этим человеком. Это единственный способ понять, как все будет. — Мне никогда не везло с мужчинами. Я прожила в уединенном городке меньше месяца, а уже связалась с одним из высокопоставленных чиновников. В этом нет ни капли смысла. — Если только тебе было суждено приехать сюда, чтобы найти его. Катя подмигнула ей и ушла, ее внимание привлек звук колокольчика. Натали стояла в маленькой комнатке с зимними штанами в руке и прислушивалась, как только что прибывшая Мадлен вовлекала в разговор Катю и Такера. Она хотела пойти прямо туда и заявить, что не может просто так уйти с работы. Но, конечно, она могла. За это была не только Катя, но и Такер. Кроме того, было бы здорово провести время с Такером, чтобы узнать, как можно больше о вероятности существования оборотней в Винтерленде. Может быть, время, проведенное с ним, позволило бы ей совать нос в чужие дела, и вести себя непринужденно. «Хорошо, продолжай повторять себе это». Гормоны или инстинкты, она все еще не знала, что именно. Но она пыталась убедить себя, что это не имеет значения. Если у Такера был скрытый мотив вывести ее на прогулку, то и у нее тоже. Даже если ей нужно будет нагло спрашивать об этом, она была обязана узнать правду ради Бабули. Она также должна была сделать это ради себя. Натали запрыгнула в зимние штаны, решительно глубоко вздохнув, застегнула молнию на куртке, прежде чем схватить вязаную шапку и варежки. Такер ждал ее у двери. Его улыбка была теплой и таинственной. Это вызвало небольшую дрожь по всему ее телу, что само по себе было подвигом, учитывая, сколько слоев одежды на ней было. — Здравствуй, — прохрипела она, внезапно сильно занервничав. — Привет. Почему я чувствую необходимость извиняться за то, что забрал тебя с работы? Она пожала плечами. — Я не знаю. По правде говоря, я думала о том, чтобы завтра отпроситься и немного отдохнуть. От улыбки на его слишком красивом лице у нее перехватило дыхание. — Не думаю, что смог бы ждать до завтра. Не после того, как ты так внезапно ушла прошлым вечером. Она тяжело сглотнула. — Об этом… — Нет. Пожалуйста. Не говори ни слова. Давай поговорим об этом в более уединенном месте. «Черт». Он был прав. Клиника была крошечной, и Мадлен могла их услышать. Одно дело, когда знала Катя, что случилось между новой медсестрой и одним из мэров, и совсем другое дело, если бы об этом узнали пациенты. Хотя Натали и считала Мадлен хорошим другом. Любой человек, который забрал в свой дом брошенного ребенка, был хорошим человеком. Все в Винтерленде были хорошими людьми. Разве это не делало Такера хорошим лидером этих людей? Она последовала за ним к его снегоходу. Она заколебалась на мгновение, но Такер взял ситуацию в свои руки. Он помог ей сесть и уселся на сиденье перед ней. — Итак, куда ты меня везешь? — Это сюрприз. Увидишь, когда мы туда доберемся. — Почему я чувствую, что меня везут на свидание, а я даже не знаю об этом? Звук его смеха эхом разнесся по холоду, снимая озноб. — Наверное, потому что именно это и происходит. Я не должен был так целовать тебя прошлым вечером. Не то чтобы я хоть в малейшей степени сожалел об этом, но, если мы собираемся повторить, я считаю, что нам следует узнать друг друга поближе. Интимно. Натали вздрогнула. Это не имело ничего общего с холодным воздухом и все было связано с тяжестью его слов. В его тоне было желание, и Натали это успокоило. Очевидно, если он хочет проводить с ней больше времени, это значило, что он тоже думал об этом поцелуе. — Тогда поехали туда, куда мы едем, — вздохнула она. — Простите, мэр? В нескольких футах от машины стоял человек в теплой шерстяной шапке, настороженно глядя на Такера. Быстро переводя взгляд на Натали, Такер наклонился достаточно близко, чтобы прошептать. — Риск быть пойманным на публике. Она подавила легкий смешок, и он снова повернулся к горожанину. За те недели, что Натали была в Винтерленде, она никогда раньше его не видела. — Что я могу сделать для тебя, Дженкинс? — Она знает? — мужчина почти робко указал на Натали. — Она одна из нас, или… — Так послушай… Такер качнулся вперед, его прежде непринужденная манера поведения стала напряженной. — Я просто хочу знать, насколько свободно я могу говорить. Происходило что-то таинственное, и у Натали было такое чувство, что это имело отношение к рассказам ее бабушки. — Ты можешь говорить что угодно, Том. И да, она знает об исчезновениях. Последние слова были сказаны, как будто Такер направлял Тома Дженкинса к нужной теме разговора. И, возможно, подальше от другой. — Просто, — проговорил Дженкинс. — Я просто хотел знать… Мы все, весь город хотим знать, что делается в этом направлении. Одно дело, если исчезают незнакомцы, но если это кто-то из наших пар… — Жен, — вмешался Такер. — Это я и имел в виду, — поправил себя Дженкинс. — Жены. Кто угодно может быть следующим. — Прошло уже больше двух недель, — любезно заметила Натали. — Возможно, все закончилось. Такер заставил ее замолчать твердым, но не злым взглядом. — Еще слишком рано говорить что-либо подобное. Но, пожалуйста, поверьте, я делаю все, что могу. Я не позволю, чтобы с кем-то что-то случилось, если это будет зависеть от меня, и я смогу чем-то помочь. Обещаю. Том Дженкинс не выглядел удовлетворенным, но это был единственный ответ, который он мог получить, и он это знал. Сильно кивнув, он пробормотал что-то о том, что побеспокоил их, неторопливо побрел прочь. Наблюдая за ним, Натали чувствовала себя растерянной. Дела с Такером закружили ее, и это отвлекало, так что ей не удавалось выполнить личную миссию. Может быть, горожане жалели ее, не поднимая этого вопроса, но в основе всего лежал настоящий страх. — С тобой все в порядке? — спросил Такер, прерывая ее мысли. — Да, просто… я все время забываю о том, через что они все проходят. — Я не забыл, — его голос немного потемнел, и она почувствовала желание взять его за руку. — Прости. — Не нужно. — Внезапно он стал тем же мужчиной, который дразнил ее за то, что она сбежала. — Давай просто проведем немного времени вместе. Когда мы вернемся, мир будет тем же. Приглашение было неотразимым. Натали одарила его широкой улыбкой и кивнула. Воздух прояснился, она оглянулась и обнаружила, что Тома Дженкинса уже не было. Снегоход зажужжал под ней, и они поехали. Такер повернул машину к окраине города. Хотя был полдень, ветер был пронзительно холодным, несмотря на огромный шлем, который она надела поверх вязаной шапки. Они ехали долго, и он указал на несколько вещей, останавливаясь в несколько местах, чтобы показать, где живут стаи диких животных. Они увидели горстку оленей и лосей, а также других диких животных, которых она никогда бы не увидела в Калифорнии. К тому времени, когда они остановились у маленькой хижины посреди каменистого участка земли, у нее начали немного болеть ноги. Сидеть на снегоходе было не очень удобно, особенно при езде по пересеченной местности. Такер помог ей слезть со снегохода и провел в маленькую хижину. Строение защищало от ветра, но вокруг них был громкий вой. Посреди хижины стояла небольшая дровяная печь, и Такер снял перчатки и отправился разжигать огонь. — Что это за место? — спросила Натали, быстро обойдя комнату. Здесь стояла маленькая кровать и крошечный столик. На кровати было сложено не менее десяти одеял. Она посмотрела на них, гадая, смогут ли они защитить от ночного холода. — Это убежище для людей, которые могут здесь заблудиться. Мы храним здесь дрова и некоторые продукты, которые можно долго хранить, и они не привлекают животных. Многие знают где находится дом, но мы надеемся, что он никогда не будет использован по назначению. — Мы ближе к Пойнт-Хоуп, чем к Винтерленду? — Нет. Здесь никто не живет, но иногда люди преследуют оленей по этой дороге. Если станет слишком холодно или начнется шторм, эта хижина станет безопасным убежищем. — О. А кто его содержит? — Мы это делаем. Мэры Винтерленда, но он здесь для всех, кому это нужно. Хижина не единственная, что у нас есть. Их здесь несколько. Мы проверяем их, когда проводим поиск. Иногда мы даже ночуем в них. — Только иногда? Думаю, тебе всегда нужно убежище. Такер замер, когда огонь ожил. — Здесь не нужно много времени, чтобы немного потеплело. Если ты хочешь избавиться от верхней одежды и укутаться в одеяло, ты можешь это сделать. Натали так и сделала. Она закуталась в плотное вязаное одеяло, скрыв свой ярко-розовый халат с ромашками. Она чувствовала себя немного нелепо одетая в одежду, на которой были цветы, посреди Аляски, но халат ей нравился. — Как часто вы обходите землю? — спросила она, садясь на кровать. На гребанную кровать. Она могла бы вытащить один из стульев из-под маленького столика, но она села на кровать. Ее кожа покраснела от мыслей обо всем, что они могли бы сделать на этой маленькой кровати. Она откашлялась и плотнее закуталась в одеяло. — Мы обходим по очереди. Отмечаем палочками, чтобы знать, кто пойдет. Обычно мы уезжаем на неделю или две. — О. Это надолго. Порочные мысли о том, что можно с ним вытворять на кровати, стали слишком навязчивыми, и Натали, поднявшись, пересела на один из двух стульев рядом с кроватью. — Вот почему нас трое. Если один идет патрулировать, остаются двое других. Если возникает чрезвычайная ситуация, тогда один из них может уйти в Пойнт-Хоуп или в шахты, а один останется в Винтерленде. Город никогда не остается без защиты. Она кивнула, как будто все поняла, хотя она так ничего и не осознала. Это было похоже на покровительство — забота о городке в глуши, но она не сказала об этом. Было чертовски очевидно, что она ничего не знала о замерзшем мире Аляски. — В последнее время проверки стали более частыми, — сказал он хриплым голосом. — К сожалению. Случаи исчезновения людей, очевидно, тяжким бременем легло на его плечи, и Натали вспомнила человека, который обращался к ним еще в городе. Она чувствовала, что ей нужно найти способ расколоть висящую в воздухе напряженность. В конце концов, они все же, наверное, пришли сюда не для того, чтобы рассказать друг другу обо всех своих проблемах. — Итак, — проговорила Натали, опираясь рукой на спинку одного из стульев, приподнимая одно плечо, немного более игриво, чем хотела. — Тебе, что даже чуть-чуть не интересно над чем я работаю? Судя по выражению его лица, Такер понятия не имел, что она имела в виду. «Спокойно, Натали. Как можно, спокойнее». — Маленькое дело? — Вместе с Колином и Сойером? Я пыталась вызвать у тебя любопытство прямо перед тем, как ты… — Пригласил тебя на ужин, — закончил Такер ее мысль после недолгого молчания. Натали не собиралась вспоминать об их связи. И все же, в одинокой крохотной хижине, которая находилась в этой глуши, все, что они делали с этим великолепным мужчиной, казалось, до этого можно было дотянуться рукой. — Ну, — он небрежно поерзал, давая ей возможность спокойно перевести дух. Дымка лукавого блеска в его глазах заставила воздух искрить между ними, но Такер, казалось, был готов играть в эту игру. — И что же ты делала в мое отсутствие? — Я почти уверена, что не должна тебе рассказывать. «Теперь мы скромничаем? Действуй осторожно девочка». — Ты та, кто это начала. Внезапно мне показалось, что он разыгрывает очень сексуальную шахматную партию. Проблема была в том, что в отделе секса Натали почти всегда чувствовала себя так, как будто она играет в шашки. — Мы организовали «Суп-Офф». Даже ляпнув это, она поняла, что слова «Суп-Офф» были просто о несуществующих вещах, с которыми она в этот момент могла справиться. Это были шашки. Брови Такера взлетели вверх, и он удивленно рассмеялся. — Что прости? Тебе придется объяснить все это. — Хорошо, — покраснела Натали. — Я была в общественном центре с группой женщин, с которыми меня познакомила Катя, и мы поговорили о том, как тебе будет холодно, когда ты вернешься после столь долгого пребывания в глуши. Я сказала, что было бы неплохо, если бы ты, вернувшись, обнаружил тарелку супа или еще что-нибудь глупое. — Это не глупо. Их глаза встретились, и его тон был достаточно теплым, чтобы обезоружить. В ее груди возникла крошечная дрожь, и она прочистила горло, прежде чем продолжить: — Во всяком случае, Мэдлин сказала, что нам понадобится суп при каждом приеме пищи, чтобы избавиться от холода. И все просто стало увеличиваться, как снежный ком. Как только Колин и Сойер узнали о нашем розыгрыше, внезапно все стало на свои места. — Итак, — на лице Такера появилось слабая неотразимая улыбка, — вы организовали это дело из-за меня? — Не только некоторые из нас, — сказала Натали и внезапно почувствовала себя очень спокойно. — Весь городок. Это вызвало нечто странное в Такере. Он моргнул, тяжело вздохнул и посмотрел на стропила. — Эти люди, — почти прошептал он. — Этот городок. Глубокая любовь, которую он испытывал ко всем им, была совершенно очевидна и заполнила крошечное пространство. Даже при в сей его несговорчивости, все это пришло из глубины, почти жертвенного места. — Значит тебе это так нравится? — Что? Его взгляд встретился с ее взглядом, и напряженность заставила ее спину дрожать. — Городок. Вся работа, которую ты делаешь для них. Тебе это правда нравится? — Да, — кивнул он. — Это дает мне цель. Я так долго этим занимаюсь, что не знаю, чем можно еще заниматься. — Ты когда-нибудь хотел сделать что-нибудь еще? Такер покачал головой. — Я всегда знал, что это будет моя обязанность. Мы все знали. Тот факт, что он сделал свои обязанности своей страстью, поразил ее до мозга костей. — А что насчет тебя? — Меня? Переадресация ее же вопроса показалась ей странным разоблачением. — Да. Ты всегда хотела быть медсестрой? — Я хотела стать врачом. Она произнесла эти слова раньше, чем их успела остановить, и это было странно похоже на признание. Она посмотрела на него и увидела его ласковое лицо. — Что помешало? — Жизнь, — пожала она плечами. — Моя бабушка заболела, вот и все. — Мне очень жаль это слышать. Натали слабо улыбнулась. — Все нормально. — Ты всегда можешь сделать это в один прекрасный день. Натали закусила губу. — Не уверена, что хочу. Мне нравится быть медсестрой. Я просто хотела бы найти способ вылечить определенные болезни. — Я уверен, что многие люди хотят этого. Иногда это происходит по личным причинам. Это было больше, чем намек на приглашение продолжать и Натали впервые захотела поделиться. Приятно было быть с мужчиной, который, казалось, беспокоился о этом. — Это из-за деменции. Забавно, как много может рассказать человек. Они могут рассказывать безумные истории, но часто они раскрывают больше правды, чем нет. — Это генетическое? — Трудно сказать, — вздохнула она. — Вроде нет. Близкий родственник с таким диагнозом, может увеличить твои шансы, но исследования по этому поводу, похоже, говорят, что это не так. — Ты беспокоишься, что однажды можешь заболеть. Натали приказала своим глазам не плакать, но было уже поздно. По ее щекам катились слезы. — Черт. Прости. За то, что чертовски грубо это сказал. — Такер бросился к ней и сел на кровать рядом с ее стулом. Одна из его больших теплых рук коснулась ее бедра, а другая обняла ее. — Я не должен был этого говорить. — Нет. Все нормально. Это глупо, что я плачу. — Нет, и даже если бы это было так, это более чем оправдано. Затем Такер, грубый мужчина, который был с ней так груб с того момента, как увидел ее, тот самый мужчина, который поцеловал ее так, что она чуть не лишилась рассудка, обнял ее. Он держал ее так, словно она была самой драгоценной вещью на свете; он обнимал ее, как будто мог сдержать все страхи и болезни, которые ее пугали. Он держал ее так, как будто он заботился о ней, искренне и до глубины души. — Ты прав. — Она удивилась своему шепоту. Но ее расшатанные нервы успокоились, когда он крепче сжал ее. — Я этого боюсь. Я видела, как женщина, которая вырастила меня, была для меня кумиром, самого умного и доброго человека, которого я когда-либо знала, просто… исчезала. Исчезала все дальше и дальше от того, кем она была. В конце концов… — у Натали сжалось горло от эмоций. — Она даже не узнавала меня. Она думала, что я — моя мать. У меня не было сил исправлять ее. Она умерла, не зная, кто держал ее за руку. — Она умерла, зная, что-то кто-то, кто ее любил, держал ее за руку. Вот что важно. В каком-то смысле ты была ее дочерью. Она вырастила вас и любила вас. Натали, ты сильная женщина. Она громко всхлипнула, и это должно быть, был наименее привлекательный звук, который она когда-либо издавала. — Ты даже не знаешь меня. Как ты можешь так говорить? — Потому что ты переехала в глухомань, чтобы убедиться, что уединенное сообщество получает квалифицированную медицинскую помощь. Мощный торнадо стыда и смущения охватил ее. Это был момент, когда она должна была все ему рассказать. Она должна признаться, что приехала в Винтерленд, чтобы убедиться были ли реальны оборотни или это просто бред ее бабушки. Это был бы быстрый и безболезненный разговор. Если только это не было так. Тогда она застрянет посреди дикой местности, в нескольких часах езды от городка. Она не смогла заставить себя ничего сказать. Он воспринял ее молчание, как знак того, что ему следует продолжить, потому что так оно и было. — Когда у нас с тобой было собеседование по телефону или, когда читал твои электронные письма, я с уверенностью мог сказать насколько ты увлечена тем, чтобы помогать людям. Потом, увидев тебя с Питером, все обрело для меня смысл. Тебе действительно нравится заботиться о людях. Ты бы отдала последнюю рубашку, чтобы помочь. Вот почему ты идеальное дополнение к Винтерленду. Жизнь не всегда легка, но окружающие тебя люди делают ее сносной и даже замечательной. Я уверен, что твоя бабушка смотрит на тебя сверху, и чертовски гордится той женщиной, которой ты являешься. У Натали вырвался тихий, болезненный всхлип. — Тебе не обязательно так говорить. — Это правда. Я чувствую, насколько это правда. Нелегко потерять людей, на которых мы равняемся. Мой папа был хорошим человеком. Он заботился о Винтерленде. Он был немного грубоват в общении. Он никогда не был нежным и добрым отцом, но он всегда был. — Ты и его потерял? Такер кивнул. — Он никогда не был прежним после смерти моей матери. Не то, чтобы я знал, потому что она умерла, рожая меня… — он напряженно пожал плечами. — Но мне кажется, что мы оба потеряли людей, о которых заботились. Я нашел свое спасение в заботе о людях Винтерленда. Возможно, это и для тебя тоже может стать безопасным убежищем. — Мне бы этого хотелось. И Натали не шутила. Она все еще хотела узнать правду о диких сказках, которые рассказала ей бабушка, но это не означало, что она не могла одновременно найти свое место. Сейчас Натали позволит этому сильному мужчине обнять ее, и она успокоиться, зная, что он понимает, какая боль наложила тяжелую руку на ее жизнь, на ее решения. — Как насчет того, чтобы я приготовил нам кофе? Еще раз сжав ее ногу, Такер встал. Натали наблюдала за его мощным телосложением, когда он достал несколько металлических чашек из единственного шкафа. Там был растворимый кофе, сухие сливки и кусок сахара, от которого ему пришлось отказаться. — Это не совсем первоклассный кофе, но он будет горячим. — Он улыбнулся, когда протянул ей чашку. — А теперь давай поговорим о нашей следующей остановке в нашем путешествии. Натали не нуждалась в том, чтобы кофе был горячим. Все, что ей было нужно — это улыбка Такера. Глава 8 Такер Следующая хижина, где они остановились, была ненамного больше предыдущей. Такер должен был повернуть обратно в Винтерленд после их последней остановки, но он не хотел возвращаться. Это означало, что он должен был расстаться с Натали, а он еще не был к этому готов. Холодная, пустынная земля, окружающая его дом, всегда была по-своему мирной и красивой. Но когда Натали прижималась к нему, у Такера перехватывало дыхание так, как он никогда не думал, что это возможно. Одно ее присутствие делало каждый унылый уголок замерзшей земли бесконечно красивее. Тепло и красота, исходившие от его пары, отбрасывали новый вид свечения, новый вид света на его королевство. Он гордился этим и хотел, чтобы она все это увидела. Тогда может быть… Что ж, тогда, может быть, она влюбиться в эту землю также, как и он. Может быть, она не захочет уезжать. Такер был уверен, что она планировала вернуться к цивилизации. Она была человеком, который пришел из теплых мест. Она принесла это тепло с собой, и он не знал, что с ним случится, если она заберет его. Если она уйдет. Хотя он ни в коей мере не был готов иметь пару или даже сделать Натали своей, он дал бы себе день, чтобы погреться в ее свете. В ее жаре. В возможностях, которые никогда не появятся. Вот почему, он, как чертов дурак не повернул назад к городу. К обязанностям, которые, как он знал, ждали. Том Дженкинс служил острым напоминанием о том, что он должен делать, но перспектива провести время с Натали была слишком опьяняющей. Вместо этого он направил снегоход дальше по территории. Здесь было намного холоднее, но это его не беспокоило. Не тогда, когда руки Натали обнимали его за талию, цепляясь за него изо всех сил. Он схватил ее за руку, говоря себе, что это для того, чтобы убедиться, что она не упадет. Но он знал правду. Его волк тоже знал. Это было для того, чтобы прикоснуться к ней. Даже сквозь слои одежды ему хотелось прикоснуться к ней. Держать ее в своих руках, быть окруженным ею и отметить свою территорию единственным доступным ему способом. Управлять снегоходом только одной рукой было опасно, особенно на неровной местности. Снег здесь никогда полностью не таял. Несмотря на то, что была осень, было холодно, и снег с прошлой зимы все еще лежал толстым слоем. На самом деле, снег, вероятно, не таял уже сотни лет. Возможно, даже дольше. Он был не очень глубокий с тех пор, как Такер был маленьким щенком. Они винили в этом изменение климата, но было трудно волноваться о состоянии мира, когда Натали прилипла к его спине, и ее груди прижались к нему через толстое зимнее снаряжение. Достаточно скоро они доберутся до места назначения, и Такеру нужно будет начать один чертов разговор с Натали. «Верно. Скажи ей. Отдай ей все это. Затем возьми ее и привяжи к нам. Быть наедине в дикой природе — это идеально». Несмотря на то, что он все еще находился за рулем, на его голове был надет тяжелый шлем, Такер покачал головой, не соглашаясь со словами волка. Он не будет спариваться с Натали. Несмотря ни на что. Он не мог. Она уедет, и тогда, что будет с ним? Боль… Он мог справиться с этой болью, не спариваясь с ней. Его сердце всегда будет болеть из-за женщины, которую он упустил, но, возможно, это то, что он сможет вынести. Но он не мог спариться с ней, зная, что она уйдет. Это убьет его. «Нет, если ты заставишь ее захотеть остаться. Мы можем здесь сделать ее счастливой. Она пробыла здесь две недели без тебя и осталась. Она завела друзей. Это доказательство». Такер вздохнул и направился к маленькой деревянной хижине. У животного была хорошая мысль, но он не хотел участвовать в рассуждениях. Не тогда, когда он не мог знать, как все обернется для него. Кроме того, существовали серьезные проблемы. Не только люди, исчезающие в ночи, но и Питер. Это было бесконечно. И здесь посреди всего, он поставил себя в затруднительное положение. Приближалась ночь, и ему пришлось сказать Натали, что они находятся в часах пути от дома, и поэтому им придется остановиться в крошечной хижине с одной кроватью. Им придется провести здесь ночь. «Ты знал, что делаешь», — усмехнулся его волк. «Ты хотел этого. Остаться с ней наедине. Ничто, кроме тепла ваших тел, не согреет вас. Ощущение ее кожи. Мягкость. Тебе это нужно». Такер отбросил эти мысли, помогая Натали слезть со снегохода и зайти в хижину. — Не могу поверить, что в октябре идет столько снега! — ее удивление было заразительным. Он улыбнулся в ответ и закрыл за ними дверь, оставив большую часть ветра стучать по дереву. Вой был настолько громким, что он не был уверен, был ли он в его голове. Его волк требует, чтобы он провел время со своей парой, или это был просто ветер, умоляющий впустить его в убежище. Но он не стал бы делить эти драгоценные несколько мгновений ни с кем и ни с чем. Эта была единственная ночь, которую он проведет с Натали. Они начали приятную беседу, как будто уже много раз совершали подобные экскурсии. Он легко развел огонь в печи и быстро принялся за еду. Кое-что он, конечно, взял с собой. Его волк любил это. Каким-то образом оказалось, что Такер все это время планировал застрять здесь с Натали. Но он в этом не признавался. Ни себе, ни своему волку, и уж точно не человеку, которого он только что встретил. Пара или нет, Натали была человеком. Она не знала об оборотнях, и действительно… Каковы были шансы, что ее устроит идея о людях, превращающихся в животных? Вряд ли это закончилось бы для него хорошо. Не так далеко от Винтерленда. Рассеянно слушая, как Натали что-то рассказывает о снеге, Такер помешивал фасоль в сковороде, которая стояла на плите. Натали была занята тем, что сушила их шапки и перчатки на решетке над плитой. Зимний снегопад с мокрым снегом внезапно накрыл их примерно за полчаса до того, как они добрались до хижины. Сначала это было волшебно, он кружился вокруг них, пока они ехали, но из-за него их одежда намокла. Это было не совсем то, чего вы хотели, когда ехали при минусовой температуре. — Я думаю, что через пару часов все это должно высохнуть. Но у меня нет опыта в такого рода вещах. — Натали хихикнула. — Я до сих пор не могу поверить, что сегодня впервые увидела настоящий снежный шквал. От этого я чувствую себя маленьким ребенком, — она широко улыбнулась ему. — Зачем переезжать на Аляску, если ты никогда не сталкивалась с настоящим снегом? Ее щеки вспыхнули, и она отвернулась от него. Странно. — Как ты думаешь, как скоро мы сможем вернуться? — в ее голосе что-то ощущалась: страх, опасение. От этого Такер почувствовал себя мудаком. Он мог сказать, что она его не боялась. Но было какое-то беспокойство, которое лишило их того хорошего момента, который только что был между ними. — Рождество в Винтерленде — это, наверное, самое крутое, что ты можешь когда-либо увидеть. — Да? — если Натали и была потрясена его внезапной сменой темы, она никак этого не показала. — Снежный покров становиться очень толстым, и мы почти не видим солнечного света. Но луна отражается от всего, и весь мир приобретает этот странный оттенок. Снег выглядит как прекрасные дюны из белого песка. Если бы не было так холодно, то можно было бы представить корабль, плывущий по течению с ветром в парусах. — Звучит красиво. — На самом деле мы не можем украшать огнями свои дома, но мы собираемся всем городом и украшаем общественный центр сверху донизу. Существует традиция, которая длится пару дней. Ты должна это увидеть. Детям это нравится, и к нам заглядывает Санта. — Санта проделывает весь этот путь сюда? — ее улыбка была дразнящей. — Пилот, который доставил тебя сюда, Берл, он играет Санту для детей. Он так делает… ну, сколько я себя помню. — Он не выглядит достаточно жизнерадостным, чтобы быть Сантой! Такер невольно рассмеялся. — Я знаю Берла очень давно. Он груб по всем статьям. Он мало разговаривает, но, когда вокруг него дети с огромными, полными надежды глазами, а на нем красный костюм? Что ж, в магию легко поверить. — Это звучит замечательно. Я буду очень ждать, чтобы увидеть это. Ее улыбка была такой теплой, такой искренней, что проникла прямо в сердце. Как удар кулаком. Как удар ногой. Только это не больно. Не совсем. Это было похоже на то, как будто оживаешь впервые за долгое время. Такер почувствовал, как его сердце колотится, стуча, словно орган только сейчас вспомнил, что он должен биться, чтобы поддерживать его жизнь. Он прочистил горло, внезапно ему захотелось так много всего рассказать. Он не стал. Нет. Он не мог. Это дало бы ему надежду, что Натали останется. До Рождества осталось еще пару месяцев. Каковы были шансы, что к тому времени симпатичная медсестра все еще будет поблизости? «Если ты ей скажешь, она останется. Вот как это работает». — Есть довольно много занятий, — продолжил он, сосредоточившись на бобах и своих воспоминаниях о Рождестве. — Интересно… — Натали села на маленькую кровать, ее глаза смотрели в пол. — Что? — спросил он после того, как она стала слишком тихой и спокойной. — Ничего. — Нет, пожалуйста. Ты выглядишь грустной. Я не думаю, что смогу справиться с грустной женщиной в этой крошечной хижине, так далеко от всего. — Ну, я как раз думала о Питере. Интересно, проводил ли он когда-нибудь Рождество в кругу семьи? Тот, кто вырастил его, не приложил никаких усилий, чтобы найти его. Мне грустно за маленького мальчика, понимаешь? Такер со вздохом отошел от плиты и сделал через хижину три шага, чтобы сесть рядом с ней. Его рука снова легла ей на колено, потому что как могло быть иначе? Ей было грустно, а разве не это делают люди, чтобы утешить друг друга? Они прикасались друг к другу. Верно? Но Такер хотел прикасаться, не чтобы утешить. В безопасности его разума, его большая ладонь скользнула с ее колена. И не встретив никакого сопротивления поднялась вверх по ее бедру, погружаясь в пьянящий жар, ожидающий его. Его воображение пошло дальше, к ее губам и гибким изгибам ее тела. Натали положила свою маленькую ладонь на его руку. Ее кожа была такой холодной, что это почти вывело его из пикантных мыслей, но лишь слегка. Он должен был убедиться, что ей достаточно тепло. Все его защитные инстинкты вспыхнули с новой силой. — Ты замерзла, — прорычал Такер, подтягивая к ним одно из одеял и укутывая ее плечи. — Мы находимся в глуши на Аляске. Было бы странно, если бы я не замерзла. — Мне совсем не холодно, — пробормотал он, оборачивая свою пару одеялом. Каким-то образом его рука снова оказалась на ее ноге. На этот раз она была не на колене, а гораздо выше. Ее бедро было мягким под его ладонью. Даже больше, чем он себе представлял. Такер ничего не смог с собой поделать. Он хорошенько сжал его. Он почувствовал, как напряглась Натали под рукой, и убрал ее, пробормотав извинения. Ее рука взяла его руку, положив ее где-то между ее бедром и коленом. — У тебя такая теплая рука, — шепотом восхитилась она. Она повернула голову, ее глаза пылали жаром. Такер с трудом сглотнул. Запах холодного ветра и горящего дерева внезапно исчез, и он был уверен только в одном. У Натали был самый насыщенный аромат, с которым он когда-либо сталкивался. Не раздумывая, ведомый своими инстинктами и этим неописуемым чувством, укоренившимся в его сердце, Такер наклонился к ней. Его свободная рука потянулась к ее подбородку, и он приподнял ее лицо, чтобы лучше рассмотреть ее прекрасные черты. Натали облизнула губы, у нее перехватило дыхание. Ее взгляд, который был и так обжигающим, теперь был совершенно другим. Даже ее сладкий аромат изменился. Стал острее. Она желала его. — Я собираюсь поцеловать тебя, — прошептал он, его слова коснулись ее нежной кожи. У Натали перехватило дыхание, но она не отодвинулась. На самом деле, она закрыла глаза и прильнула к нему. Так нежно, так застенчиво, что у него не было другого выбора, кроме как поцеловать ее. Его губы прижались к ее губам, его язык был готов присоединиться к использованию. Натали вздохнула ему в рот, давая его языку достаточно места для исследования. Его рука с ее лица скользнула к пояснице, чтобы уложить их на кровать. Он обнаружил, что наполовину лежит на кровати, свесив ноги с края. Спустя головокружительное мгновение Натали оседлала его, одеяло теперь очень мешалось на плечах. Ее руки были везде — в его волосах, на подбородке, спускались к плечам, вниз по грудным мышцам к животу. Если дикая женщина опуститься еще ниже, то получит пригоршню чего-нибудь еще. Как бы то ни было, вся жесткость его потребности в ней была прижата к ее ноге. Она целовала его самозабвенно, словно он был единственным источником тепла в мире, и она умрет без него. Без него. Он встречал удар за ударом. Он бы сжал и взял ее под свой контроль, и переворачивался до тех пор, пока она не оказалась бы на спине. Но Такер не хотел двигаться. Его пара оседлала его, ее волосы каскадом рассыпались по плечам, чтобы щекотать его, когда она пожирала его рот… Это было блаженство. Как будто он умер и попал прямиком в рай. Ничто не могло быть так хорошо. Это удивительно. — Такер, — простонала Натали ему в губы, — что мы делаем? Он застонал, запечатлев еще один поцелуй на ее губах, прежде чем позволить своему рту переместиться к ее подбородку, чтобы запечатлеть еще один быстрый поцелуй за ухом. Ее сердце билось так восхитительно быстро, что он почти чувствовал его вкус. — Ты хочешь, чтобы я остановился? — это был самый опасный вопрос, на который он когда-либо отваживался. Мы не можем. Она застонала, когда он снова поцеловал ее, очень нежно прикоснувшись зубами к ее горлу. Увлажняя ее кожу своим языком и наслаждаясь ее вкусом. — Натали? — ее имя было вопросом. Она ответила ему поцелуем. Глава 9 Натали Что, черт возьми, я делаю? Что я на самом деле делаю… о! — О! — звук сорвался с ее губ в виде удара чистой, триумфальной похоти. Как бы необдуманно было оседлать Такера на этой крошечной, скрипучей кровати, она не могла остановиться. Похоть только усугубляла ситуацию. Словно против своей воли, она прижалась к нему бедрами. Ее сердцевина горела от ощущения его эрекции прижатой к влажному участку, быстро растущему на ее трусиках. Она желала Такера. Сильно. Больше, чем она думала, что такое возможно с человеком, которого едва знала. Она всегда считала, что ее либидо слегка сломано. Секс был прекрасен, но это? Прижиматься к Такеру у черта на куличках было, безусловно, самым эротичным опытом в ее жизни. Слово они были единственными людьми в мире. Единственные, которые имели значение. Натали не хотела останавливаться. Она хотела продолжать до тех пор, пока ее полностью не поглотит страсть. Может быть, тогда она смогла бы понять, что происходит между ними. Я должна остановиться… Она не только едва знала этого человека, но и хранила от него секреты. Она приехала в Винтерленд под ложным предлогом. Было так неправильно с ее стороны все это время скрывать это от него и при этом доводя их до похотливого безумия. Она должна сказать ему правду. Но как это сделать? «Ну ладно, слушай. Я медсестра, которая действительно приехала в Винтерленд, чтобы сделать что-то хорошее. Только это не принесет никакой пользы вашему сообществу. Это абсолютно эгоистично. Мне нужно знать, что бабуля не была сумасшедшей. Что и я тоже не сойду с ума». Такер так сильно любит свой город, что придет в ярость. Он возненавидит ее. А потом он лишит ее лучших поцелуев, которые были в ее жизни. У них в памяти останется только мрачное, то как она предала его. Натали запуталась. Она не знала, что делать. Она хотела Такера больше, чем своего следующего вздоха, но она не хотела обманывать его. Это заставляло ее чувствовать себя самым лицемерным человеком в мире. Это не то, кем она была. Черт, бабушка ее не так воспитала. — Мы должны остановиться, — наконец выдохнула она, отстраняясь от Такера. Его губы распухли, волосы растрепались, а глаза… черт. Он выглядел так, словно был готов сожрать ее сейчас, и это все, чего она хотела. — Если ты хочешь. — Его голос был хриплым от тоски. Неужели это было неправильно — довести дело до конца? Позволить своему… желанию, или тому, что происходило между ними, идти своим чередом? Они были двумя взрослыми людьми, которые хотели этого. Чтобы ни случилось потом? Она разберется с этим. Верно? Может быть, если у них будет секс, Такер будет заботиться о ней, и не будет так зол на нее за то, что она пробралась в Винтерленд, чтобы узнать, существуют ли оборотни. «Что, если он оборотень?» Она думала об этом и раньше, но важность вопроса пронзила ее, как раскаленный добела нож. Натали замкнулась, парализованная тем, что это означало бы, если он им был. — Ты выглядишь так, как будто находишься за миллион миль отсюда, — проговорил он, его руки откинули ее волосы назад за плечи. Она все еще сидела на нем верхом. Она все еще чувствовала его член, прижатый к ее теплу. И он был большим. От этого у нее потекли слюнки. — Извини… Я просто… мы не очень хорошо знаем друг друга. Я не должна… Мы не должны… — она оттолкнулась от него, но для этого потребовалась вся ее сила воли. — Может быть, нам стоит просто вернуться в город прямо сейчас. Я уверена, что наша одежда уже высохла. На его лице что-то промелькнуло. Боль? Разочарование? Гнев? Она не могла этого разглядеть. Но это было там, но исчезло слишком быстро, чтобы анализировать. Такер сел и прочистил горло. — Кстати об этом… — он шмыгнул носом, запустив руки обратно в волосы. — Мы не можем вернуться. Не сегодня. Снег пошел слишком сильно, и мы уже промокли насквозь. Ехать сейчас было бы опасно. Мы… — он облизнул губы и отвернулся от нее. — Мы должны провести здесь ночь. — О. — Ее неожиданный вздох наполнил маленькую хижину. Он привез ее сюда. В эту крошечную хижину, в которой была одна кровать. Хижина, которая находилась еще дальше от Винтерленда, чем они были раньше. Он увез их из города. Неужели он планировал оставить ее одну в хижине на ночь? Далеко от всех? Почему? — Такер… Ей потребовалось повторить его имя и прикоснуться к его руке, чтобы он наконец посмотрел ей в глаза. — Ты привез меня по какой-то причине? — вот оно снова. Эта вспышка эмоций содержала в себе три разных чувства. Он отвел взгляд. — Мне жаль. Мне не следовало этого делать. Я хотел… — он откашлялся и встал с кровати, подошел к плите. Нужно было сделать всего три шага. Хижина была такой маленькой. Он и раньше знал, что здесь так тесно. И все же он привез ее сюда. — Такер? — Я увлекся, ясно? — наконец сорвался он. Он снял с огня банку с дымящимися бобами, поставил ее на стол и повернулся чтобы посмотреть на Натали. Его волосы все еще были растрепаны и торчали в разные стороны от ее рук, которые перебирали их, пока она фактически занималась любовью с его ртом. — Ты увлекся, — неуверенно повторила она. — Почему? Он вздохнул, совершенно подавленный. Хотя она мало знала этого человека, у нее было ощущение, что он не часто бывает подавленным. Но он выглядел безумно хорошо. Такой мужчина, как Такер, всегда будет смотреться хорошо. — Я показывал тебе окрестности, и мы отлично проводили время. Я не был готов… — он резко замолчал. — Не был готов к чему? Отвезти меня обратно домой? Попрощаться? Он только кивнул. — Ну, учитывая, что мы живем в маленьком городе на краю света, само собой разумеется, что я никуда не денусь. Если ты хотел провести со мной время, тебе не обязательно было вести меня в уединенную хижину, чтобы сделать это. Мы уже живем в уединенном сообществе. — Она улыбнулась, сказав эти слова, чтобы он понял, что она дразнила его. Но чтобы он не ожидал от нее услышать, очевидно, она сказала ему не то, что нужно. — Черт. Мне очень жаль, Натали. Мне не нужно было привозить тебя сюда. Я был неправ. — Нет. Перестань. Я хорошо провела время. — Она тоже сказала правду. — Даже… — она указала на кровать. — Это тоже было приятно. Он натянуто ей улыбнулся, но его плечи так и остались напряженными. — Есть вещи, о которых ты должна знать. Прежде чем мы сделаем что-нибудь, о чем ты потом можешь пожалеть. Она нахмурилась, глядя на него. Если бы он решил и все ей рассказал, все что угодно, ей пришлось бы сделать тоже самое, а она к этому не готова. Она не знала, как он отреагирует, узнав, что она устроила тайный крестовый поход, чтобы найти оборотней. Он может посмотреть на нее, как на какую-то чокнутую. Это могло разрушить все, что происходило между ними. — Ты уверен? — это был неправильный вопрос. Может быть, они могли бы быть просто двумя взрослыми людьми, которые решили развлечься. Может быть, им не нужно было все выяснять, что было между ними. — У меня нет выбора, Натали. Я должен быть честен с тобой кое в чем. Она нервно хихикнула. — Это звучит не слишком хорошо. Ты ведь не женат или что-то в этом роде, не так ли? — Черт возьми, нет. — Такер вздрогнул, когда увидел ее реакцию. — Нет, я просто имел в виду, что я не женат. Я бы не привез тебя сюда, если бы это было так. Я не такой человек. — Я должна была догадаться, извини. Итак, ты что-то говорил? Он вернулся и сел на кровать, но тут же снова встал и принялся ходить по хижине. Здесь было не так много места, и он был очень похож на зверя в клетке, пытающегося вырваться из ловушки. Это огорчило ее, но она не могла предположить, почему он так беспокоится. — Послушай, это не тот разговор, который я хотел бы начать с тобой здесь. Что, как я теперь понимаю, не имеет никакого смысла. Я привез тебя сюда, в глушь, зная, что здесь только одна кровать, зная, что мне придется чертовски долго пытаться держаться от тебя подальше… Но, Натали, ты не должна бояться, хорошо? Я бы никогда не причинил тебе вреда. Она нервно усмехнулась. Снова. Потому что, черт возьми, что еще она могла сделать, когда мужчина, которого она едва знала, сказал что-то подобное? — Прямо сейчас я собираюсь сказать много вещей, которые для тебя не будут иметь никакого смысла. — Он смотрел на нее дольше секунды. — Скажи, что ты поняла. — Я бы хотела согласиться, но ты ничего не сказал, так что я не уверена, что я должна понять. Он бросился обратно к кровати и взял ее руки в свои, опустившись перед ней на колени. — Мне нужно знать, что ты полностью осознаешь, что я не причиню тебе вреда. Если ты потом не захочешь иметь со мной ничего общего, если захочешь остаться одна в хижине, я выйду наружу. Она вздохнула так сильно, что у нее заболели легкие. «Выйдет на улицу? О чем, черт возьми, он говорит?» — Что, черт возьми, происходит, Такер? Теперь мне страшно. Потому что там очень холодно. Что, черт побери, может быть настолько плохим, что ты собираешься фактически умереть? Он облизнул губы и посмотрел вниз на их соединенные руки. — В мире есть определенные типы людей, которые обладают особыми способностями, особыми талантами. Очень специфично, но все же. Это не то, что каждый может сделать или даже понять. Винтерленд — это не просто какое-то уединенное сообщество, на это есть причины. Это место было основано давным-давно, чтобы стать безопасным убежищем для этих людей с особыми талантами. Это должно быть безопасное место, где они… мы… могли бы быть свободными и быть самими собой. Где нам не придется прятаться. Натали не могла дышать. Она совершенно забыла, как это делается. Это значило так, как будто он был больше, чем просто знал об оборотнях. То, как он говорил, звучало так, словно он был одним из них. У нее закружилась голова. В потоке образов ее мозг прокручивал каждое мгновение с тех пор, как она лицом к лицу встретилась с ним. Темный, животный магнетизм, который исходил от него каждый раз. Барьер, который он установил, чтобы не впускать посторонних. Он должен был. Что может случиться, если кто-то подойдет слишком близко? Теперь она понимала. Натали слушала рассказы бабули, но не услышала сути того, о чем они были. Эти люди были сильны сверх всякой меры. Больше, чем люди. Это было то, чего ей не хватало, но теперь она столкнулась с этим лицом к лицу. Если бы этот человек сказал то, чего она ждала, она не только получила бы то зачем сюда пришла, но и открыла бы между ними то, от чего они не смогли бы отказаться. — Скажи это, — шепотом настаивала она, избегая его взгляда. — Как и большинство жителей Винтерленда, я оборотень. Мир остановился. Не потому, что Натали была шокирована словами Такера. Вот оно. Правда об этом. Обо всем. Слова Такера были больше, чем просто признание. Они были ключом к боли, которую она обернула вокруг себя, толстыми цепями неопределенного будущего. Оборотни реальны. Это означало, что ее бабушка не была сумасшедшей. Возможно, она была в тисках болезни, но она не лишилась разума. Основное осталось твердым. Это может просто означать, что Натали не сойдет с ума. Болезнь могла бы дремать в ней, но, возможно, она не поглотила бы все, что делало ее такой, какая она есть. Это было слабым утешением, но до этого момента она не понимала, как сильно ей нужно было знать, что ее бабушка жила не только в фантазиях. Это вернуло женщину, которую она любила как мать, на пьедестал, на котором она всегда стояла. Крупные горячие слезы потекли из ее глаз, вскоре покрыв все лицо. О чем это говорит, что она испытала облегчение от того, что ее бабушка не была сумасшедшей? О чем это говорит, что все это время Натали беспокоилась только о себе? Это, наверное, делает ее самым эгоистичным человеком в мире. Верно? В конце концов, независимо от того, существовали оборотни или нет, это ничего не изменило. Бабуля ушла из-за болезни. И были все шансы, что Натали может закончить так же. Но хотя бы, по крайней мере, оборотни были реальны. Теперь Натали могла вернуться домой к дедуле и сказать ему, что женщина, которую он любил, была права. Единственная проблема, конечно, заключалась в том, что он мог ей не поверить. Он, вероятно, подумал бы, что его внучка унаследовала ту же болезнь. То же безумие. — Натали. Мне жаль, что я расстроил тебя. — Лицо Такера выражало озабоченность. Он протянул руку, чтобы переплести их пальцы. Она сморгнула слезы, но они не останавливались. Свободной ладонью она попыталась вытереть лицо, но это было непросто сделать. Такер тяжело вздохнул. — Я не должен был ничего рассказывать. Мне очень жаль, Натали. Я выйду. Я оставлю тебя здесь, но ты будешь в безопасности. Такер встал и направился к двери. — Постой, — крикнула она, поднимаясь на ноги. — Постой, пожалуйста. В ее голосе послышались нотки отчаяния. Она бы предпочла, чтобы ее голос звучал уверенно и твердо, но это было трудно сделать, когда она едва могла видеть сквозь слезы. Такер повернулся к ней и несколько раз тяжело сглотнул. Его красивое лицо было хмурым и напряженным от болезненного волнения. — Да? — это слово было мягким и новым видом извинения. — Покажи мне. Это было не совсем то, что она хотела сказать. Судя по выражению лица Такера, он тоже этого не ожидал. Его брови исчезли в линии роста волос, а челюсть отвисла. — Прости, это невежливо спрашивать оборотня? Я просто… — Нет. — Он покачал головой, не сводя с нее глаз, как будто молча оценивал ее. От его пристального взгляда она вздрогнула. — Это не грубый вопрос. Я могу показать тебе, если ты пообещаешь не бояться. Возможно, тебе стоит отвернуться. — Зачем? Теперь, когда она спросила, ей захотелось увидеть трансформацию своими глазами. Теперь отступать было некуда. — Ну, затем, что мне нужно снять свою одежду, если я хочу снова надеть ее. Я не хочу рвать ее без необходимости. — О! — ее вздох удивления был наполовину вызван тем, что она не подумала о последовательности действий превращения мужчины в животное, а наполовину потому, что теперь она представляла себе очень обнаженного Такера. Настала ее очередь тяжело сглотнуть, гадая, как он будет выглядеть без одежды. Она сидела на нем достаточно, чтобы знать, что он был довольно мускулистым, но увидеть его? Это была бы совсем другая история. Она хотела этого. Она также снова хотела сесть на него верхом, но не сейчас. Не тогда, когда она была так близка к получению всех ответов, которые всегда хотела получить. Натали повернулась, уставившись на маленькую кровать. Конечно, это никак не повлияло на обуревающие ее чувства. Она почти могла представить себя на смятой постели, сидя на нем верхом. Сесть на него так, как будто ее тело нуждалось в этом, что оно безусловно и делало. Как бы это могло быть, если бы они не отстранились друг от друга? Если бы она открыла для себя все его тело вместо того, чтобы отворачиваться? Ее сердце заныло от этой мысли, а кожа покрылась мурашками, но это не имело ничего общего с холодом. Дыхание Такера выдавало его. Шорох ткани только усилил все это. Звук скользящей одежды по его коже, и тихое, приглушенное шуршание, которое сопровождало все это. Напряженно и внимательно слушая, она проследила весь путь, когда он раздевался. Когда это было сделано, ее тело было настолько возбужденным — фактически на грани кульминации. Ее дыхание было прерывистым, а набухшие соски покалывало от нетерпения. Она почти задавалась вопросом, достаточно ли у нее смелости, чтобы каким-то образом прикоснуться к себе. Чтобы снять напряжение, сковывающее каждый дюйм ее кожи. Эти похотливые мысли испарились, когда она услышала это. Шорох от одежды Такера сменился чем-то гораздо менее приятным. Это соблазнительное, тихое шуршание сменилось чем-то гораздо более душераздирающим, и Натали невольно обернулась, чтобы посмотреть, что происходит. Такер лежал на полу, скорчившись, свернувшись калачиком. Его дыхание было прерывистым, а на его гладкой коже появились клочья шерсти. Вскоре мощный сексуальный мужчина, которому она была готова отдаться всего несколько секунд назад, стал большим серебристым волком. У нее перехватило дыхание. Он был великолепен. Такер находился в своем волчьем облике, но его глаза не изменились. Они сверлили ее безмолвным вопросом. Боялась ли она большого злого волка? Она не боялась. Она чувствовала себя в безопасности. Натали медленно сократила расстояние между ними. Ее рука зависла над его головой, когда Такер сел на попу. Его голова была почти у ее плеча. Это было удивительно, что волк вообще поместился в хижине. — Можно мне прикоснуться к тебе? — шепотом спросила она, не зная, было ли это оскорблением просить оборотня, чтобы его погладили, как… ну, погладили, как домашнее животное. Он не был большой собакой. Очевидно, он был огромным волком. Его лапы были такими огромными, а когти такими длинными, что Натали поняла, что он был создан для того, чтобы путешествовать через земли Винтерленда. Он был создан для того, чтобы бродить по этой территории и охранять ее от всех потенциальных злоумышленников. Он был могущественным и чем-то древним. Такер наклонил голову, не сводя с нее глаз. Натали не хотела, чтобы у нее дрожали пальцы, когда она протянула к нему руку, но они дрожали. Они дрожали не от страха или дурных предчувствий. Это было чистое возбуждение, которое заставило ее задрожать. Ее бабушка знала оборотней, и теперь молодая женщина, которую она вырастила, осталась наедине с одним из них. Натали не только поцеловала оборотня в его человеческом обличье, но и теперь запустила пальцы в густой мех самого большого серебристо-серого волка, известного человеку. Что за опыт… — Ты мягкий, но не совсем, — удивилась она вслух. Такер раздраженно выдохнул, забавляясь. Она запустила пальцы в мех, проведя ими по всей длине за его ухом. — По десятибалльной шкале от одного до растерзанной смерти, насколько бы ты разозлился, если бы я прямо сейчас почесала тебя за ухом? — она улыбнулась ему, чтобы он понял, что она дразниться. Такер издал какой-то горловой звук, и Натали приняла его за согласие. Разрешение почесать его. В ту же секунду, как она это сделала, его большой хвост громко ударился о пол, его глаза закрылись, и он наклонился к ее прикосновению. Он издал еще один звук в глубине своего горла, на этот раз от чистого удовольствия. Она отстранилась и сделала шаг назад. — Ладно. Итак, теперь, когда ты снова превратишься в человека, ты будешь голым, верно? Значит, мне следует опять отвернуться? Такер наклонил голову. Натали так и сделала, повернувшись, чтобы дать волку возможность уединиться. И снова она услышала ворчание. Она не смела дышать, пока не услышала, как Такер потянулся за своей одеждой. Секунды тянулись, пока она слушала все это в обратном порядке. Изменение — это одно, но звуки, издаваемые этим человеком, натягивающим на себя одежду? Пытка. Особенно когда все, чего она хотела — это видеть его таким, какой он есть. — Я оделся, — сказал Такер спустя, казалось, целую вечность. Натали тут же обернулась в надежде что-нибудь увидеть. Это было неприлично, но она не была разочарована. Такер был босиком, стоял в хижине в одних джинсах, которые низко висели на бедрах. У нее одновременно пересохло в горле и наполнилось слюной. Она не могла отвести взгляд, хотя разум подсказывал ей, что пялиться очень некрасиво. Такер схватил свою рубашку и натянул ее через голову. Когда он это сделал, Натали была загипнотизирована мышцами, работающими под его кожей. Одним словом, плоскости его груди и пресса были таковы, что их так и хотелось облизать. Этот мужчина был создан для ее языка. Когда его рубашка вернулась на место, ей потребовалось немало усилий, чтобы не застонать. Или заворчать. Или просто подойти прямо к нему и снова раздеть его. Это было бы нехорошо. Потому что теперь, когда Такер признался, что он оборотень, Натали должна была тоже во всем признаться. Она прикусила внутреннюю сторону щеки и попыталась найти правильные слова, чтобы сказать ему. Но как бы она ни начала, это звучало не очень хорошо. Это выставляло ее не в лучшем свете, а в этот момент она не хотела вбивать клин между ними. Она хотела быть рядом с ним. Она снова хотела поцеловать его. Это была такая сильная потребность, что стало немного трудно дышать. — Я могу положить фасоль обратно, если хочешь, — сказал он. Хорошо. Это была наименее сексуальная вещь, которую мужчина когда-либо говорил в ее присутствии. Глава 10 Такер Такер изо всех сил пытался придумать что-нибудь, что он мог бы сказать. Все это было так нереально. Реакция Натали на тот факт, что оборотни существуют, что он был одним из них… все это было за пределами его ожиданий. Она не только поверила ему, но и попросила измениться. Более того, она попросила разрешения, чтобы прикоснуться к нему. Его волк все еще бушевал в глубине его сознания, создавая такой шум, что ему было почти невозможно сосредоточиться на Натали. Такер и раньше рассказывал людям об оборотнях, и никогда, ни разу, ни у кого не было такой положительной реакции. Раньше были угрозы и брошенные довольно неприятные слова. Страх и отвращение были гораздо более типичными. Но не Натали. Нет. Если он смог правильно понять свою пару, женщина испытала облегчение. В ее глазах было облегчение. Ее плечи стали менее напряженными, и она чуть не плакала от радости. Это он знал наверняка. Он мог чувствовать ее эмоции, и они окрасили воздух маленькой хижины букетом запахов, призванных свести его с ума. Натали почувствовала облегчение от того, что он был оборотнем. Конечно, в этом не было никакого смысла. Если только она уже не знала об их существовании. Но если это было правдой, то ее присутствие здесь может вызвать более сложные последствия. Это был не первый случай, когда кто-то приходил, уже зная обо всем. Когда он только стал вице-мэром города произошел один инцидент. Несколько человек пробрались в Винтерленд, намереваясь взять несколько человек в заложники. Они хотели доказать всему миру, что оборотни существуют. Такер вместе с Колином и Сойером довольно быстро ликвидировали угрозу. Но могла ли Натали быть такой? Мысль о том, что его пара может находиться в Винтерленде, чтобы причинить им вред, ранила распустившееся счастье в его сердце. Но сама идея звучала неправильно. Если она и знала, то ничто в ее натуре не говорило о том, что она способна причинить вред. Возможно, она приехала из-за желания помочь его виду. В конце концов, она помогла Питеру, и обстоятельства его выживания были невероятным рассказом для любого, кто знал. В конце концов, она хотела взять на себя ответственность за мальчика. Это должно было означать, что ей не все равно, верно? Если только она не пыталась завоевать доверие ребенка, чтобы забрать его из Винтерленда. Но откуда она могла знать, что этот ребенок появится среди них? «Прекрати придурок. Ты же знаешь, что это не так. Ты сказал ей правду, и она осталась. Черт, она прикоснулась к нам. Если ты спросишь ее, зачем она здесь, она скажет». Такер выдохнул и подошел к плите, чтобы снова поставить фасоль на горячую поверхность. Без сомнения, теперь они были переварены. Когда он упомянул о них, Натали ошеломленно замолчала. Ее запах изменился со сладкого на более резкий. Разочарование. Хотела ли она еще поговорить об оборотнях? Может быть, она хотела продолжить заниматься кое-чем на кровати, как пара влюбленных подростков. Честно говоря, эта мысль ему тоже понравилась. — Ты, кажется, не удивилась, что я оборотень, — наконец произнес он, разлаживая их скудный ужин в две маленькие оловянные миски. Тихий вздох шока Натали и испуганный взгляд говорили о многом. — Так ты знаешь об оборотнях. — Он сделал это утверждение, и в нем нарастала необъяснимая агрессия. Не по отношению к ней. К самому себе. Он должен был знать, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Очевидно, его парой должен был быть кто-то, кто не был честным и правдивым. Как она могла быть такой? Он не заслуживал ничего другого. — Я не знала, — настаивала Натали. — Не совсем. — Она встала и подошла, чтобы встать рядом с ним. Он предложил ей миску, и она принялась помешивать фасоль, и нахмурилась. — Ты помнишь, что я рассказывала тебе о бабуле, верно? Женщина, которая вырастила меня… Он кивнул. Хотя с момента того разговора прошло совсем немного времени, казалось, что с того тяжелого момента прошел миллион лет. У Натали явно было тоже в чем признаться. — Ну, на самом деле она жила здесь, когда только закончила колледж со степенью доктора философии. Она работала в научной лаборатории не слишком далеко от шахт. И, ну, когда она там была, то пошла на экскурсию с остальной частью своей научной команды. Бури не должно было быть, но внезапно начался штормовой ветер, и снег был таким густым, что она отстала от группы. Она уже собралась умереть. Она действительно умирала. А потом она столкнулась лицом к лицу с парой волков. Она пришла в ужас. Они не выглядели такими истощенными, как она думала должны выглядеть существа, обитающие в такой среде, а на самом деле, как раз наоборот. Она решила, что это потому, что им понравилось есть людей, которые забрели слишком далеко от шахт и Пойнт-Хоуп. И тут Натали поймала себя на том, что обвиняет оборотней в такого рода деятельности, что посмотрела вниз. Такер молчал, давая ей возможность продолжить. — Как ни странно, они подошли к ней и начали вести ее. Она сказала мне, что чувствовала себя так, словно ее охраняли. Она рассказала мне эту историю, когда я была девочкой, и это было своего рода сказкой. Способ сказать, что, если кто-то выглядит опасным, не обязательно означает, что это так. В ее лице было что-то умоляющее, но он пока не мог заставить себя сдаться. Она облизала губы и продолжила: — Как бы она ни была напугана, она последовала за ними, и чем дальше они уходили, тем больше она убеждалась, что они пытаются спасти ее. В конце концов, они привели ее в пещеру, и там изменились. — Натали остановилась, чтобы встретиться с ним взглядом. — Эти два волка превратились в людей прямо у нее на глазах. — А потом? — это было все, что он мог сообразить. — Когда я была маленькой девочкой, она сказала мне, что они помогли согреться ей во время бури, а когда все закончилось, они отвели ее обратно на базу. Только когда я стала старше, она рассказала мне больше. Даже будучи старенькой, она дрожала, когда говорила об этом. Как будто она все еще могла чувствовать их руки на своем теле. — Значит, она любила их? — Она никогда не произносила слово «любовь», — ответила Натали. — Только то, что это было не похоже ни на что, что она когда-либо знала. Своего рода чистая, чувственная завершенность. Однажды она стала довольно откровенной, — она покраснела и опустила глаза. — Понимаю, — сказал Такер. Он все еще держал в секрете, что у него было на сердце. — Когда она вернулась на базу, у нее от переохлаждения началась лихорадка и бред, так что она подумала, что все это выдумала. Когда она все рассказала врачу базы о том, что видела, он дал ей лекарства, и ее исключили из проекта. Никто ей не поверил, и она потеряла работу своей мечты. Она была так подавлена, что больше никогда не хотела видеть снег. Я думаю, именно поэтому она переехала в Калифорнию. Она устроилась на работу в лабораторию, и там познакомилась с моим дедушкой. Натали тяжело и громко сглотнула. Ее глаза внезапно наполнились слезами, и Такер не совсем знал, что делать, чтобы все стало между ними намного лучше. Он понимал, что ей есть что сказать, что ее рассказ еще не закончен. Он каким-то образом понял, что Натали нужно продолжать говорить, но также нужно знать, что все в порядке. Он сократил расстояние между ними, опустив руки на ее бедра. Он придвинул ее к себе, на расстоянии вытянутой руки, чтобы не отрывать взгляда от ее лица. Чтобы она могла видеть, что он рядом с ней, и слушает очень внимательно. — Потом, когда она действительно очень заболела, я думаю, воспоминания выплеснулись наружу. У нее больше не хватало разума, чтобы держать этот секрет при себе. Это уничтожило моего дедушку. Одно дело, когда человек постепенно забывает, кто он такой, забывает все о своей жизни и забывает, как говорить. Но слушать, как она рассказывает о ночи, которую провела в объятиях двух людей-волков? Натали покачала головой. — Это было слишком для него. Она едва узнавала его, но тот факт, что она могла так живописно описать тех двух незнакомых волков? Я думаю, это разбило ему сердце. Он ревновал и до сих пор считает, что любовь всей его жизни была с ним несчастна. — Натали снова покачала головой. — Я не знаю, почему ему было легче злиться на нее. Я думаю, в этом есть смысл. Если он был зол на нее за то, что она питала чувства к мужчинам, которых не существовало, тогда ему не нужно было быть рядом, чтобы видеть, как ей становиться все хуже и хуже. Слезы снова потекли по ее лицу, и Такер одной рукой смахнул их с ее нежных щек. — Должно быть, ему было тяжело потерять женщину, с которой он прожил свою жизнь. И увидеть, как ускользает жизнь, которую они построили вместе. Ты не можешь злиться на него за то, что он чувствует, что это ничего не значит. Должно быть, это было для него разрушительно. — Я знаю. Знаю. Но потом он так разозлился, что начал говорить, что она сошла с ума. А потом я начала сомневаться в этом. Может быть, у нее были какие-то выраженные проблемы из-за болезни Альцгеймера. Понимаешь? Что, если… — Натали рыдала, ее ноги задрожали. — Что, если и я тоже сойду с ума? Такер забыл, как дышать, он забыл обо всем. Боль в глазах Натали была для него невыносима. Было ужасно видеть, что его прекрасная пара так расстроена из-за этого. — Так вот почему ты приехала сюда? В Винтерленд? Чтобы доказать, что твоя бабушка не была сумасшедшей? Она снова всхлипнула, уткнувшись лбом ему в грудь. Он обнял ее. Он попытался погладить ее по спине, шепча все банальности, которые приходят в такие моменты, как этот, но слова казались рутинными, даже когда он их произносил. Такер ничего не мог сделать, чтобы бороться с эмоциями, разрывающими Натали на части. Он ненавидел то, что не мог защитить ее от прошлого, от боли. От будущего, которое было для нее таким неопределенным… — Я нанялась на работу в Винтерленд, чтобы попытаться найти этих оборотней. Или любых оборотней, настоящих. Каковы были шансы, что я не только найду оборотней, но и ты окажешься одним из них? И волком? Такеру нечего было на это сказать. Ничего из того, что он придумал, не было достаточно, вот такие дела. Его озадачило, что его пара приехала в Винтерленд со своими собственными планами. Если бы не болезнь бабушки Натали, каковы были шансы на то, что Натали, девушка из Калифорнии до мозга костей, искала бы работу в самых отдаленных уголках Аляски? Ничтожно малы. Но он не мог сказать ей этого. Он не мог утверждать, что все это стоило того, потому что это привело ее к нему. Не тогда, когда она была так расстроена из-за своей бабушки и того, что, как она, казалось, верила, ждало ее на другой стороне жизни. — Натали, твоя бабушка была больна, но она видела оборотней. И я ничего не знаю о болезни Альцгеймера. Я не буду притворяться, но ты должна знать, что, несмотря ни на что, ты проживешь до этого долгие годы. Ты не можешь прожить всю свою жизнь в страхе. Ты не можешь перестать жить настоящим, потому что боишься будущего. «Ты из тех, кто умеет говорить». Его волк, конечно, был прав. Такер так и сделал. Он прожил свою жизнь, держа свою боль как можно дальше. Он не сказал Натали, что она его пара, потому что был чертовски уверен, что она уедет. Он уже бежал от своей боли, от будущего, даже не думая смириться с прошлым. Ему было больно думать, что он оказался в таком же положении, но по совершенно другим причинам. «Тогда скажи ей. Скажи ей, что она твоя пара. Скажи ей, почему ты боишься. Она останется». Внутренний голос всегда звучал так уверенно. Волк никогда не испытывал страха, но Такер колебался. Сегодня вечером уже было много признаний. Смогут ли они справиться с этим? Он не знал, должен ли испытывать свою удачу и рассказать ей правду о том, кем они были друг для друга, или ему следует приберечь это для другого раза. Рано или поздно ему придется рассказать Натали. Как она отреагирует после этого, как они проведут это время вместе? Особенно, если они собирались делить постель? Вопросы были серьезнее, чем все с чем он сталкивался когда-либо. Они проникали прямо в суть того, кем он был. И ответственность за все это лежала прямо на его собственных плечах. Такер действительно хотел бы обвинить своего волка в этом дерзком поведении, но не мог. В глубине души он сделал это, потому что очень хотел рассказать Натали. Он был охотником, отлично умел расставлять ловушки, и в этот момент сам себя загнал в ловушку. Он загнал себя в ловушку правды. Несмотря на всю его браваду и все его жалобы на то, что он никогда не найдет или не сможет найти себе пару, он был одинок. Глубоко одинок. О, ему нравилось его положение в Винтерленде. Он обожал людей, которым должен был служить и защищать. Он даже любил Колина и Сойера, этих двух надоедливых братьев от других матерей. Но в его жизни было что-то, чего так сильно не хватало. Теперь, когда он держал Натали в руках, он понял, чего ему не хватало. Ему не хватало пары. Кого-то, с кем можно обниматься и делиться интимными моментами. Конечно, вряд ли это был радостный момент. В прошлом Натали было много боли, но теперь, когда она нашла его, ей не нужно было проходить через это в одиночку. Точно так же, как ему не нужно было идти по жизни теперь одному, когда он нашел ее. Это было важно. Это было очень важно. Вот почему он должен был рассказать ей. Он попал в ловушку. Теперь ему пришлось смириться с тем, что он был тем, кого она поймала. По всему было видно, что он в нее влюбился, это будет больно, и в конце концов, это может просто убить его. Глава 11 Натали Натали была поражена тем, что за один короткий день, всего через несколько недель после приезда в Винтерленд, она получила ответ. Она воображала, что ей придется копаться в каком-нибудь старом городском архиве. Она думала, что ей придется лгать. Слава богу, что ей не пришлось этого делать. Лгать и выкручиваться было не в ее характере. Она уже сделала это, приехав в Винтерленд под ложным предлогом. Но теперь, когда у нее были ответы, так быстро после приезда, она могла уехать. Даже здесь, в теплых, сильных объятиях Такера, Натали размышляла о том, чтобы покинуть Винтерленд. Она могла бы легко найти другую работу в Сан-Диего. Может быть, она уехала бы в другую часть Калифорнии. Может быть, в совершенно другую часть страны… как Аляска. «А, если я останусь здесь? В Винтерленде?» Эта мысль поразила ее, как гром среди ясного неба. Полноценный план, подаренный из небытия. Может быть, это было потому, что она была полностью поглощена Такером. Этот волк-оборотень обнимал ее, пока она плакала о своей бабушке, о своем прошлом, о своем будущем. Он не убежал от нее. Как раз наоборот. Его сильные руки защищали ее, рисуя успокаивающие узоры вверх и вниз по ее спине, пока он нежно говорил ей, что все будет хорошо. Она хотела ему верить. Боже милостивый, как она хотела ему верить. За две недели, что она провела в этом арктическом царстве, она научилась любить их сообщество. Она заботилась о Питере и видела, как весь городок собрался вместе, чтобы помочь маленькому, потерявшемуся мальчику. В большом городе, где она жила, этого не было. Они снова и снова совершали ошибки в отношениях с детьми. Здесь, в замерзшей тундре Аляски, в крошечном городке оборотней Винтерленде, Натали обнаружила чувство единства настолько глубокое, настолько чистое, что это доказывало, что жители не были полностью людьми. Они были чем-то большим. Чем-то намного лучшим. Они действительно верили, что для воспитания ребенка нужен целый городок, что им нужно полагаться друг на друга. И они это делали. Они были так далеки от всего, так уединенно жили, что это создало неразрывную связь. Да, Винтерленд был сообществом, но это было гораздо больше. Винтерленд был большой семьей с тремя отцами, которые заботились об их благе. Теперь концепция трех мэров обрела смысл. Вероятно, это было связано с шифрами оборотней, которые она еще не понимала. Но она хотела этого. Я собираюсь остаться здесь. Все было так просто. Будучи медсестрой, Натали дала обет, взяла на себя обязательство помогать людям. Это было трудно сделать в большой больнице, где пациенты были разделены на владельцев страховых карточек и отсутствие таковых. Здесь это не имело значения. Натали чувствовала себя здесь связанной с чем-то значительным и заряжающим энергией. Не имело значения, что она скучала по песчаным пляжам и теплой воде. В Винтерленде она обрела чувство принадлежности. Даже если Натали не была оборотнем, она вполне могла бы стать их сиделкой. Конечно, забота о людях-оборотнях должна была быть по-своему интересной. — Такер? — сказала она, уткнувшись ему в грудь. — Да, Нат? — Как думаешь… — она сглотнула. — Теперь, когда ты знаешь, зачем я приехала в Винтерленд, ты отправишь меня прочь? Он отстранился от нее, но удержал в кольце своих рук. — Что? — он искренне был потрясен, как будто мысль о том, чтобы отправить ее, причиняла ему сильную боль. — Что ты имеешь в виду? Отправить тебя куда? — Ну, я приехала, чтобы шпионить за такими как ты. Разве ты не злишься? Разве ты не хочешь, чтобы я уехала? Заменить меня кем-нибудь получше? Он тихо усмехнулся и поцеловал ее в макушку. — Никогда так не думай. Будь моя воля, ты бы никогда не покинула Винтерленд. Если бы могло исполниться мое самое сокровенное желание, ты бы навсегда осталась в этом городке. Нет никого лучше. — Ох. — Это определенно было не то, что она ожидала от него услышать. — Ты не злишься? — Нет. Если ты, конечно, не собираешься рассказать всему миру о наших секретах? Нарушишь наше спокойствие? — Я только хочу рассказать своему дедушке. Он должен знать, но с этим придется подождать, пока не придет время. Он не обрадуется услышав, что я, приехав сюда, узнала тоже самое, что и бабушка, но это должно пройти со временем. Как бы тяжело это ни было, я в долгу перед ним. Я в долгу перед ними обоими. Она повернула к нему лицо, и от того, что Такер выглядел бесконечно заботливым, у нее перехватило дыхание. — Это действительно нормально, что я здесь останусь? Такер откинул ее волосы за плечи, прежде чем опустить руки, чтобы развернуть ее лицом к себе. — Натали, тебе нужно знать еще кое-что. Об оборотнях. Обо мне. Как ты думаешь, ты готова к этому? Возможно, это могло бы объяснить, почему я не злюсь. Почему я хочу, чтобы ты осталась в Винтерленде. Она кивнула. Любое объяснение, которое он мог бы ей предложить, помогло бы, но в этот момент она ничего так не хотела, как уложить Такера в постель и никогда не покидать хижину. Раствориться в нем и во всем, что он предлагал. — Прежде чем я скажу тебе, ты должна знать, что ты все равно будешь свободна, ты вольна выбирать и делать все что пожелаешь, хорошо? Натали не смогла сдержать ухмылки, склонив голову набок с полуулыбкой, искоса посмотрев на него. — Как загадочно. Такер тихо рассмеялся. — Оборотни спариваются на всю жизнь. Не только волки, но и любой вид оборотней. Медведи, как Колин, или песцы, как Сойер. И когда мы встречаем человека, с которым нам суждено быть, которого нам суждено любить вечно, мы понимаем это. — Ты понимаешь? Типа, с неба падает луч и освящает человека светом? Он усмехнулся. — Не совсем, но в некотором роде. Каждый из нас обладает специфическими чувствами, присущими только нашему животному. Даже в моем человеческом обличье у меня удивительно острый слух. Все мои чувства острее, чем у людей. И раны у нас быстрее заживают. — Понятно. — Это звучало так, как будто он обходил суть вопроса. Какой бы прямолинейной ни была его натура, она знала, что он к чему-то подводит. — С этими чувствами животное внутри меня узнает нашу пару. Не как луч, а скорее, как… — Такер глубоко вздохнул. Объяснение всего этого явно далось ему с большим трудом, чем он ожидал. Если бы он не выглядел так мило, борясь, она попыталась бы понять его мысли, чтобы помочь ему. Но его щеки пылали, ноздри раздулись, а глаза сверкали. Словно он хотел снова поглотить ее. Затем по ее спине пробежала дрожь. Ее кожу покалывало, и она просто знала. Может быть, это не был луч света, спускающийся вниз, чтобы осветить Такера, но было какое-то чувство. Это странное, чудесное покалывание по всему ее телу, которое говорило «да». — Такер? — прошептала Натали, рискуя тем фактом, что ее чувство значило. — Ты пытаешься сказать мне, что я твоя пара? Он застыл на долю секунды, прежде чем он опустил плечи. — Да. — Я твоя пара, — просто заявила она. — Ты моя пара, — повторил он. — Как ты догадалась? Теперь была ее очередь смеяться. — Ну ты упомянул спаривание на всю жизнь, а затем сразу же начал подбирать слова. Я имею в виду, даже после того, как мы были знакомы друг с другом не так долго, ты привез меня в такую глушь, чтобы узнать меня получше. Это поступок человека, который что-то знает. У него были широко раскрыты глаза, рот слегка приоткрыт, как будто он ждал бури. — Ты, кажется, ни рассердилась, ни шокирована. — Ты только что превратился в волка у меня на глазах. Шокировать меня после этого было бы непросто. — Справедливо, — усмехнулся он. Затем что-то щелкнуло в ее мозгу, и у нее перехватило дыхание. — Черт возьми! Питер, наверное, тоже оборотень, верно? Вот почему он смог так долго находиться на холоде. Я подозревала это, но это значит, что это правда, верно? Такер улыбнулся ей. — Ты так быстро приспосабливаешься, что это заставляет меня нервничать. Но да, мы с Катей подозреваем, что он оборотень, но мы не будем знать наверняка, пока он не достигнет половой зрелости, что он за животное. Пока нет, если он сам не сможет сказать нам об этом. — О. А ты не можешь просто сказать? — Колин почти уверен, что он медвежонок, но какой медведь, еще предстоит выяснить. — Зачем тебе медсестра и врач в городе оборотней? Со всей этой штукой с исцелением и всем прочим? — Среди нас есть люди, а они нуждаются в медицинской помощи. И… — Такер отвел взгляд, прочищая горло. — Иногда нам нужен врач во время родов и тому подобное. — А. Конечно. Вау, всего так много, на что нужно обратить внимание. Я ищу оборотней, нахожу вас всех в кратчайшие сроки, а потом узнаю, что пара волку. Нет причин волноваться. — Натали нервно хихикнула. — Все в порядке. Просто еще один день в Винтерленде. Такер тихо рассмеялся. — Все хорошо, тебе не нужно торопиться, чтобы принять, что ты моя пара. Это не обязательно должно быть… чем-то. Мы только начинаем узнавать друг друга. Тебе не нужно это делать… То есть, мы не… Натали протянула руку и нежно приложила пальцы к его губам. — Остановись. Пожалуйста, не говори, то, что собирался сказать. Я понимаю, что я новичок, действительно новичок во всей этой истории с оборотнями, по позволь мне просто разобраться, хорошо? Мне нравится Винтерленд. Я не буду притворяться, что знаю подробности того, что значит быть парой. Но если ты наберешься терпения, я хотела бы посмотреть, как все пойдет. Его улыбка была такой теплой, что могла бы растопить весь лед, окружавший их. Ее сердце не скрывало своих чувств, тая от любви к мужчине, которого она едва знала. У нее не было выбора, не так ли? Не потому, что он был ее парой, а потому, что он был таким идеальным мужчиной. Широкоплечий, сильный и высокий. Она почувствовала твердость, которую он мог предложить, и догадалась, что у него полный, неограниченный размер. Но дело было не только в его твердости, рельефности тела. Он был жестче, чем казался, но милее, чем когда-либо признался бы. Натали хотела знать все его грани. Если он был ее парой, она хотела прочитать каждую его страницу. — Если ты хочешь увидеть к чему это приведет, я твой. И, чтобы прояснить, почему я вел себя так с тобой в начале, я не хотел пару. — Что? — учитывая то, чем они только что поделились, это казалось абсурдным. — Это правда. Моя работа была моей жизнью. И когда я почувствовал притяжение, я сделал все, что мог, чтобы противостоять ему. Проблема в том, что довольно трудно держаться от тебя подальше, Натали. — Особенно, когда ты привез меня в глушь, в хижину с одной кроватью. — Она улыбнулась ему. — Не то, чтобы я жалуюсь. — Она снова встала на цыпочки, но на этот раз не прижала пальцы к его губам. Нет. Натали поцеловала свою пару. *** Работая медсестрой в Сан-Диего, Натали привыкла к быстрому темпу жизни. Она могла бы заказать доставку пиццы к своей двери за десять минут. Она могла заказать доставку продуктов, даже не снимая пижамы. Она могла бы прогуляться по улице и выпить в любом количестве ресторанов или баров. Не то чтобы она была из тех, кто ходит по шикарным местам. Отработав большую часть времени в отделении неотложной помощи в две смены, она приползала домой, заказывала пиццу и отключалась до того, как съедала первый кусочек. Холодная пицца на завтрак действительно была чертовски вкусной. Сейчас? Что ж, это был совершенно новый вид быстро меняющейся жизни. Ведь всего пару недель назад она встретила самую угрюмую версию Такера. Теперь она была в уединенной хижине с мужчиной, который был ее парой, и целовала его так, словно от этого зависела ее жизнь. И честно говоря, казалось, что от этого действительно зависит ее жизнь. Она могла сделать следующий вдох, только если бы была связана с Такером. Она могла стоять только до тех пор, пока он прижимал ее к себе. Его губы двигались вместе с ее губами в идеальном ритме, который доказывал, что они созданы друг для друга. Ни один поцелуй — ни одна серия поцелуев — никогда не была такой чудесной. Никогда. Если бы они не были окружены всеми видами снега и мерзлой земли, Натали была уверена, что они сожгли бы весь штат Аляска. Точно так же, как улыбка Такера. — Натали, — прошептал он ей в рот, позволяя своим губам спуститься вниз по ее подбородку, чтобы поцеловать шею. — Натали, — повторил он ее имя, как вопрос, прося разрешения идти дальше. — Да, боже, да. Ее руки скользили по всей длине его тела, пока ее пальцы не опустились ниже края его рубашки. Она нежно коснулась твердой поверхности его пресса. Он напрягся под ее прикосновением, его кожа покрылась гусиной кожей? Она так сильно повлияла на него, что все его тело реагировало на малейшие царапины. С большей силой и уверенностью, чем она могла себе представить, Натали потянула за рубашку, пока поцелуй не прервался, ровно настолько, чтобы Такер успел стянуть раздражающую одежду через голову. Внезапно его широкая, подтянутая, мощная грудь предстала перед ней обнаженной. Натали не знала, куда смотреть. Ей хотелось рассмотреть все и сразу. Она провела большими пальцами по плоским дискам его груди, наслаждаясь его шипением. Он захватил ее рот, оставляя на них синяки, поцелуями изменяя ее жизнь. Его руки потянулись к ее топу, и он быстро снял его. Ее не волновало, что бюстгальтер был простым и непривлекательным. Не тогда, когда он смотрел на нее так, словно она была самой дорогой, самой редкой драгоценностью, которую только могла позволить себе земля. Спортивный бюстгальтер обеспечивал хорошую поддержку, но оставлял очень мало места для воображения. Ее соски были твердыми, как камешки, и торчали сквозь ткань и жаждали его прикосновений. Такер наклонился и сомкнул губы вокруг одного соска. Ощущение этого пронзило Натали как буря, и она схватилась за его голову, чтобы притянуть ближе. Материал стал влажным от его слюны, и он быстро провел языком по ее чувствительным бугоркам. Ее руки глубже зарылись в его волосы, когда она открыла ему себя. Он воспринял это спокойно, одобрительно застонав, прежде чем перейти к другому соску. Он каждому тщательно уделял внимание, и все это время его руки медленно стягивали с ее бедер штаны. Не теряя времени, Такер снял с нее нижнее белье. — На кровать, — приказал он нежным голосом, который был пропитан похотью. Это была странная смесь, которая в основном сводилась к тому, что этот мужчина сжигал ее тело своими глазами. Он был именно таким. Властным, но нежным. Натали не пришлось просить дважды. Она понятия не имела, будут ли они заниматься сексом, но так ждала этого, что это очень удивило ее. Это казалось белее чем неизбежным. Необходимым. Если он не возьмет ее здесь, где она лежит, она пригрозит ему возвращением в Калифорнию. Не то, чтобы он ей поверил. Не тогда, когда ее тело было уступчивым и готовым под ним. Она стянула спортивный бюстгальтер и задрожала всем телом от страстного шипения, издаваемого Такером. Обнаженные холмики ее грудей с розовыми, острыми, как булавки, сосками, жаждущими возвращения его языка. Уверенным движением он наклонился и скользнул по ней, отвечая на мольбу, которую предложили ему эти бутоны. Кровать была маленькой, даже не двуспальной, но и не совсем односпальной. Прижатая спиной к матрасу, Натали ощущала на себе тяжесть этого мужчины. Он был таким высоким, таким большим, что окружал ее повсюду. Больше, чем она хотела увидеть еще один восход солнца. Его тело идеально прикрывало ее, грубая ткань его джинсов царапала внутреннюю сторону ее бедер, когда она приподнялась ему на встречу. Как это возможно, что он еще их не сбросил? Она была обнажена, как никогда в своей жизни. Даже больше, потому что ее сердце было также открыто, и все же он был здесь, выглядя так, словно только что сошел с обложки журнала, несмотря на джинсы и растрепанные волосы. — Пожалуйста, — выдохнула Натали голосом, который удивил ее саму. — Сними свои джинсы. На тебе слишком много одежды. — Нет, не сейчас. Не сейчас, когда я хочу кое-что сделать. Такер мучительно медленно спускался и прокладывал своим ртом дорожку по всей длине ее тела. Натали охватил жар, и она начала хвататься за все, до чего могла дотянуться, чтобы не развалиться на части. Мысль о его губах на ней была больше, чем она могла мечтать, и обещание этого лишило ее всякого самообладания. — Черт, — проворчала она, когда он добрался до ее пупка. — Пожалуйста. Такер, пожалуйста, — без стыда умоляла она. Внезапно Такер оказался у нее между ног, целуя ее бедро. Натали подпрыгнула на кровати. Она никогда не получала такое внимание. Оно всегда было короткое и никогда не приносило удовлетворение. Но, когда он нашел ее, перед ней расцвел новый мир. Скользкий, твердый кончик его языка решительно провел линию вверх по ее расщелине. Позвоночник Натали выгнулся дугой, когда он раздвинул ее, и она обхватила ногами его шею, чтобы не уплыть. Когда он достиг ее вершины и нашел набухший, ноющий бутон клитора, внутри Натали разразился вихрь, отключивший ее мозг. Такер дразнил ее медленными, неторопливыми кругами, посасывая комочек, прежде чем прикусить его зубами. — Черт, — проворчала она. — Черт, черт, черт… — снова и снова. Она не была способна ни на что больше. Длинные пальцы Такера гладили ее вход, пока он продолжал ласкать ее идеальными, дразнящими движениями. Ее ноги дрожали, а ее лоно сжалось под его пальцами, отчаянно желая, чтобы он продвинулся дальше. Ей нужно было больше. Она нуждалась в освобождении. — Такер, — выдохнула Натали, когда он втянул ее клитор в рот, проводя по нему языком снова и снова. Он зарычал в ее тайные места, глотая ее влагу, продолжая заниматься любовью с ее самой чувствительной частью. Руки Натали вцепились в его волосы, приковывая его к месту. Ощущения его языка, скользящего и кружащегося по ее пылающему клитору, было достаточно, чтобы заставить звезды взорваться за ее веками. Ветер больше не мог гулять по хижине. Для этого не было места. Осталось место только для ее воплей удовольствия, пока Такер продолжал поднимать ее все выше и выше к кульминации. — Боже! — воскликнула Натали, выгибая спину, прижимаясь к нему, как подношение. — Такер! — его имя сорвалось с ее губ, когда она впадала в безумие, срывалось с ее губ снова и снова, пока ее оргазм не достиг вершины, и его имя снова вырвалось из нее. И когда ее тело раскололось, он остался на месте, ведя ее сквозь бурю, пока она не растаяла на матрасе. Такер остался на месте уткнувшись носом между ее раздвинутых бедер, не делая ни малейшего движения, чтобы отодвинуться он нее. Он снова нежно поцеловал ее, и снова отправил ее в опасную близость к пропасти. Только когда казалось, что она вот-вот сорвется, он отодвинулся, проводя губами по ее бедрам. Натали была бескостной. Ей хотелось потянуться к нему, поцеловать, обнять, но она не могла пошевелиться. Он прижал ее к кровати своим большим телом, но еще больше — тем сокрушительным оргазмом, который он ей подарил. Такер не останавливался, оставляя поцелуи на каждом дюйме ее обнаженной плоти. — Ты тихая, — прошептал он ей в пупок, заставив ее вздрогнуть. — Ничего не могу сделать, кроме как прямо сейчас попытаться вернуться на землю. Он усмехнулся. — Так хорошо? — в его глазах была уязвимость, которая заставила ее сердце сжаться. Натали улыбнулась в ответ. — Такер? — Да? — Это было не похоже ни на что, что я когда-либо чувствовала. Мне никогда раньше это не нравилось. Его глаза потемнели, и он облизнул губы. — Тогда я должен подумать о том, чтобы сделать это снова. Ее руки легли ему на плечи, когда она попыталась подтянуть его к себе. — Не надо. Я не уверена, что мое сердце выдержит это. Я вся дрожу. Такер попытался остаться на месте, но она хотела почувствовать, как он накрывает ее. Она села, чтобы заставить мужчину подчиниться, медленно скользя рукой вниз, пока не нашла пуговицу его ширинки. Одним рывком она расстегнулась. Открыв зрелище, от которого у нее перехватило дыхание. Такер низко наклонился, чтобы снять джинсы, но когда он снова поднялся, готовый и открытый для ее взгляда, но то, что он предлагал, казалось, еще больше. Больше, чем большой. Его головка блестела от влаги. Натали почувствовала себя победительницей, узнав, что он возбудился от того, что доставлял ей удовольствие. Осторожно дотянувшись, она взяла каплю и распределила ее по головке большим пальцем. Он с шипением выдохнул, бормоча ее имя. Его рука сомкнулась вокруг ее запястья, но она не остановилась. Она сжала руку вокруг его впечатляющего обхвата и провела ладонью по всей его длине, восхищаясь при этом. Такер двигал бедрами в такт ее движениям. Он с трудом сглотнул, его руки нашли ее лицо. Его поцелуи были небрежными в самом восхитительном смысле. Он растворялся от ее ласк, и это было, вероятно, самое прекрасное зрелище, которое она когда-либо видела. — Что ты со мной делаешь? — его хриплым и тяжелым от желания. — Возвращаю услугу, — ответила она, чувствуя себя смелой. Натали не относилась к смелым особам. Она никогда не была особенно предприимчива в спальне, но это было как-то по-другому. Это была уединенная хижина в глуши. Она была с мужчиной, которому было суждено принадлежать ей. В этом была свобода. Это было освобождением. Ей не нужно было волноваться о том, чтобы втянуть живот, или задаваться вопросом, не слишком ли у нее толстые бедра. Эти мысли даже не приходили ей в голову. Все, о чем она могла думать, был Такер и его губы. Такер и его руки. Такер и его член, набухающий в ее руке. Это было так опьяняюще — купаться в ее энергии, довериться в чистом и надежном спаривании. Разум Натали закружился от череды событий, которые привели ее в Винтерленд. Невероятность всего этого. Кроме того, было маловероятно, что она окажется в этом месте, обнаженная и дрожащая перед мужчиной, который, как она думала, ненавидел ее. В этом священном месте его слова, его руки и его язык стерли все это. Конечно, она должна была полагаться на это. Выжать каждую унцию счастья и удовольствия из ситуации, из этого места, куда ее привела жизнь. Натали понимала, что однажды все это она может потерять. Ее разум может восстать и проглотить все до последней капли. Почему бы не сделать что-нибудь действительно шокирующее? Что-то настолько смелое, что даже болезнь не сможет забрать это у нее. Она хотела запомнить эту ночь и Такера, навсегда. Даже не задумываясь, повинуясь чистому инстинкту, она нырнула, сомкнув свои губы вокруг него. Бедра Такера дернулись от удивления. Она улыбнулась, довольная тем, что удивила мужчину, который был создан из силы и ловкости. Он простонал ее имя, когда она поглотила всю его длину. Его руки запутались в ее волосах, потирая кожу головы кругами, пока она наслаждалась каждым дюймом его обхвата. — Натали, — его шепот был хриплым от вожделения. — Любимая, ты должна остановиться. Это не… — дрожь пробежала по его телу. — Натали. Я хочу кончить в тебя. Его слова были грубыми, но отрезвляющими. Она медленно отпустила его член, чтобы заглянуть Такеру в глаза. Его дыхание было прерывистым, его член напрягся в ее хватке, умоляя о завершении. Натали посмотрела на него и с пониманием кивнула. — Ложись на кровать. Настала его очередь подчиняться. Он сделал это, мягко, почти робко, и она забралась к нему на колени, вдавливая его спину в матрас. Она оседлала его, позволив его эрекции покачиваться у ее ноги. Ее волосы упали ему на грудь, и Такер протянул руку, чтобы поиграть с прядями. — Ты уверен? Я хочу, чтобы ты знал, что я принимаю противозачаточные таблетки и не жду от тебя большего. — Она знала ответ, но ей нужно было услышать, что он скажет. Она вспоминала, как врач рассказывала ей о том, что его мать умерла во время родов, и ей было важно, чтобы он почувствовал, что она понимает. — Да. Натали, пожалуйста. Не успели эти слова слететь с его губ, как она скользнула по нему. Когда он вошел в нее, из ее груди вырвался стон. Он был большим, и это было так давно. — С тобой все в порядке? Мы не должны… Она жестом заставила его замолчать, не в силах открыть глаза. — Да. Да, в порядке. При этих словах она опустилась на него целиком, принимая каждый дюйм глубоко внутрь себя. Он был таким длинным, таким толстым, что у Натали перехватило дыхание. Она хотела двигаться, пошевелить бедрами, но это было невозможно, пока она не привыкнет к его огромному размеру. Его руки сомкнулись вокруг ее бедер, его пальцы восхитительно впились в ее кожу. — Нежнее, любимый, — сказала она, когда он крутанул бедрами под ней. — Ради всего святого, пожалуйста. — Вот так? — Такер приподнял бедра, посылая вспышку восхитительного напряжения, пробежавшую по ее телу. Это было что угодно, только не нежность. — Да. — Она с трудом сглотнула. Это было все, в чем нуждалось ее тело, и чего боялся разум. — Вот так. — Такер снова приподнялся, сделав паузу, а затем снова. Каждый раз перед ее глазами вспыхивали искры, подавляя ее размышления. Натали опустила бедра вниз, сначала сделав несколько круговых движений, затем расслабилась, прежде чем снова навалиться на него. Это похоже на то, что она стала одержимой женщиной. В ней взяло верх что-то дикое, и она отдалась этому. Она задала дикий ритм, который завтра даст о себе знать. Все в ней, наверное, будет болеть, но ей было все равно. Она хотела этого. Она хотела его. — Ты так чертовски красива, — прорычал Такер, садясь, чтобы схватить одну из ее грудей. Его зубы задели ее сосок, когда он сильно посасывал. Это заставляло все ее тело дрожать. Невозможно было сказать, где было больше удовольствия. Она была просто создана из этого, и он тоже. Натали жестко оседлала его, требуя его тело, в то время как Такер продолжал оставлять поцелуи и покусывания на ее груди и шее. Она скакала дальше, чувствуя, как искры удовольствия вспыхивают внутри нее каждый раз, когда она полностью опускалась. Она держалась за него, хотела увидеть, когда он достигнет своей кульминации, когда ее собственная достигнет вершины. Это будет быстро. Ее бедра начали дрожать по обе стороны от его бедер, и она крепко сжала то место, где он был внутри нее. Прижимаясь бедрами к его бедрам, она хотела, чтобы он вошел так глубоко, как только мог, когда получит освобождение. — Черт возьми, Натали, — прошептал он ей на ухо. Это было все, что требовалось. Потрескивающий огненный разряд пробежал по всей длине ее позвоночника, и она начала неудержимо выгибаться. — Такер! — и снова его имя было единственным, что Натали произнесла. Она выкрикивала его снова и снова, пока стены не начали рушиться вместе с ним. Она задвигалась в бешеном темпе, и ее тело задрожало от восторга. Она не сдавалась, загоняя себя все дальше. Используя свой собственный оргазм, чтобы вызвать его. Такер увеличивался внутри нее, его дыхание было прерывистым. Началась тупая пульсация, которая только отправила ее дальше на еще более головокружительные высоты. Еще один сильный толчок, и он начал пульсировать. Она сжалась вокруг него, когда он выкрикнул ее имя, входя глубоко в нее. Полная сила его освобождения была настолько сильной, что она чуть не потеряла сознание от этого. Все ее тело разлетелось на части в его объятиях, дрожало, когда он закачивал в нее порцию за порцией горячее семя. Это наполнило ее до краев, и мир перестал вращаться. Натали не могла дышать. Она ничего не слышала. Она перестала быть кем угодно, кроме как исключительно его. Опустошенная и измученная, она рухнула на него сверху. Такер обнял ее и прижал к себе. Какое-то время они оставались переплетенными и тяжело дышали. Их сердца бились в унисон, постепенно возвращаясь к более размеренному ритму. — Натали, — прошептал Такер, прежде чем поцеловать ее в волосы. — Я хочу остаться здесь навсегда. Она усмехнулась. — Мы могли бы, но что тогда случиться с Винтерлендом? — К черту Винтерленд, — выдохнул он, и они оба засмеялись. — Мы должны вернуться утром, — сказала Натали. — Но сейчас давай притворимся, что мы единственные в мире люди. И они так и сделали. Насколько она знала, они вполне могли быть. Натали приехала в Винтерленд, чтобы найти ответы, но то, что она нашла было бесконечно больше… Больше того, чего она не знала. Но это было ни больше ни меньше. Больше, чем она ожидала. Больше, чем она была готова. Просто больше. Глава 12 Такер Уезжать обратно в Винтерленд из маленькой хижины было чертовски тяжело. Такеру пришлось напомнить себе, что у него не должно быть плохого настроения. Какая-то противоположная его часть была злой, так как его первая ночь со его парой была такой… идеальной. Это было больше, чем он мог надеяться, и он не хотел, чтобы она заканчивалась. Но даже он знал, что это не может длиться вечно. У них обоих были обязанности. Они в спешке уехали из ее офиса, и поэтому у Натали не было никакой возможности попросить выходной. Таким образом она должна была помогать Кате в медпункте. Что было так же хорошо в более широком плане вещей. То, что его жизнь изменилась, не означало, что жители Винтерленда находились в меньшей опасности. Отрезвляющее напоминание Тома Дженкинса было тому подтверждением. Провести один день вдали от дома было опьяняющим и восхитительно эгоистичным маленьким побегом. Теперь он должен вернуться к своим обязанностям и выяснить, кто стоит за похищениями. И постараться найти людей Питера, кем бы они ни были. Неважно, как сильно он хотел остаться запертым в хижине, и заниматься сексом со своей парой, он знал, что они не могут. Как сложатся их отношения, когда они вернуться в сообщество? Одно дело оставаться с тем, кто был твоей парой в тусклом свете хижины, но жить среди его народа — это совсем другое. Сможет ли она справиться с этим? Они разговаривали в общих чертах, но так много деталей осталось нетронутыми. Быть парой альфы было непростой задачей, и он беспокоился, что это окажется для нее непосильной задачей. Что если она уедет, чтобы рассказать своему дедушке о том, что она обнаружила, и никогда не вернется назад. «Чушь. Ты же знаешь, что это неправда. Натали не собирается уезжать. Ей даже не нужно умирать. Расскажи ей об этом…» Такер не дал своему волку закончить мысль. Он знал, что должен был испытать удачу. Он боялся, что, если заговорит с ней о будущем, Натали все равно может ускользнуть у него из рук, растаяв в его жизни, как снежинка. Неважно, уйдет ли она или умрет. Ее руки крепко обнимали его, пока он вел свой снегоход через пустоши, но по какой-то причине этого было недостаточно. Он так долго мирился с одиночеством, что казалось невозможным, чтобы нечто столь совершенное могло длиться вечно. В конце концов, он сказал себе, что это лишь вопрос времени, когда она уйдет. Единственное, что он мог контролировать — это как. Может быть, если он подготовит себя к самому худшему, он сможет как-то лучше с этим справиться. «Просто скажи ей, почему ты боишься?» Он этого не сделает. Такер припарковался перед ее домом. Натали спрыгнула со снегохода и сняла шлем. Такер заглушил двигатель и подождал, пока она что-нибудь скажет. Она помахала ему рукой. — Сними шлем, — она прищелкнула языком, когда он не пошевелился. — Как ты сможешь поцеловать меня на прощание в шлеме? «Поцеловать меня на прощание». Слова прозвучали в его голове, вызвав новую волну панической боли в животе. (Определенно, не в его сердце.) Он снял шлем и положил его на сиденье, прежде чем встать. Если это будет прощальный поцелуй, он сделает так, чтобы он считался. Он найдет способ заклеймить ее своими поцелуями и языком. Такер обхватил ее лицо ладонями и медленно провел по ее рту, неторопливо проникая языком для глубокого исследования. Натали со вздохом растворилась в нем. — Боже. Если ты будешь так целовать меня каждый раз, когда мы расстаемся, у нас никогда ничего не получиться. — Она усмехнулась, прежде чем поцеловать его в холодную щеку. — Что ты имеешь в виду? — Я не жалуюсь, — она подмигнула ему. — Я просто думаю, что, если каждый раз, когда мы будем говорить друг другу «привет» или «пока», и будем так целоваться, нас могут обвинить в непристойном поведении в публичном месте. Он моргнул, глядя на нее. — Ты не уходишь? Она нахмурилась, глядя на него. — Что? Да, конечно, это так. Мне нужно приступить к работе. И у меня на сегодняшний вечер есть планы. Помнишь, про «Соуп-офф»? Каким бы скованным он ни был, Такер не мог сдержать смеха из-за мероприятия, которое она организовала за его спиной. — Это сегодня вечером? — Да, — она приподняла плечо под подбородком в той безумно привлекательной манере, которая у нее была. — Именно поэтому я хотела взять выходной, но думаю, что большинство людей смогут обойтись без моего присутствия. — Затем она наклонилась над снегоходом, и блеск в ее глазах проник прямо в его душу. — Ты можешь быть моей парой, если не возражаешь, чтобы весь городок знал, что мы вместе — ну, вместе. — Еще одно подмигивание. Язык Такера прилип к небу. Что, черт возьми, происходит? — «Суоп-офф». — Это сияющее, не романтическое, не предложение, и это было единственное, что он смог сказать. — Да, сэр. Сегодня вечером. Хорошо, что ты вовремя вернул меня назад. Итак, это будет происходить в общественном центре, а ты, Сойер и Колин будете судьями. Хотя, я полагаю, если ты пойдешь со мной на свидание, некоторые люди могут решить, что ты выбрал мой суп, так как я твоя фаворитка. — Натали… — его разум закружился от мысли, что все, что она сказала в хижине, на самом деле было правдой. — Ты что… — он прочистил горло. — Ты хочешь сказать, что остаешься в Винтерленде? Она моргнула, глядя на него с недоверчивой улыбкой. — Что, я, по-твоему, имела в виду прошлой ночью? — Это просто… Я думаю, это было слишком хорошо для меня, чтобы я действительно в это поверил. Натали покачала головой и поджала губы, глядя на него. — Не говори глупостей. Это место, где я живу, — она указала на свой дом. — Это моя машина, — она указала на снегоход. — Ну, так сказать. И я работаю на этой улице, — она указала в сторону кабинета врача. — И мой парень живет прямо там, — она указала на его дом. — Но прямо сейчас он смотрит на меня так, словно у меня появилась еще одна пара глаз. — Она сделала шаг вперед. «Парень? Разве мы дети? Скажи ей, что мы нечто большее. Все это». — Мне нужно пойти и проверить других парней. Я буду… — он закашлялся, задохнувшись от понимания того, что Натали останется. Не просто останется, а попросила его не скрывать их отношения. Все это было слишком невероятно, и поэтому он сделал то, чего никогда не делал в жизни. Он сбежал. — Увидимся на мероприятии, — пробормотал он, прежде чем умчаться. Он не обернулся и не увидел, что Натали смотрит на него со смущением и обидой. *** Как оказалось, маленький мир, которым был Винтерленд, не рухнул без него, пока он шлялся по замерзшей тундре со своей парой. Никто не исчез, хотя в воздухе все еще витал запах угрозы. После двух недель без каких-либо похищений, страх охвативший регион, казалось, немного ослаб. Не только это, но и спасение Питера произвело странный стимулирующий эффект. Казалось, все знали о нем, и все они сплотились вокруг него, чтобы он как можно быстрее выздоровел. Пять взрослых женщин на одного маленького мальчика — нелегкая сделка, но это уже кое-что. Колин снова отправился в шахты, чтобы попытаться найти кого-нибудь, кто знал мальчика, прежде чем отправиться в Пойнт-Хоуп, чтобы забрать последнюю партию припасов. Сойер оставался в общественном центре, прикрывая базы, пока Натали была в отъезде, так что, похоже, все будет готово к «Соуп-офф». — Ну? — Сойер сделал ударение на гласной, дразнящим тоном шевеля бровями — Что, ну? — огрызнулся Такер. Ему было не по себе от мысли, что его личная жизнь уже становиться всеобщим делом. Он ценил свое уединение, и ему внезапно показалось, что все знают, где он был, и что они делали. Словно весь городок наблюдал, как он занимался любовью с Натали. — Ну, как сказала Док, ты ушел со своей парой еще вчера. Как прошел вечер? — Сойер еще раз пошевелишь бровями, и клянусь, черт возьми, я тебя поколочу. Его друг поднял руки в знак поражения. — Настолько плохо, да? И подумать только, ты хотел, чтобы это я, так волновался из-за медсестры Натали. Оказывается, это ты. И по какой-то причине, это сделало тебя еще больше мудаком, чем ты был вчера. — Это не продлится долго, — отрезал Такер. Несмотря на все, что она сказала, и как бы сильно она ни утверждала, что хочет сделать это достоянием общественности, история одиночества и разочарования не позволила бы Такеру поверить в это. Темный, полный ненависти голос внутри него, более глубокий, чем его волк, настаивал на неудаче его любви, пока это не стало правдой. — Она девушка из Калифорнии, — хрипло фыркнул он. — Она прямо сейчас может решить, что это отличное приключение, а потом передумает и уедет. Тогда что мы будем делать? Катя будет убита горем, Мадлен и ее дети тоже. И бедный Питер. Черт знает, через что пришлось пройти этому парню, но он привязан к ней. Если она уйдет, он может больше никогда не произнести ни слова. Сойер покачал головой. — Ты осел. Ты знаешь, что это не имеет никакого отношения к Питеру или другим членам нашего сообщества. Если у кого-то и было бы разбито сердце, если бы она ушла, так это у тебя. Все в порядке. Это нормально, она твоя пара. Разве ты ей не сказал? — Да, и что? Сойер закатил глаза и вскинул руки. — Если она уже знает о оборотнях и парах, почему ты думаешь, что она уйдет? — Потому что. Это не ее дом. Она привыкла к теплу. У нас была одна прекрасная ночь, но давай будем честными. Это Винтерленд. Я люблю это место, но это совсем не мечта, ставшая явью. И я тоже не приз. — И, и, и. Было еще много чего, о чем он отказывался говорить. — С последним не поспоришь, — поддразнил Сойер. — Но серьезно, ты вообще говорил с ней обо всем этом? — Я не хочу сидеть и обсуждать свою личную жизнь, как старая дева. — Как твой вице-мэр, я заявляю, что это важная часть городского бизнеса. Расскажи мне, что произошло, чтобы я мог дать тебе совет. Сойер был шутником до мозга костей. Он никогда не был серьезным. Такер бросил на него предупреждающий взгляд, но его лучший друг просто пожал плечами. — Док сказала Колину и мне, что Натали — твоя пара, и что ты поехал с нею по территории, чтобы показать ей домики и все такое. Я только могу предположить, что все шло хорошо, но что пошло не так? Такер не ответил. — Это как-то связано с твоей матерью? Он сжал кулаки по бокам. Врезать кулаком по лицу своему вице-мэру было не совсем хорошей идеей. — Занимайся своим делом, или я отправлю тебя на разведку по территории на целый месяц. — Послушай, дружище. Я знаю, это отстой, что твоя мама умерла, рожая тебя. Действительно. Я не могу себе представить, на что это было похоже. Но это не значит, что тебя здесь не любят. Моя мама и все остальные женщины в городке очень беспокоятся о тебе. Конечно, твой отец мог обвинять тебя в том, что ты стоил ему пары, но как это относится к данной ситуации? Ты боишься, что она тебя бросит? Экстренное сообщение, придурок. Твоя мама не собиралась уходить. Она умерла. — Заткнись. — Нет. Я не буду молчать. Обычно я хороший мэр, который выслушивает все, что вы с Колином хотите сказать, но я не буду смотреть, как ты все портишь, потому что упрямый. Так скажи мне. Почему ты отталкиваешь Натали, так скоро после того, как нашел ее? Ты только что встретил ее, влюбился в свою красивую пару, а теперь ты хочешь отвернуться от нее, потому что боишься потерять. — Заткнись, — повторил он. — Нет. Теперь ты мне скажи. Либо секс был плохим, потому что ты не знаешь, куда его засунуть, либо, как я давно подозревал, ты отморозил свой член. Такер проигнорировал его, просматривая список товаров, которые Колин скоро привезет. — Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты как долго изображал из себя крутого парня, что забыл, кто ты такой. Это не имеет никакого отношения ни к твоей маме, ни к твоему страху, который нужно оставить позади. Это потому, что ты боишься впустить кого-то, а потом снова остаться в одиночестве. — Заткнись! — Такер в ярости развернулся к своему другу, едва удержавшись от того, чтобы не преступить черту. — Я говорю тебе заткнуться. Ты не можешь знать. У меня не может быть пары. Я не могу. Потому что, тогда будут дети. Дети — это значит рождение и смерть. Я не променяю свою пару на ребенка. — Он выкрикивал эти слова с такой силой, что крыша и стены общественного центра чуть не рухнули вокруг них. — О. Так вот в чем дело. Это действительно печально, дружище. Тебе действительно стоит поговорить об этом со своей парой. — Сойер похлопал его по плечу. — Ты думаешь, Док позволила бы чему-нибудь случиться с твоей парой? — Дерьмо случается во время родов. — Да. Это всегда риск, но это то, что женщины делают с незапамятных времен. Правда в том, что мы не потеряли ни одной женщины из-за родов со времен твоей мамы. Док отличная. Если это то, что так пугает, будь с Натали. Если она когда-нибудь забеременеет, отвезешь ее рожать в Анкоридж или любой другой крупный город. Но не стой здесь и не говори мне, что отталкиваешь свою пару из-за того, что с тобой случилось. Ты умнее этого. Как и твоя пара. Не забывай. Я знаю ее дольше, чем ты. Сказав на прощание эти слова Сойер покинул офис, чтобы присоединиться к приготовлениям к мероприятию. Такер развалился в кресле, запрокинув голову и уставился в потолок. Сойер, может, и клоун, но он был проницателен. Они знали друг друга всю жизнь. Он точно определил, из-за чего волновался Такер. Такер не боялся, что Натали уйдет. Он хотел, чтобы она ушла до того, как у него появиться хоть малейший шанс убить ее. Он не сможет нести ответственность за еще одну смерть. У него просто на это не было сил. Глава 13 Натали Натали напевала себе под нос, убираясь в кабинете перед концом своей смены. Медпункт закрывался на ночь. Не то чтобы у них были какие-то встречи. Весь городок направлялся к общественному центру на большое мероприятие. Даже закусочная закрылась, чтобы шеф-повар Энни могла принять участие в соревновании. Это было захватывающе. Натали уже участвовала в нескольких городских мероприятиях, но это было по-другому. Такер будет там. Самый грозный вице-мэр отсутствовал в течение первых двух недель ее пребывания, и казалось, все это чувствовали. Ее пара. Не то чтобы он вел себя самым сердечным образом, когда высаживал ее возле дома. Честно говоря, он был совершенно странным, и Натали провела весь день, пытаясь понять почему. Она знала, что это было не потому, что она назвала его своим парнем. В мире оборотней они были гораздо большим, чем это. Они были не просто обычной парой. Они были парой. В перерывах между посетителями Натали приставала к Кате с расспросами о том, что означает пара, и о том, как это влияет на отношения. После некоторых деликатных объяснений Натали была почти уверена, что поняла и почувствовала себя более подготовленной, чтобы поговорить об этом с Такером. Хотелось надеяться, что ее упрямый мужчина будет открыт для разговора о том, во что, черт возьми, превратилась для него, когда он оставил ее утром. Натали была полна решимости. Она останется в Винтерленде — с Такером или без него. Она никогда раньше так полностью не принадлежала обществу, и это было приятно. Более чем приятно. Она прекрасно вписалась в общество, и у нее завязались близкие дружеские отношения, как никогда раньше. Между колледжем, заботой о бабуле, а затем постоянной работе в больнице Натали не могла вспомнить, когда в последний раз у нее был друг. Настоящий, честный, добрый друг. Она была на пути к тому, чтобы завести несколько, и Мадлен, и Катя возглавляли этот список. Как только кабинет был приведен в порядок, Натали помчалась домой на своем снегоходе. Она гордилась тем, как быстро научилась ездить по городу. Приняв душ, она заплела волосы в две косички на затылке и надела черную вязаную шапочку. Сочетая ее с парой темных джинсов и плотным зеленым свитером, который подчеркивал зелень ее карих глаз, она чувствовала себя готовой встретить своего мужчину. У нее не было с собой косметики, но на самом деле, кого это волновало? Такер видел ее после работы на заднем сиденье своего снегохода и назвал ее красивой. Тушь и губная помада не заставят его передумать. Независимо от того, что испортило его настроение утром, Натали была чертовски уверена, что это не имело к ней никакого отношения. Вероятно, он волновался о пропавших людях и Питере. Вместе они немного отдохнули от всех забот и обязанностей, но как только они вернулись в Винтерленд, ему пришлось вернуться к делам. Вот и все. Ничего больше. Она поехала в общественный центр, взволнованная тем, что все вместе собрались, чтобы поделиться своими рецептами и побороться за победу. Призом для победителя стал маленький кубок с шаром для боулинга на нем. Очевидно, шар для боулинга был достаточно похож на чашу. Люди жаждали победы, просто чтобы иметь возможность превосходить друг друга. Натали поставила свои деньги на Энни из закусочной. Эта женщина знала, как приготовить чертовски вкусную еду, даже когда запасы были на исходе. Это был настоящий подарок. — Мой второй шеф-повар здесь! — закричала радостно Мадлен, как только Натали вошла в общественный центр. Прежде чем она успела хотя бы помахать рукой, двое детей Мадлен бросились к ней с Питером на буксире, держа объятия наготове. — Привет, ребята! — она сгребла их всех сразу, затем откинулась назад со своей лучшей улыбкой. — Вы помогаете своей маме, чтобы мы могли выиграть приз? Питер кивнул, и маленькая беззубая улыбка осветила его лицо. — Как дела, парень? Извини, что я не навещала тебя несколько дней. Но я постоянно думала о тебе. Питер то и дело украдкой поглядывал на Колина и Сойера, которые смешно спорили о пользе тмина, который добавляли в томатный суп. Он казался каким-то взволнованным, но Натали сказала себе, что это потому, что ему было так неловко среди больших групп. — Ты в порядке? — спросила она ребенка. Он не отводил взгляда от пары вице-мэров. — Такер скоро должен быть здесь, если это тот, кого ты ищешь. Питер покачал головой, еще пристальнее вглядываясь в двух препирающихся мужчин. Он не казался испуганным, но что-то в его взгляде говорило о большем, чем простое любопытство. — Ты знаешь, кто эти люди? — спросила Натали. Питер полностью встретился с ней взглядом. Он покачал головой, выглядя таким маленьким и потерянным, что это чуть не разбило ей сердце. Взяв его за плечи, она одарила его самой нежной улыбкой, на какую была способна. — Итак, в Винтерленде три мэра. Разве это не смешно? — мальчик улыбнулся, но как-то украдкой. Взволнованный. — В любом случае Такер — один из мэров, а Сойер — другой, — указала Натали. — Еще одного зовут Колин, — когда она указала на него, Питер пристально посмотрел на мужчину, лениво жующего помидор. Питер тоже указал, а затем посмотрел на нее, чтобы убедиться, что все правильно понял. Она кивнула, затем взяла его за руки. — Ты хочешь нам помочь? Как ты думаешь, ты можешь помочь нам с Мадлен почистить картошку? После недолгих уговоров, Питер в конце концов последовал за ней и выбрал фартук. Все это время он украдкой продолжал поглядывать на медведя-оборотня. Он молча чистил картошку, постоянно следя за тем, где находится Колин. Это было самое странное. Мальчик никого не знал в городке. Почему он зациклился на Колине? Она вспомнила, что Колин думал, что мальчик был медведем-оборотнем, и ей стало интересно узнал ли маленький мальчик одного из своих в вице-мэре. Конечно, все эти заботы о Питере отодвинули ее собственные переживания в сторону. Только когда Такер вкатился в основную комнату с полной тележкой свежего хлеба, Натали вспомнила о том, как холодно он простился с ней утром. Она улыбнулась, посмотрев в его сторону. Он густо покраснел и кивнул ей с легкой ухмылкой на губах. Он медленно направился к ней, приветствуя каждого за столиками теплым рукопожатием. Было чудесно видеть Такера в его стихии. Жители Винтерленда уважали его. Они даже обожали его. Возможно, у него и была репутация самого сварливого из мэров, но это не означало, что горожане его не любили. Во всяком случае, он им за это нравился. Сойер был чем-то вроде клоуна, а Колин был скорее экспертом по ресурсам, поэтому им нужно было строгое отношение Такера, чтобы держать все под контролем. — Привет, — сказала она, вздохнув, когда он, наконец, добрался до ее столика. — Привет. Затем Такер положил руку ей на талию на глазах у всего Винтерленда и быстро поцеловал ее. Сидевшая напротив Катя приветственно подняла свою овощечистку, одобряя этот поступок. Казалось, весь Винтерленд с одобрением кивал в их сторону. — Я думаю, теперь все знают, что я твоя пара. Он усмехнулся. — Весь городок узнал об этом в ту же секунду, как Катя догадалась об этом. Они просто ждали, чтобы увидеть нас вместе и признать это. Ты определенно одна из нас. Теперь отступать нельзя. — Он отвел взгляд. Натали отложила овощечистку и потянула его за рукав, пока они не оказались в задней части общественного центра, без сомнения, офиса мэра. Она скрестила руки на груди и глубоко вздохнула. — Что с тобой? Это из-за мысли, что я уеду? — Натали… — Нет. Мы знаем друг друга всего две секунды, я отдаю тебе должное. Одна ночь, когда мы рассказали друг другу все наши секреты, точно не делает нас самой надежной парой в мире, но ясно, что я чего-то не понимаю. Я думала, что пары созданы друг для друга. Что несмотря ни на что, это может сработать. Неужели я ошиблась? — Нет. — Его голос был нежным, а глаза опущены. — Ну, я должна сказать, что здесь я многое принимаю на веру. Я люблю Винтерленд, и с парой или нет, я остаюсь. Но мне нужно знать, почему ты продолжаешь относиться ко мне то с теплотой, то прохладой. На улице и так достаточно холодно, спасибо. Такер сделал шаг назад и потер свою спину. — Натали, я… — он нервно выдохнул. Было ясно как день, что этому большому, сильному мужчине было трудно объяснить все словами, но Натали нуждалась в этом. Она верила и поэтому прыгнула в омут с головой. На самом деле, скорее, сначала сердце. Натали не приняла бы все это так быстро, если бы у бабули не было никакого опыта общения с оборотнями. Ни на одну длинную дорогу. Но два волка, которые спасли ее бабушку много лет назад, стали основной гарантией, что Натали будет жить. И тот факт, что Такер тоже был волком? Что ж, все вернулось на круги своя. Это была прекрасная вещь. Как будто судьба и бабуля махали своей невидимой рукой над зарождающимися отношениями, чтобы дать им свое благословение. Но Такер должен был внести свой вклад. — Моя мама умерла при родах. — Слова посыпались кучей. Натали оставалась неподвижной и очень тихой. Такер открыл рот только для того, чтобы снова закрыть его и так несколько раз. Он медленно открывался ей, как тундра Аляски медленно уступает место лучам солнца весной. — Это моя вина, что она умерла. Мой отец намекал, что винит меня, но я это чувствовал. Это глубоко внутри меня. И если мы… ну, если мы пара. Ты уйдешь. — Я не уйду. Я уже говорила тебе. Я… ох. — Ох. Догадка и понимание снизошло на нее. — Ты имеешь в виду уйти, это умереть. Ты боишься найти свою второю половинку не потому, что боишься, что тебя бросят. Ты боишься смерти. Такер с шипением выдохнул и отвернулся, демонстративно сосредоточившись на чем угодно, только не на ней. — Я уже убил одну женщину всей этой историей с деторождением. Я не допущу, чтобы это повторилось снова. Я не могу… Я не могу снова нести за это ответственность. Натали сделала шаг вперед и крепко обняла его. — Ты бедный мужчина. Послушай, меня. У нас было всего одно свидание. Хотя и очень длинное, так что не ставь телегу впереди лошади, хорошо? Кто сказал, что у нас будут дети? Не все сразу. — Отношения с оборотнями развиваются быстро, Натали. — Мне так сказали Катя, Мадлен, Колин, Сойер и куча других вежливых жителей Винтерленда. Но знаешь, что? Меня не волнует, что они говорят или, что является нормой для оборотней. Мы сами определяем наш темп. Другие люди не могут сказать мне, когда я буду готова к следующему шагу между нами. Мы можем решить, что у нас никогда не будет детей, и насколько мне известно, один из нас может оказаться бесплодным. Давай просто наслаждаться тем временем, которое у нас есть, и использовать его по максимуму. Не хорони меня заранее, Такер. Я прямо здесь. Он с трудом сглотнул, но, наконец, обнял ее. — Мне жаль. Я знаю, что вроде как взбесился из-за тебя. Я просто… — Провел всю свою жизнь, веря, что ты ответственен за трагедию? В детстве решил, что навсегда останешься один? — Ты всегда собираешься заканчивать за меня мои предложения? — голос Такера не был таким дразнящим, как во время их похождений по тундре, но это было что-то. — В основном. А теперь, если ты меня извинишь. Мне нужно выиграть мероприятие. — Натали поцеловала его нижнюю часть подбородка, шлепнула по заднице и вернулась к столику. Натали чувствовала на себе взгляд Такера все то время, пока они с Мадлен работали на своем месте. Он и другие мэры бродили по комнате, болтая с людьми и общаясь с детьми, не обращая никакого внимания на свой суп. Она не хотела признаваться себе, что, увидев, как Такер играет в пятнашки с малышами, ее матка сжалась. Он был бы отличным отцом. Она надеялась, что со временем он избавиться от собственной боли и позволит быть себе счастливым. Натали не была уверена, хочет ли она детей, но она точно знала, чего хочет. Место в этом городке. Отношения с Такером. Не каждый день судьба дарит родственную душу. Каким бы грубым и обиженным ни был этот мужчина, Натали была в кое-чем уверена. Он того стоил. Винтерленд того стоил. В уединенном городке, у черта на куличках, Натали наконец нашла свое место. Глава 14 Натали Общественный центр светился теплом. Не только потому, что весь городок, как оборотни, так и люди, столпились вокруг кипящих кастрюль. Это была своего рода эмоциональная теплота. Все супы были приготовлены, и вице-мэры оценили каждое блюдо. Некоторые пахли восхитительно, но не соответствовали по вкусу. Некоторые были слишком комковатыми, чтобы их можно было назвать супом — вроде как ее попытка приготовить картофельно-порейную смесь. Но потом появилась сытная и ароматная куриная лапша, которую приготовила Энни. Естественно, она выиграла приз, и кубок по боулингу поблескивал рядом с ее блюдом на длинном столе. Городок собрался вместе, чтобы отведать блюда со свежим хлебом, который был подарен мэрами. Дети бегали вокруг, играли в пятнашки и во все другие игры, какие только могли придумать. Это было похоже на встречу выпускников, но здесь не было ни пьяного дяди, ни раздраженных дерущихся кузенов. Все это было так счастливо. — Привет, — прошептал Такер ей на ухо, прежде чем сесть рядом с ней. Его рука скользнула под стол, сжимая ее бедро. Все это было незаметно, но в комнате, полной оборотней, которые надеялась, что Такер найдет себе пару, этот жест не остался без внимания. Натали на секунду положила голову ему на плечо. — Привет еще раз. Ты хорошо проводишь время? — Да. Конечно. Похоже, весь городок хорошо проводит время. — Это замечательно. Мне это нравится. Хотя, должна сказать, мне было жаль потерять твой голос. — Она ткнула его в ребра, чтобы он понял, что она дразнит его. — Прости, любимая. Это был не суп. — Я знаю, правда? Я не знаю, что случилось. Клянусь, мы с Мадлен точно следовали рецепту. Я не знаю, когда что-то пошло не так. Такер пожал плечами. — Это было довольно серьезное начинание для первого «Соуп-офф». Даже Энни выбрала классику. — По крайней мере, наш был не так плох, как томатный суп, который вы, ребята, пытались приготовить. Такер закатил глаза. — Было бы намного лучше, если бы Колин не съел половину чертовых помидоров. — Этот мужчина всегда ест. Это довольно впечатляюще. Я имею в виду, куда все это девается? — Я знаю не больше тебя. — Такер снова сжал ее ногу. — Послушай, мы только что по радиосвязи из Пойнт-Хоуп получили предупреждение. Надвигается довольно сильный шторм. Мы должны убедиться, чтобы все, как можно скорее разъехались. Мы не хотим, чтобы кто-то разгуливал во время снежной бури, тем более что все еще на свободе находится потенциальный похититель. Мне придется остаться здесь, пока все не уберут и все не разойдутся. Почему бы тебе не поехать ко мне домой… или к себе, если ты предпочитаешь… А я скоро присоединюсь к тебе? Натали прищелкнула языком. — Я остаюсь и помогу, глупыш. — Ты не обязана это делать. — Нет. Я хочу это сделать. — Натали хлопнула ладонями по столу и покачала бедрами. — Давай приступим к работе! Новость о приближающейся буре быстро распространилась, и вся комната погрузилась в гул активности. Все разделились на небольшие группы, чтобы убрать посуду и столы. Когда все включились в работу, комната была приведена в порядок в кратчайшие сроки. Помогали даже дети под бдительным присмотром Колина. Они убрали все столы и стулья. Натали в очередной раз была поражена чистой красотой такого рода сотрудничества в сообществе. Ощущение этого не покидало ее, даже когда три мэра пожелали каждой семье спокойной ночи и счастливого пути. Все дети были чрезмерно воодушевлены тем, что школьные занятия на следующий день были отменены в целях предосторожности. По-видимому, даже дети, чья жизнь протекала в условиях вечной зимы, были в восторге от снегопада. У Натали было несколько озорных мыслей о снегопаде с Такером, но она подождет, чтобы поделиться с ним своей идеей, пока они не останутся одни. Но если что-то и поняло сердце Натали после этот мероприятия, так это то, что ее пара был нежным человеком, который прятался за жесткой оболочкой боли. Хорошо, что она была медсестрой. У нее был большой опыт оказания помощи людям, страдающим от боли. *** В эту ночь буря разбушевалась в полную силу. Не то чтобы у Натали был большой опыт насчет метелей, но эта была особенно снежной. Она зачарованно наблюдала за Винтерлендом, который окутывался снегом и ветром такой силы, что она была уверена, что упала бы, если бы Такера не было рядом, чтобы поддержать ее. И обнимал за плечи. Было странно думать, что, несмотря на то что технические все еще была осень, могла разбушеваться такая свирепая снежная буря. Было понятно, как городок получил свое название, когда из ниоткуда выпало пять фунтов снега. К счастью, все в городке знали, как сориентироваться, и через день почти все вернулось на круги своя. Как бы сильно Такер не боялся, но под прикрытием метели очередного исчезновения не произошло. Когда засветило солнце все горожане находились на своих местах. Было довольно головокружительно думать, что прошло еще две недели. За это время Натали еще больше влюбилась в этот городок. Также был Такер. Несмотря на то, что они были парой, Натали не могла сказать, что влюблена в него. Еще нет. Прошло всего две недели с тех пор, как они побывали в тундре, окружающую Винтерленд. На самом деле не имело значения, что теперь весь городок относился к ней как к альфа-паре, своего рода первой леди Винтерленда. Не имело значения, что Такер каждую ночь проводил в ее доме. Не имело значения, что они каждую ночь засыпали в объятиях друг друга. Прошло менее двух месяцев, и она почувствовала, что еще слишком рано испытывать те эмоции, которые она сдерживала, оборотень она или нет. Она не сказала и не признала, что определенно влюбилась в Такера. Черт, если честно, она уже полностью была там. Натали глубоко вздохнула и уткнулась в подушку. Рядом с ней, повернувшись к ней лицом, крепко спал Такер. Даже далеко, в стране грез, ее мужчина выглядел сильным и талантливым. Единственным признаком того, что он мог быть уязвим, была его рука, вцепившаяся в ее бедро. Она рисовала маленькие узоры на его руке, впитывая каждый дюйм его лица от линии роста волос до квадратной челюсти. Мужчина не должен быть красивым, но он был таким. Он мог быть вырезан как ледяная скульптура, из-за всех его острых углов и силы. Но его сердце могло растаять, и это произошло. Для нее. Только для нее. — Пожалуйста, скажи мне, что еще не утро, — проворчал он, все еще не открывая глаз. Рука, прижатая к бедру Натали, притянула ее ближе к нему. — Боюсь, что так. Нам нужно вставать. Мы с Мадлен сегодня для всех детей организовали день игр, а у тебя встреча с твоими друзьями по поводу пропавших людей. Такер застонал, сцепляя их тела вместе. — Еще пять минут. Натали хихикнула. — Ты знаешь, что мы не можем этого сделать. Пять минуть перейдут в поцелуи, которые приведут к некому сексу. Тогда пять минут превратятся в час или больше. — Она запечатлела поцелуй на его обнаженной груди. — Вставай, вставай, вставай человек-волк. — Нет. Она с восторгом взвизгнула от неожиданности, когда он развернул их, прижимая ее к кровати. Его губы набросились на нее со страстным поцелуем, его утренняя эрекция прижалась к ее бедру. — Было бы пустой тратой времени упустить такую возможность, — Такер прижался к ней бедрами с дерзкой улыбкой. Этот мужчина знал, какое сильное влияние оказывает на нее, стоило ему только вот так прижаться к ней. Натали таяла и соглашалась, совершенно неспособная сопротивляться ему. — Я бы сказала, что мы могли бы сделать это быстро, но… — Мы никогда не действуем быстро, — закончил он за нее, прикусив ее ключицу. — Точно, — простонала она. — Я мог бы быть очень быстрым. — Его пальцы скользнули вниз по ее животу, чтобы подразнить складки ее киски. — Такер, — предупредила Натали. Но, конечно, это было неправдоподобно. Не тогда, когда она выгнула бедра навстречу его пальцам. — Если я оставлю одну Мадлен с кучей детей, она возненавидит меня. Мне нужно идти. В первую очередь обязанности первой леди. Он застонал. — Это сработало бы, если бы мне не нравилось так сильно слышать, как ты это говоришь. — Что? Первая леди? Стон ободрения, когда он сомкнул рот вокруг одного из ее сосков. — Альфа-пара? Его зубы задели ее кожу, когда он переместился к другой груди, чтобы провести языком по другому бугорку. — Как насчет, пара вице-мэра? Великолепная медсестра? — Все прекрасно, любимая. Все очень, очень прекрасно. Натали тихо рассмеялась, выгибаясь навстречу его телу. Он воспринял это как согласие, что она уступит его любовному напору, но она использовала его движение, когда он переместился над ней, как возможность увернуться. Обнаженная и возбужденная, она вскочила с кровати и с визгом побежала в ванную. Она включила душ, позволив воде нагреться, прежде чем встать под струи. — Это был грязный трюк, — проворчал Такер присоединяясь к ней в душе. Его голова прижалась к ее спине, напоминая ей о силе, которой он обладал. Обняв ее одной рукой, он притянул ее достаточно близко, чтобы она могла почувствовать всю его порочную длину. — Разве я не говорил тебе никогда не убегать от меня? От этого я еще больше хочу тебя. Натали одарила его улыбкой, призывая предпринять что-нибудь по этому поводу. Трепет предвкушения заставил ее жадно сжаться. Повернув ее лицо к себе, он прижал ее к стене душа, положив свои большие руки по обе стороны от нее. Такер наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Это был не просто какой-то поцелуй. Это было соблазнение, и она это сразу поняла. От этого она должна была растаять в его объятиях. Именно это и произошло. — О, Такер, — прошептала Натали, когда он переместил свое внимание на мягкую часть ее шеи рядом с ухом. Горячая вода, казалось, еще больше оживила ее тело, и она знала, что бессильна против того, что надвигалось. Быстрый душ, который Натали хотела принять, должен был неизбежно превратиться в быстрый секс, и даже, когда она уступила Такеру, она понимала, что это будет совсем не быстро. Его сильные руки намыливали ее тело, задерживались во всех местах, где соприкасались их желания. Наконец набухшая головка его члена прижалась прямо к ее входу. Она была мокрой не только благодаря душу. — Ты хочешь этого? «Это чертово поддразнивание», — простонала она про себя. «После того, как я так старалась сопротивляться, он делает это со мной?» — Хм-м? — мягко покачивая бедрами, Такер добавил достаточно давления, чтобы заставить подогнуться ее колени от удовольствия. — Да, — прошептала Натали. — Что? «О, боже. Этот мужчина!» — Да! — на этот раз громче. — Такер, возьми меня. Пожалуйста. Быстрым движением он прижался к ней, отрывая ее ноги от пола и прижимая к стене душа. Независимо от того, сколько раз они занимались любовью, каждый раз, когда он входил в нее, она задыхалась. — Черт, — закричала Натали, впиваясь ногтями в его плечи, обхватив ногами его талию. Наклонив бедра вперед, она открыла ему доступ к себе, и он начал безжалостно вколачиваться, прижимая ее к стене с каждым содрогающимся толчком. — Такер! — прежде чем она закончила выкрикивать его имя, волна чистого огня пронзила ее, превратив позвоночник в твердый столб удовольствия. — Еще, — взвыла она, когда волна достигла вершины. Как будто ей нужно было это сказать ему. Его бедра продолжали свою яростную атаку, выбивая из нее пик за пиком, когда каждый оргазм уступал место более высокому плато. Когда Такер наконец, содрогнулся и выпустил свое семя в ее истощенное, голодное тело, горячая вода закончилась. — Мне действительно нужно идти, — слегка пожурила Натали, когда была почти одета, пыталась натянуть куртку. Такер все еще был завернут в полотенце, и казалось, не обращал никакого внимания на то, как низко оно свисало с его бедер. Ему едва удавалось что-либо прикрывать. Но Натали знала, что это значит. — Я опаздываю, — сказала она, не в силах удержаться от улыбки. — Я опаздываю, и ты тоже. Колин и Сойер, наверное, уже ждут тебя. Помнишь, что вы должны встретиться у тебя дома, так как мы с детьми займем общественный центр. Колин и Сойер, наверное, уже съели все пончики. — Она быстро поцеловала его в губы, прежде чем уйти. — Увидимся вечером, любимая, — сказал он, махая рукой, стоя на ступеньках ее дома. Совсем обнаженный. Как будто не было холодно. Оборотни! *** Как и подозревала Натали, Мадлен изо всех сил пыталась сама уследить за всеми детьми и навести порядок. Даже Питер не слушался. У Натали не хватало духу сделать замечание ребенку за то, что он носиться туда-сюда. Было приятно видеть, как он общается с другими детьми. Он все еще не произнес ни слова, но по крайней мере, теперь он был частью группы. Это было многообещающе. — Я предполагаю, что у тебя были важные дела с альфа-парой, — подразнила Мадлен, вытаскивая все принадлежности для рукоделия из одного из больших резиновых ящиков. — Да, извини. Такер такой требовательный. Две женщины обменялись многозначительными взглядами. Имея собственную пару-оборотня Мадлен всецело понимала, как иногда бывает трудно встать с постели. — Я сделала это! Вот что имеет значение. Вместе, с помощью некоторых детей постарше, Мадлен и Натали создали на день проект по рукоделию. Дети могли выбрать цвет, научиться делать оригами или браслеты. Двумя самыми популярными видами деятельности было вязание и переделка старой одежды в новую. Живя так далеко от магазинов одежды, молодые люди из Винтерленда довольно творчески подошли к своему стилю. Когда все дети, от самых маленьких до подростков, были рассажены, Мадлен и Натали скользнули в маленькую кухню, которая находилась сбоку от главной комнаты, чтобы приготовить закуски. Большинство детей были оборотнями, что означало, что их аппетит мог соперничать с голодными дикими животными. Они болтали, нарезая сыр, добавляя его в крекеры, разливая яблочное пюре и йогурт по маленьким чашкам. Овощи были нарезаны и разложены по тарелкам. Натали пошла в главную комнату, чтобы проверить, как там дети. Все выглядело относительно нормально. Сандра и Джейми флиртовали с Фрэнком и Гартом. Энни ползала по полу с увеличительным стеклом, осматривая пол. Одного ребенка явно не хватало. — Где Питер? — спросила Натали. — Он побежал в туалет? Дети смотрели по сторонам, пожимали плечами и кивали. — Он вышел на улицу, — ответила Энни, не поднимая головы и продолжая пристально изучать пол. — Он чуть не наступил мне на руку, когда выходил. Я сказала ему взять куртку, но он не послушал. У Натали в крови подскочил адреналин, и у нее зазвенело в ушах. — Ты хочешь сказать, что он ушел, — она почти выдохнула вопрос, — без куртки? — Да, — ответил ребенок, как ни в чем не бывало. Но это не был пустяк! Натали в панике бросилась обратно на кухню. — Питер ушел, — задыхаясь, выдохнула она, обезумев! — Что? — Мэдлин со звоном уронила нож на столешницу. — Он вышел на улицу. — Натали схватила рацию, та, которая передавала сообщение на все рации в Винтерленде. — Это Натали, из общественного центра. У нас пропал Питер. Он ушел на улицу без куртки, в одних ботинках. Будьте внимательны. Я пойду его поищу. — Натали оставайся на месте, — проскрежетал голос Такера. — Мы пойдем его искать. Вероятно, он просто переволновался и решил пешком вернуться домой. — Нет. — Ужасное чувство скрутило ее желудок. Это было то самое чувство, которое она испытывала в отделении скорой помощи незадолго до того, как все превращалось в хаос. От тяжелого предчувствия у нее зачесалась кожа, а мысли закружились от необходимости что-то исправить. — Что-то не так. Я чувствую это. Я найду его. — Натали, — проревел Такер сквозь помехи рации. Она выключила ее и бросила на стойку. — Он простит меня позже, — сказала она Мадлен. — Мне просто нужно найти ребенка. — С ним, наверное, все в порядке, — возразила ее подруга, но страх в ее голосе был очевиден. — Он иногда так делает. Он сильно волнуется, когда вокруг много людей. — Он не взял свою куртку. Что-то не так. Назови это интуицией. Мадлен кивнула. — Тогда возьми рацию. И надень зимние штаны. Кто знает, как долго ты будешь его искать. — Хорошо. — Натали рванула обратно к двери, но голос Мадлен остановила ее. — Подожди. — Она порылась в ящике, открыла аварийный набор и достала здоровенный красный предмет. — Возьми это. На ее вытянутой ладони, лежала ракетница и пачка патронов. Натали колебалась. Она никогда не пользовалась ничем подобным. Но, зная, что ей понадобится вся возможная помощь, она схватила их и небрежно сунула предметы в карман. — Спасибо. — И она ушла. *** Ветер был таким резким, что это потрясло ее. Как бы уютно она ни чувствовала себя на Аляске, холод все еще действовал ей на нервы. Что больше всего тревожило Натали, так это то, что Питер столкнулся со всем этим в одной рубашке с короткими рукавами. — Питер, — позвала она в белую мглу. Он не ответил. Он бы не ответил. Но его привычное молчание не помешало ей попытаться. Но отчаяние заставляло звать его снова и снова, как маяк. Даже если он не ответит, может быть, он придет. Натали последовала по следам ботинок в сторону общественного центра. Тропинка заканчивалась у следов от снегохода. Следы вели прочь, к выезду из Винтерленда. У нее перехватило дыхание. Неужели кто-то похитил Питера? Как? Почему? Мальчик покинул общественный центр по собственной воле, не так ли? Потом она увидела другие следы. Следы крупных животных. Кровь застыла у нее в жилах, а желудок сжался в ледяной узел. Дрожащей рукой она взяла рацию. — Кто-нибудь видел сегодня в городе медведя? Я думаю, что Питер был похищен… Натали так и не закончила свое предложение. Что-то твердое ударило ее по затылку, и она упала на холодный снег. Последняя разумная мысль, которая у нее была, это о Питере. Глава 15 Такер — Натали! — взревел Такер в рацию. — Натали, ради всего святого, ответь мне немедленно. Его гневная просьба осталась без ответа. Колин и Сойер направились к двери, сбрасывая одежду при каждом шаге. Они выбежали на улицу и полностью уступили своим животным. Сгорая от нетерпения последовать за ними, Такер переключился на общедоступный канал. Теоретически, его приказ услышат все, кто находится в пределах слышимости их раций. — Это приказ мэров. Каждый должен оставаться там, где он находится. Не открывайте дверь никому, если они не знают секретный код города. Все силовики должны измениться и направиться в общественный центр, чтобы защитить детей. Он бросил рацию на кухонный стол и последовал за своими друзьями на улицу. В одно мгновение он превратился в волка. Он едва почувствовал укол изменения, прежде чем броситься к общественному центру, проскочив мимо своих товарищей. Такеру не нужно было оглядываться, чтобы понять, что они у него на хвосте. Возможно, у них не было своих пар, но они понимали, что Натали значила для него. Для города. «Беги», — приказал его волк. «Быстрее». Этого не могло быть. Когда Такер бежал со всем, чем он был, он надеялся, что его инстинкты ошиблись. Но когда голос Натали оборвался на середине предложения, все его инстинкты вспыхнули с новой силой. В глубине души он знал, что что-то не так. Может быть, она нашла Питера, и он ранен. Может быть… Желчь поднялась в глубине его волчьего горла. Что если ее похитили? Они до сих пор не выяснили, кто стоит за чередой исчезновений. Если Натали похитили… Черт. Он не мог даже подумать об этом. Его тело было доведено до предела его возможностей. Он бежал так, словно от этого зависела его жизнь. Потому, что так оно и было. Натали, его пара, была его жизнью. Его сердцем, его любовью. Он должен был сказать ей, что любит ее. Почему он этого не сделал? Он будет говорить ей об этом каждые две минуты всю оставшуюся жизнь, как только найдет ее. С ревом подлетев к общественному центру, он резко остановился у двери. Подняв морду кверху, он долго и глубоко принюхивался. Ее запах был здесь. Как и Питера. Был еще один запах. Бензин и еще один оборотень. Незнакомец. Следы у его лап не имели никакого смысла. Следы ботинок ребенка исчезли. Очевидно, он забрался на заднюю часть снегохода. Но это не объясняло медвежьи следы и следы волочения. Следы от волочения… Твою мать! Кем бы ни был этот гребанный медведь, он тащил его пару все дальше от Винтерленда. Мозг Такера покрылся пузырями в голове, и он издал сокрушительный вой. Колин, в обличье белого медведя, остановился рядом с ним. Он был медленнее из-за своего размера, но Сойер уже бежал по следу волочения. Песец попятился назад, его голова указала сначала туда, куда вели следы снегохода, а затем следы волочения. Питера и Натали отвезли не в одно и тоже место. Это было сделано для того, чтобы они разделили усилия по спасению. Такер низко зарычал, жестом приказывая Сойеру и Колину идти за мальчиком. Потребовались бы усилия, чтобы вернуть ребенка, который не мог разговаривать, в Винтерленд, когда у них не было возможности узнать, откуда он взялся. Он сам отправился за Натали. Издав еще один яростный, полный боли вой, он побежал по следам. Это был медведь, а это означало, что крупное животное не будет сильно быстро передвигаться. Особенно, если медведь держал Натали. Он мог только надеяться, что она жива и здорова и доставляет нападавшему немало хлопот. Чем больше она будет сопротивляться, тем большей опасности будет подвергаться, но тем скорее он сможет ее найти. «Я иду за тобой, Натали. Я рядом, любимая. Держись. Просто держись ради меня». Следы были свежими и четкими. Снег не падал, чтобы засыпать их, но это было слабым утешением. Но если сообщения из Пойнт-Хоуп были верны, то еще одна буря надвигается прямо на Винтерленд. Возможно, именно поэтому злоумышленники выбрали сегодняшний день для нападения Был ли Питер жертвой? Или они охотились за Натали? Такер бежал по впадинам и долинам тундры, едва чувствуя, как его лапы касаются холодной, твердой земли. Наконец, углубление в земле дало ему обзор ландшафта впереди. Там. Прямо за следующим оврагом большой бурый медведь тащил ярко-розовый зимний костюм. Твою мать. Такер предупреждал Натали, что розовые зимние штаны и куртка недостаточно теплые, но теперь он благодарил бога за них. Благодаря им ее было легко различить на фоне белого простора. Невероятно, но он увеличил скорость. Такер пересек вершину оврага достаточно быстро, чтобы отрезать медведю путь. Серебристый мех Такера идеально сливался со снегом. Он был быстр и незаметен. Ничто не встанет между ним и его парой. Ничто. Как только он приблизился к медведю и Натали, он бросился вниз по оврагу, это стало заметно. Огромный зверь открыл свои массивные челюсти и издал такой громкий рев, что от него могла бы содрогнуться земля. Хорошо, что в непосредственной близости от них не было гор. Это могло вызвать настоящую лавину. Но Такер не обратил на это внимания. К счастью, медведь отпустил Натали, предоставив Такеру возможность наброситься. И он набросился. Он широко открыл пасть, стараясь нацелить когти прямо в цель. Такер приземлился на спину медведя и откусил огромный кусок отвратительно горького меха. Медведь был не здоров. Какими-то образом болен. Странно. Оборотни не болеют. Такер спрятал эту информацию подальше, чтобы разобраться с ней позже. Его первым делом было выбить дерьмо из медведя, чтобы добраться до Натали. Она лежала на снегу без сознания, а из раны у нее на голове текла кровь. Если бы не ее шапка, то она была давно потеряна из-за стихии. Сильным рывком медведь сбросил Такера со спины. Подскочив в воздух, серебряный волк идеально приземлился на лапы и тут же снова развернулся, на этот раз целясь в живот. Вытянув когти, он полоснул медведя по животу. Густая алая кровь брызнула на снег. Медведь отшатнулся с мучительным ревом. Он нацелился нанести удар по Такеру, но травма определенно замедляла его. Натали зашевелилась. Он услышал, как она что-то бормочет себе под нос. Это было все, что нужно, чтобы отвлечь его внимание и потерять из вида медведя. Огромная лапа врезалась в морду Такера. Такер не сдавался, щелкая клыками на медведя, провоцируя сделать еще один выпад. Звуки их борьбы эхом разносились по оврагу, пыхтение и ворчание эхом отдавались в ушах Такера. Это разрушило все шансы услышать, приближаются ли еще медведи. Или это были его коллеги мэры. — Берегись! — крикнула Натали. Ее рука взметнулась вверх, указывая на противоположную сторону оврага. Три крупных зверя — лось и две рыси бросились к ним. Такер обнаружил, что его превосходят численностью, и с его морды текла кровь. Ему нужно было вывести медведя из строя, и быстро. Чего бы эти люди ни хотели от Натали, она должна быть невредима и под его защитой. Он отдал бы свою жизнь, чтобы защитить ее. Он зарычал на медведя, прежде чем броситься в новую атаку. На этот раз он прицелился ниже, в лапы медведя. Взмах его лапы в нужном месте, и сухожилия лопнули. Медведь рухнул, не в силах больше выдерживать собственный вес. Рана достаточно быстро заживает. Этого было недостаточно, чтобы удержать животное на земле и вывести его из боя. Такер сомкнул челюсти на лапе медведя и прикусил ее. Сильно. От тошнотворного хруста у него скрутило живот. Это животное определенно было больным. Были ли другие такими же? Было ли это заразно? Если это так, то полный рот зловонной медвежьей крови может привести к заражению. Хорошо, что его пара была медсестрой. Он приготовился к новой атаке. Краем глаза он заметил что-то красное. Красный пистолет. Почему Натали держала в руках красный пистолет? Она нажала на курок, направив пистолет в небо. Над ними вспыхнула яркая вспышка, отбрасывая свой слабый, мерцающий свет на снег. Дрожащими пальцами она достала еще один патрон и зарядила пистолет. На этот раз она направила его прямо на приближающихся животных. Такер хотел сказать ей, чтобы она сначала пристрелила одну из рысей. Лось не мог представлять для них большой угрозы. У животного не было когтей, только массивное тело и рога. Но его пара уже сама это поняла. Она нажала на курок. Сигнальная ракета с треском отлетела и приземлилась прямо, сбив с ног одну из рысей. Зверь поскользнулся, и на данный момент был без сознания. Натали победно вскрикнула, роясь в карманах. — Черт. Я думала, у меня пять патронов. — Паника была очевидна не только в ее глазах, но и в голосе. — Давай же! — все еще трясущимися руками она попыталась зарядить пистолет, когда другая рысь и лось направились к ним. Патрон упал в снег, маленький красный патрон глубоко провалился. — Блядь! — она опустилась на колени, чтобы вытащить патрон. — Давай, давай. Давай, ублюдок! Ха! У Такера не было времени посмотреть, что произойдет. Он должен был одержать верх. Он прыгнул в воздух, врезаясь в рысь. Лось направился прямиком к Натали. Умная женщина начала зигзагами убегать от лося, крича, как башни. Такеру нужно было помочь ей, ему нужно было добраться до нее, прежде чем лось растопчет ее. Его внимание было сосредоточено на его паре и нападающем; он почувствовал, как на животе открылись раны, его кожа рассеклась от силы удара рыси. Такер был в отчаянии, чувствуя, что сейчас все потеряет. В этот момент маленький горностай, белый, как снег, прыгнул на спину лося. Катя! Хороший Док каким-то образом нашла их. Вероятно, это было благодаря той вспышке, которую послала Натали. Умный поступок Натали подсказал их людям, где именно они находятся. С лосем разобрались, и Такер постарался вырубить рысь. Они были равны по силе, но в животном была жажда крови, которая пугала Такера. — Стой, где стоишь! — закричала Натали, направляя пистолет на рысь. — Я пристрелю тебя, — сказала она рыси. Большое животное низко пригнулось, сгибая лопатки вместе с уродливой ухмылкой. Черт. Зверь собирался наброситься на Натали. Такер с ужасом наблюдал, как он пронесся по воздуху. Пистолет выстрелил, попав рыси прямо в морду. С криком боли животное забилось, оглушенное, а возможно, мертвое. Натали с испуганным возгласом упала обратно на задницу. Такер бросился к ней, возвращаясь в человеческую форму. Холод обжег его обнаженное тело, но об этом он волновался в последнюю очередь. Он знал, что она поможет ему согреться. — Ты ранена? Ты в порядке? Где у тебя течет кровь? Поговори со мной, черт возьми! — говоря это, он скользил руками по всему ее телу. — Я в порядке. Все хорошо. Я думаю, нам нужно что-то сделать с животными, прежде чем они придут в себя. И действительно, медведь начал ворчать. Лось был убит, и к ним приближалась обнаженная и вся в крови Катя. — Лось болен. Он оборотень, но заболел. — Медведь тоже, — ответил Такер. — От чего, черт возьми, заболели оборотни? Катя покачала головой. — Я понятия не имею. Но здесь мы в серьезной опасности. Нам нужно убираться отсюда, пока они не пришли в себя. — Мне нужно выяснить, откуда они берутся. И от чего они заболели. — Ты этого не сделаешь, не сегодня. — Катя покачала головой. — Я изменюсь и последую за ними, куда бы они ни пошли. Я понятия не имею, когда вернусь. — Она повернулась к Натали. — Вам придется удерживать оборону. Если эти оборотни больны, тогда мне нужно что-то сделать. Как у врача, у меня есть обязанности. А теперь идите! Такер хотел поспорить с ней, но с Натали, которая беззащитна и уязвима перед бурей, у него не было выбора. — Винтерленд в долгу перед тобой, Док. — Да, да. Скоро увидимся, вы двое. Не делайте никаких детей, пока я не смогу быть там, чтобы быть первой и дать клятву, как крестная мать, — подмигнув, Катя снова превратилась в свою крошечную белую фигурку горностая. — Любимая, нам нужно бежать. Буквально. Такер снова изменился в волка и пошел впереди. Он мог только надеяться, что кто-то придет за ними. По эту сторону Винтерленда не было хижин. Если в ближайшее время не найти для Натали укрытие, она, вероятно, умрет от переохлаждения. Такер только что спас ее от странной стаи больных животных. Он не собирался терять ее из-за снега. Глава 16 Такер Подобно бушующей, неудержимой силе, которой он был, ветер дул вокруг них по широким, бескрайним диким землям. Жестко и быстро. Ветер швырял снег и лед прямо в них. Натали так замерзла, так устала, что едва могла идти. Конечно, солнце уже село. На Аляске была осень. Дни были такими короткими, что солнце едва всходило. Температура, которая и без того была ниже нуля, подала. Быстрее и больше с каждой секундой. Он ни хрена не мог с этим поделать. Такер знал, что они могут выбрать любое место, раздеться, чтобы согреться, но это даст им, возможно, час, чтобы попытаться выжить. Затем Натали умрет. До того, как он сделал ее своей парой. Все его страхи стучали в его голове и сердце, насмехаясь над ним. Такер не мог подвести Натали, но в то же время он не знал, что делать. У него не было выбора, и впервые в жизни он хотел, чтобы произошло чудо. — Мы можем просто отдохнуть одну секунду? — спросила Натали. — Смотри. Там есть скамейка. Здесь становится довольно тепло. Черт, черт, черт. Здесь нет скамейки. У нее быт гипотермический шок. Галлюцинации — это плохой знак. Если она начинала чувствовать, что становиться теплее, ей захочется поскорее раздеться. Это был один из первых признаков переохлаждения, который всегда выводил Такера из себя. От этого совершенно здравомыслящие люди умирали от холода, так как начинали верить, что им жарко. От этого они умирали намного быстрее. Такер покачал головой и сомкнул клыки на ее куртке, чтобы мягко потянуть ее. — Такер, я не понимаю, почему ты не даешь мне отдохнуть. Я медсестра. Я почти уверена, что знаю, когда я устала. Такер проигнорировал ее и продолжал тянуть. Он не знал, сколько Натали еще сможет продержаться. Он и не подозревал, как далеко они ушли от Винтерленда. Но, конечно, это только казалось, что далеко из-за ветра, снега и того факта, что они ползли черепашьим шагом. Если бы он был более крупным животным, он взвалил бы Натали на спину и бежал, как одержимый зверь, всю дорогу назад к цивилизации. Ты мог бы попробовать. С глубоким вздохом он изменился. Холод мгновенно окутал его, и это повлияло даже на него. Черт знает, каково это было для Натали. — Любимая, мы должны продолжать двигаться. У тебя начинается переохлаждение. — Неправда, — возразила она, прикрыв глаза. — Я в порядке. Это было бы более убедительно, если бы она не путала слова. — Натали, я снова изменюсь, а ты должна попытаться забраться мне на спину. Я понесу тебя, хорошо? Она покачала головой. — Зачем? Там есть лошадь. Она указала куда-то вдаль. Прямо на них надвигалась стена снега. Когда свет играл в падающих снежинках, это действительно выглядело так, словно лошадь неслась к ним галопом на огромной скорости. Снегоходы. Целая куча, если он был прав. — Натали, у тебя все еще есть ракетница? — Нет. — Она протянула руки в перчатках, ее глаза прикрылись еще сильнее. Жужжание снегоходов приближалось, и он попытался отмахнуться от них. Единственным спасением был этот гребанный ярко-розовый зимний костюм, который был на Натали. — Есть шанс, что ты сможешь прыгать вверх и вниз, любимая? Сделаешь для меня несколько прыжков? Натали сморщила лицо. — Зачем? — Чтобы лошадь увидела нас? — это прозвучало как вопрос, потому что, конечно, это было не самое разумное, что мужчина мог сказать своей паре. Натали попыталась прыгнуть, но в итоге упала. Ситуация становилась опасной, и его мозг работал как сумасшедший. Он поднял ее, перекинул через плечо и бросился бежать. Такер не мог быть уверен, но, похоже, снегоходы увеличили скорость на пути к нему. Он использовал каждую унцию энергии, чтобы добраться до них. — Тебя подвезти? — сказал Сойер, спрыгивая с саней. Он взял большое меховое одеяло и бросил его Такеру. Тот быстро завернул Натали в одеяло и посадил ее на освободившийся снегоход. — У нее начинается гипотермический шок. Как далеко мы от города? — Такер взял зимние штаны и куртку, которые протянул ему Сойер, и надел их, прежде чем устроиться позади Натали. — Самое большее, минут пятнадцать. — Черт. Это действительно далеко для такого состояния, в котором она находится. — Теперь она в одеяле. У меня есть обертка из фольги. Это должно помочь справиться с ветром. Это было рискованно, потому что быстрая езда только увеличила бы силу бури. Лобовое стекло было не самым надежным препятствием, но оно должно было сойти. Такер не терял времени даром. Он рванул с места, направляя снегоход в сторону города. Сойер был у него на хвосте на заднем сиденье другого снегохода вместе с остальными. Такер знал, что ему следовало спросить о Питере, но на это не было времени. Жизнь Натали буквально висела на волоске, и он был бы чертовски бесполезен, если бы потерял ее так быстро после того, как нашел. Дорога назад занимала, возможно, минут пятнадцать, но Такер попытался сократить время вдвое. Он направился прямо к Натали, и как только ворвался во входную дверь, начал стаскивать с нее одежду. Это было довольно легко сделать, потому что она была без сознания. Ее дыхание было прерывистым и поверхностным, а пульс нитевидным. — Ты должна оставаться со мной, любимая, — продолжал повторять он. Такер уложил ее в кровать под грудой одеял. Согреть человека было непростой задачей. Погружать ее в горячую ванну было бесполезно. Это только вызовет шок и может даже вызвать конвульсии. Она лежала обнаженная под грудой одеял, а он растирал ее конечности, это было самым лучшим, что он мог сделать. Такер использовал свои руки, ноги, рот, каждый дюйм своего тела, он обвился вокруг Натали. Они пролежали так несколько часов. Казалось, прошла целая вечность, пока цвет и тепло медленно возвращались в тело Натали. У нее выровнялся пульс, и в конце концов она стала дышать глубоко. К тому времени, когда она пришла в сознание, Такер был готов накормить ее теплым супом и чашкой чая. — Привет, — прошептал он, убирая волосы с ее лица. — Как ты себя чувствуешь? — Так холодно, — ответила она, уткнувшись носом в его бок. — Я не думаю, что мне когда-либо было так холодно. Он вздохнул. — Ты могла погибнуть. Я очень хочу дать тебе нагоняй за этот розовый зимний костюм, но сегодня он действительно спас тебе жизнь. Без него… — от эмоций у Такера перехватило дыхание. Он даже не смог заставить себя закончить предложение. Что могло бы произойти? Она могла бы умереть. — Я могла умереть. Но не умерла. Я здесь Такер. — Тебе нужно что-нибудь съесть. Я для тебя приготовил еду. — Через секунду. Я просто хочу обнять тебя прямо сейчас. Он усмехнулся. — Мы обнимались несколько часов. — Ну, конечно, но большую часть времени я была без сознания. Это не считается. Он поцеловал ее в плечо. — Я обещаю обнимать тебя каждый день своей жизни, пока не умру, но прямо сейчас тебе нужно подкрепиться. Ты прошла через тяжелое испытание. Мне нужно связаться с другими вице-мэрами, чтобы узнать, что случилось. Натали подскочила на кровати. — Питер! — она попыталась вскочить на ноги, но Такер удержал ее на месте. После короткой борьбы она обмякла в его объятиях, из ее груди вырывались тяжелые, печальные вздохи. — Какая же, блядь, я эгоистичная? Я забыла о нем. С ним все в порядке? Что, если он мертв из-за меня? — Спокойно, любимая. Спокойно. Я уверен, что с ним все хорошо, — Это была откровенная ложь. Он понятия не имел, как себя чувствует ребенок, но был абсолютно уверен, что его два вице-мэра нашли мальчика. Если они этого не сделали, Сойер и Колин не возглавляли бы две разных группы, которые колесили по территории в их поисках. — Ты ешь, а я позову их. — Я не могу есть, не зная, в безопасности ли он. Такер бросил на нее свой фирменный взгляд «не спорь со мной», но он не выиграл бы этот раунд. Он схватил рацию, лежащую на краю кровати, и переключил на частоту линии, которой пользовались только он, Колин и Сойер. — Парни. Натали проснулась, и с ней, кажется, все в порядке. Нам нужно знать, что случилось с Питером. — Мы приедем через несколько минут, — сказал Колин сквозь помехи. — В этом нет необходимости, — возразил Такер. — Да, черт возьми, так и есть. Рация замолчала, и Такер выдохнул. — Подожди здесь, любимая. — Он порылся в ее шкафу, нашел самый теплый комплект одежды, который у нее был, и приказал ей надеть его. К счастью, она не слишком сопротивлялась из-за этого. На ее ноги были надеты теплые носки, и он укутал ее одеялами на диване с чашкой супа в одной руке и чашкой чая в другой. — Я хочу, чтобы ты сделала глоток из обоих, пока мы разговариваем. Понятно? — Ты ведешь себя по-настоящему властно. Я здесь медицинский работник. — Улыбка, которой она одарила его, была милой. Натали пыталась заставить Такера улыбнуться, снять напряжение их испытания. Это не сработало. Он слишком боялся ее навсегда потерять. — Я буду командовать тогда, когда речь идет о твоей безопасности, любимая. А теперь пей свой суп. Она сделала вид, что сделала большой глоток. Он поцеловал ее в макушку, прежде чем открыть входную дверь. Колин и Сойер быстро вошли, принеся с собой холод. — Ты в порядке? — спросил Колин. Натали кивнула. — Мне приказали пить чай и суп. Но мне нужно знать, что с Питером все в порядке. Два других мэра обменялись напряженными взглядами. Натали увидела это и села, одеяло соскользнуло с ее плеч. — Что с ним случилось? — Суп, — проинструктировал Такер, заправляя одеяло обратно на место. — Колин, ты должен сказать это… Большой медведь-оборотень вздохнул и провел рукой по волосам. — Э-э, Питер — мой младший брат. Эти слова взорвались в маленьком доме, как бомба. — Что? — закричали в унисон Такер и Натали. — Сводный брат, — продолжил объяснять Колин. — Мне нужно больше, чем это, — отрезал Такер. — Позволь мне объяснить, большой парень, — произнес Сойер, хлопая рукой по спине своего друга. — Итак, как вы знаете, отец Колина покинул Винтерленд, когда ушел на пенсию, и обосновался в Анкоридже, верно? Ну, оказалось, что у него там была небольшая интрижка с женщиной. — Он изменял твоей маме? — ахнула Натали. Колин покачал головой. — Мама умерла некоторое время назад. — Итак, Большой Медведь Релик пошел и зачал ребенка или что-то в этом роде. Женщина, бурая медведица-оборотень, не сказала ему. Она держала ребенка в тайне и отдала его на воспитание своему брату, который живет рядом с шахтами. Ребенок убежал, но добрался только до пещеры, где его и нашел Такер. — И? — Такер твердо настаивал, требуя полного отчета. Сойер пожал плечами и продолжил. — Очевидно, дядя каким-то образом выяснил, что Питер оказался здесь, и пришел, чтобы обратно его украсть. — Об этом нетрудно было догадаться, — добавил Колин. — Здесь не так много мест, куда можно уйти, когда большинство пещер пусты, куда еще он мог пойти? — А как насчет остальных, — спросил Такер. — Оборотни, которые напали на Натали? — Какое-то время ребенок был у них. В качестве заложника, — сказал Сойер. — Требовали выкуп или что-то в этом роде. — Что? — Натали завернулась в одеяло, дрожа не только от холода. Сойер почесал затылок и пожал плечами. — Оказывается, когда ребенок покинул шахты, он пошел в неправильном направлении и оказался в опасной части диких земель. Они нашли его и забрали. — Бедный ребенок, — проворковала Натали. — Как его настоящее имя? — Питер, — прорычал Колин. — Мы не собираемся обращаться к ребенку по имени, которые дали ему эти гребанные придурки. Это его дом, и теперь он Питер Релик. — Колин решил воспитать мальчика, — Сойер пожал плечами. — Давайте на секунду сделаем паузу. Мы отбились там от группы больных оборотней. Они держали Питера? — Такер расхаживал по комнате. Он не все понимал, и это серьезно выводило его из себя. Он ненавидел, когда был не в курсе событий, и это было похоже на довольно большой гребанный замкнутый круг. — Питер сказал нам… — Он может говорить? — прервала его Натали. — Да, может, — ответил Колин. — После того, что он пережил он каким-то образом замкнулся и не разговаривал. По-видимому, когда второй раз эти ублюдки похитили его, это выбило его из колеи. Когда мы догнали их, он орал, как недорезанный. На самом деле, только благодаря этому, мы и нашли его. — Слава богу, — вздохнула Натали. — Итак, как он оказался там, где я его нашел? — Сбежал, — с восхищением сказал Сойер. — Он хитрый маленький парень. Однажды ночью он услышал, как эти ублюдки говорили о похищениях и говорили что-то о Винтерленде. Как мы активно пытались найти людей. Один из них использовал имя Релик, и это зажгло огонь в маленьком пацане. — Очевидно, его дядя довольно сильно разозлил его, потому что он никудышный Релик, — сказал Колин. — Малыш решил, я должно быть его родственник, и воспользовался шансом попасть в Винтерленд. Парни, с которыми ты дрался, довольно упорно преследовали его, но ты нашел его первым. — Ублюдки, — прорычал Такер. — Что с ними случилось? — спросил Колин. — Катя отправилась за ними, чтобы все разузнать, — объяснил Такер. — Они чем-то больны, и она хотела выяснить, чем именно. Может быть, это была не такая уж хорошая идея. — Я не знаю, — съязвил Сойер. — Док может постоять за себя. Я уверен, что, если кто-то и может докопаться до сути, так это она. — Пока она выясняет, почему эти оборотни больны, это все, что имеет значение, — сказал Колин окончательно. — Вполне возможно, что именно они похитили людей, но это невозможно сказать. — Если это так, — вмешался Такер, — нужно выяснить, почему они заболели, и это может указать на то, почему они это делали. Если мы все узнаем, это поможет нам остановить их. — Сейчас мы должны сосредоточиться на Питере. — Колин был непоколебим, чем кто-либо из них когда-либо слышал. — Это означает, что нужно убедиться, что Винтерленд хорошо защищен. — Завтра я отправлюсь на шахты. Посмотрим, смогу ли я выяснить, кто этот дядя. Никто не ответил, когда мы посылали запрос раньше, но я обязательно выясню. — Я должен идти, — сказал Колин. — Питер — моя кровь, так что я должен быть тем, кто разберется во всем этом беспорядке. — Но сможешь ли ты оставить его? — Сойер был нехарактерно серьезен, но в его словах был смысл. Даже Такер был заинтересован этим. — Я уверена, что какое-то время он будет в порядке с Мадлен, — вмешалась Натали. — У него есть своя спальня в этом доме, и он хорошо ладит с ее детьми. К тому же, я буду здесь на случай, если что-нибудь случится. По крайней мере, он снова обрел голос, так что может сказать тебе, не против ли он, если ты уедешь на пару дней. Колин выглядел не слишком довольным ходом событий, но у них будет время уладить это утром, когда все они хорошенько выспятся и поедят. У них у всех был тяжелый день, и споры сейчас ничего не решат. — Мы снова соберемся утром, а затем проведем городское собрание. Мы объединимся и убедимся, что все знают, что происходит. Я дам знать Берлу. Он расскажет стае в Пойнт-Хоуп, что происходит. Я проинформирую людей на шахтах о том, что нам удалось узнать. — Такер скрестил руки на груди. — На данный момент мы больше ничего не можем сделать. — Значит, это все? — спросила Натали. — Одна группа приходит, чтобы украсть Питера, кто-то похищает других людей по бог знает каким причинам, а мы просто собираемся лечь спать? Такер восхищался силой своей пары и ее решимостью. Ее чувство справедливости соответствовало его собственному. — Ты через многое прошла. Весь город искал либо Питера, либо нас. Каждый заслужил право на отдых. Поиски ответов на вопросы сегодня вечером ни к чему ни приведут. Хороший лидер знает, когда нужно подождать. Нам нужна информация, прежде чем мы что-либо сделаем с больными оборотнями. Катя добудет ее для нас. — Мне не нравится мысль о том, что она там одна, — возразила Натали. — Она была шпионкой, — усмехнулся Сойер. — Эта женщина так часто ходила в разведку, что мы не все даже знаем об этом. Если уж на то пошло, мне жаль людей, которых она преследует. Она раскроет все их секреты и секреты их матерей. — И секреты их матерей, — согласился Такер. — Уходящие корнями в прошлое. Натали не выглядела слишком убежденной, но она снова прикрыла глаза. На этот раз не от переохлаждения, слава богу. Такер знал, что она устала. Натали была полна ярости и потребности действовать, и именно поэтому она идеально вписалась в Винтерленд, но ему нужно было держать ее в постели. Ей нужен был отдых. — Ладно. Хватит об этом. — Такер встал и направился к входной двери, фактически выгоняя своих вице-мэров. — Мы поговорим утром. Колин и Сойер попрощались, и вскоре Такер уложил Натали в постель. Его сильная, упрямая пара пыталась бороться со сном так долго, как только могла, но она через многое прошла. Наконец она задремала, ее мягкие каштановые волосы образовали ореол вокруг головы. Такер эти часы, пока она спала, наблюдал за ней, запоминая очертания ее лица. Он никогда не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Больше никогда. В эту ночь он давал всевозможные обещания своей спящей паре. Обещания, которые он снова однажды даст ей, когда они будут вместе. Навсегда. Глава 17 Натали Натали просыпалась медленно. Как она ни пыталась вспомнить, ее мозг заволокло туманом. Даже ее конечности казались тяжелыми, как будто они были приклеены к кровати под грудой теплых одеял. Рядом с ней в постели была печь. Конечно, на самом деле это был не обогреватель. Хотя Такер излучал столько тепла, что с таким же успехом он мог быть им. Волны тепла прокатывались по его коже. Она уткнулась носом ему в бок, отчаянно желая быть ближе к нему. — Ты уже проснулась? — спросил он приглушенным от сна голосом. Он медленно открыл глаза. — Тебе нужно больше отдыхать, любимая. Натали покачала головой. — Я думаю, что отдохнула достаточно, что мне хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Мне нужно что-то сделать. И давай будем честны, сегодня нам предстоит очень много сделать. Мы должны встретиться с Колином и Сойером и обдумать наши следующие шаги. Затем нам нужно собрать горожан в общественном центре. Но сначала нам нужно кое-что сделать. Только ты и я. Его брови от удивления взлетели до линии волос. — Только мы, да? Его рука легла на ее бедро, притягивая ее ближе к себе. Она свободно поддалась. — Да. Натали встретила его губы ищущим поцелуем, но Такер отстранился. После того, как он чуть ее накануне не потерял, он хотел устранить любые изъяны в ее способности выжить на этой замерзшей земле — Послушай, нам нужно кое-что обсудить. Одно дело быть моей парой, но совсем другое — стать моей парой. У нее расширились глаза. — Неужели? — выдохнула Натали. Такер кивнул в ответ. — Впереди нас и наш город, подстерегает опасность. Мне будет трудно постоянно находиться рядом с тобой, если ты не будешь полностью и всецело моей. Как только это произойдет, ты больше никогда не будешь в такой опасности, как вчера. Но хочешь ли ты этого? — Я хочу тебя, — ответила она. — Чтобы это ни было, я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы связать наши жизни воедино. — Чтобы доказать свои слова, Натали перекинула ногу через его бок и толкнула его на матрас. Его утренняя эрекция прижалась к ее сочности, посылая дрожь по всему ее телу. Руки Такера легли на ее бедра; легкая улыбка тронула его губы. Он провел своей длиной по ее влажной сердцевине, и Натали покачала бедрами, наслаждаясь восхитительным трением. — Я могла умереть вчера, — произнесла она. — Я могла уйти из этого мира, не сказав тебе, что люблю тебя. Я так люблю тебя. Я заболела тобой, Такер Керни. — Боже, я никогда не хотел форсировать события. Я не хотел торопиться, как мы и договаривались. Я думал подождать, пока все не разрешиться… но после того, что произошло вчера? Мы не должны терять ни секунды. Я люблю тебя, Натали Барсотти. Я люблю твой ум. Я люблю твое сердце. То, что ты приняла этот городок, как свой собственный. То, как ты заботишься о наших людях. Господи, помоги мне. Мне даже нравится твое упрямство. Даже твой ужасный зимний костюм. Я стану твоей парой, если ты согласишься, и я обещаю любить тебя с каждым днем все сильнее и сильнее. Натали улыбнулась ему, смотря сверху вниз и наклонила голову, чтобы поцеловать его. Это был сладкий, многообещающий поцелуй. Каждое слово, слетевшее с его губ, проникало прямо в ее сердце. Его рука прижалась к ее сердцу, когда он сел, а другой рукой притянул ее ближе к себе. С ловкостью и грацией, на которые способен только оборотень, Такер сменил позу, прижав Натали к подушкам, ее спина вжалась в матрас под восхитительной тяжестью его тела. Ее ноги были широко раздвинуты, чтобы дать ему пространство, необходимое для того, чтобы поймать ее в клетку в их постели. Его обнаженная кожа касалась ее, словно горячие прикосновение. Дыхание Такера было глубоким и тяжелым, когда он изучал ее лицо. Его глаза слились с ее глазами, объединив их в мыслях и эмоциях. Они задержались там на мгновение, понимая, что скоро все изменится. Все сильно изменится, но на самом деле, это был единственный способ, которым можно было бы продолжить их жизнь. На самом деле, все привело их именно к этому моменту. Это даже началось не с них. Это началось давным-давно с двух неизвестных волков-оборотней, которые спасли молодую женщину. Наконец, после стольких лет ожидания, волк и женщина свяжутся вместе. Это была судьба. Это было предназначение. Такер наклонился вперед, чтобы захватить ее рот в поцелуе, когда он надавил на нее. Его руки скользнули вверх по ее бедрам и коснулись груди, пока он не смог сомкнуть вокруг них руки. Натали ахнула, когда он провел большими пальцами по ее чувствительным соскам, и выгнула спину, требуя от него большего. Она почувствовала, когда он улыбнулся сквозь поцелуй, когда его язык глубже проник в ее рот. Его бедра прижались к ней, позволяя его эрекции тереться о гладкую кожу ее живота. Это было много, но недостаточно. — Я прямо сейчас хочу тебя, — раздраженно промурлыкала Натали. — Скоро, любимая. Скоро. Такер поцеловал уголок ее рта, прежде чем скользнуть по подбородку, вниз по шее, щекоча самым великолепным образом. Он провел языком по груди, потратив на это секунды, минуты, часы… посасывая и покусывая ее нежные бутоны. Она откинулась назад, чтобы принять все, что он мог дать, отдаваясь его заботе. Его руки рисовали узоры на ее раздвинутых бедрах, не приближаясь достаточно близко к ее пульсирующей сердцевине, чтобы дать ей такое трение, в котором она так отчаянно нуждалась. — Такер, — взмолилась она. — Это то, чего ты хочешь? — спросил он, погружая в нее палец. Ощущения от его внезапного толчка прокатились по ней головокружительными волнами. Натали приподняла бедра, чтобы усилить ощущения. Усмехнувшись, он добавил второй палец. — Такая тугая, такая влажная для меня. — Все для тебя. — Прохладный шепот его дыхания каскадом прошелся по ее груди, прежде чем его губы снова начали целовать ее кожу, вызывая мурашки по коже. Натали знала, какой его конечный пункт назначения. Она так сильно хотела, чтобы он был рядом, что ее кожа горела, но она также хотела каждую унцию внимания, которым он осыпал ее разгоряченную плоть. Если ему нужно поклоняться ей поцелуями, она позволит ему, потому что, черт возьми, разве это не замечательно — быть так сильно любимой этим мужчиной. Этот мужчина, который был создан из чести и ответственности. Натали знала и понимала в глубине души, что спаривание для Такера было нелегким делом. Он был в ужасе от мысли потерять ее, но смирился с тем, что не сможет жить без нее. Она стоила, чтобы рискнуть. Они стоили, чтобы рискнуть. Такер раздвинул ее складки большими пальцами и легко подул на ее ноющий бугорок. Ее клитор набух и взывал к его вниманию. — Ты здесь такая красивая. — Он лизал ее от задницы до клитора, медленно и непрерывно. Натали вздрогнула от этого прикосновения. — Черт возьми, Натали. — Его слова отозвались в ней безумным жаром, от которого у нее закружилась голова. Он снова лизнул вниз и вверх, на этот раз обводя ее клитор медленными движениями. — Черт! Ее бедра оторвались от кровати, отчаянно желая почувствовать больше. Натали хотела всего этого. Ее оргазм уже нарастал в самом центре ее существа. Ее ноги дрожали от предвкушения. Его язык знал ее. Нежное, влажное ощущение его скольжений и прикосновений, смешанных с его скользящими зубами и рычанием от удовольствия, кружило ей голову, пока все, что существовало, не превратилось в нервные окончания. — Такер! — закричала она, ее пальцы запутались в его волосах. — Пожалуйста, — взмолилась она. Он усмехнулся, прижимаясь к ней, и это ощущение эхом прокатилось по ее позвоночнику, врезавшись в ее разум с удовольствием. Такер увеличил темп, пока у Натали не напряглись ноги, прижимая его голову к киске. Она плыла по волнам наслаждения, выкрикивая его имя, говоря ему, что любит его, давая всевозможные обещания, которые, как она знала, будет держать до тех пор, пока не переведет дух. — Ты такая чертовски красивая, когда кончаешь, Натали. Я мог бы смотреть, как ты разлетаешься на части весь день напролет. — Я могу сойти с ума от удовольствия, — подразнила она, ее конечности стали бескостными на кровати. — Мне нужно почувствовать, как ты сейчас сжимаешь мой член, когда ты снова кончишь. — Да, пожалуйста. — Натали была требовательной. Ее самые чувствительные части трепетали от недавнего освобождения, но ей нужно было больше. Она возьмет этого мужчину. Она будет отмечена, как его, потому что знала правду об этом. Она уже по-своему отметила его. В ту секунду, когда он сказал, что любит ее, Натали поняла, что навсегда запечатлелась в его сердце. Такер сжал свой член в кулак, направляя головку к ее ожидающему входу. Его глаза встретились с ее, когда он медленно вошел в нее. Как и каждый раз до этого, это подавляло все ее ощущения. Она вцепилась в его бедра, почти умоляя его полностью войти в нее. Чтобы избавить их от нахлынувшего безумия, чтобы она снова могла дышать. Он не торопился, растягивая ее, дюйм за дюймом. Когда он полностью вошел, яркая вспышка в ее центре заставила Натали резко вскрикнуть, накрыв взрывом. На секунду Такер замер. Натали с трудом сглотнула и наблюдала за его лицом, за его прерывистым и напряженным дыханием под давлением того, чтобы все шло медленно, чтобы затянуть спаривание и продлить его навечно. Но это было невозможно. Она должна была достичь своего завершения, чтобы свести их вместе навсегда. Натали выгнула бедра над кроватью, задыхаясь, когда приняла его еще глубже. Она крепко сжала его, воздействуя на него своими внутренними стенками. — Натали, — прошипел Такер. — Будь осторожна с этим. Ты можешь убить меня. — Никогда. — Она трахала его неподвижную длину, зная, что этот мужчина, этот могущественный мужчина, принадлежит только ей. — Ты мой, — прошептала она. — Ты моя, — повторил он, когда начал выходить из нее с восхитительной медлительностью, которая вызвала слабую боль глубоко внутри нее. Его тело уже вибрировало в ожидании новой разрядки. Ее руки блуждали по его мускулистой спине, царапая вверх и вниз по напряженным мышцам. Такер уткнулся носом в ее шею, осыпая поцелуями тут и там, сводя ее с ума от желания. Его зубы задели ее кожу, посылая дрожь по каждой клеточке ее тела. — Такер, — умоляла она. — Пожалуйста. Чтобы это ни было, пожалуйста. — Так хорошо, Натали. Я… черт. Я хочу чувствовать, как ты взрываешься вокруг меня. Мне это нужно. — Его рука опустилась между ними, чтобы провести по ее чувствительному клитору. Итог был подобен удару молнии, пронзившему ее насквозь. Ее рот приоткрылся, но она не могла сделать вдох. — Боже, Такер. Я уже близко. — Тогда давай. Кончай со мной. — Еще один дразнящий толчок, и Натали стала беспомощна. Весь контроль, который, как она думала, у нее был, растворился, и она впала в безумие под ним. Языки пламени сочетались с порывами холода, когда ее тело разлетелось на части. Натали почувствовала, как над ней напряглись плечи Такера в ее руках. Он сдерживался. Оттягивал свое удовольствие ради нее. — Мне нужно, чтобы ты кончила для меня, любимая, — настаивал он, несмотря на ее дикость. — Мне нужно почувствовать это, прежде чем мы соединимся. — Да. Его бедра толкнулись еще сильнее, используя ее и разрывая на ленточки жидкого света. Натали присоединилась к его ритму, когда они потерялись друг в друге. Она потеряла себя, но нашла его, точно так же, как он потерял себя и нашел ее. Они всегда найдут друг друга, несмотря на бурю и снежный ветер. — Моя? — спросил Такер. — Твоя, — согласилась Натали, крепче прижимаясь к нему, умоляя его отпустить. Чтобы это ни значило, она хотела всего этого. Он ворвался в нее, пронзая сильно и быстро, когда использовал ее удовольствие, чтобы высвободить свое собственное. Внезапно его клыки впились в нежную кожу ее ключицы, когда он излился глубоко в нее, отмечая ее тело и душу. Взрыв изысканной боли потряс ее, но и усилил удовольствие, пронесшееся по ее обессиленному телу. Натали приняла все это, наслаждаясь моментом чистого блаженства, которое только она могла подарить этому большому сильному мужчине. Она могла принадлежать ему, но он принадлежал ей. Даже когда она почувствовала, как он расслабляется внутри нее, Такер продолжал лениво раскачиваться, продлевая удовольствие, которое они разделили. Он поцеловал укус, который соединил их… связал вместе навсегда. — Это оно? — спросила она, проводя нежно пальцами по свежей метке. — Да. — Такер прижался лбом к ее лбу, прежде чем нежно поцеловать, почти лениво, как будто не мог не прикасаться к ней. Как будто разлука с ней убьет его. — Натали Барсотти, теперь ты моя пара. — Да, — счастливо усмехнулась она. Теперь Винтерленд действительно стал ее домом. Теперь Такер был ее домом. — Как думаешь, ты не будешь возражать, если в ближайшее время станешь Натали Керни? Она рассмеялась. — Я уверена, мы уже выяснили, что я была бы не против. — Ее пальцы прошлись по ключице. — Однажды ты выйдешь за меня замуж. — Да, Такер. Однажды я выйду за тебя замуж. Но тебе придется сделать предложение. Опуститься на одно колено. Он ухмыльнулся. — Все, что угодно, любимая. Все, что ты захочешь. Он перекатился на подушки, увлекая ее за собой. Их конечности были переплетены, по-настоящему едины. — Сейчас мы должны позаботиться о наших людях, — сказала она после нескольких блаженных минут молчания. — Наши люди, — эхом повторил он. — Черт, мне нравится слышать, как ты говоришь это. Это… это то, чего я боялся больше всего, но и то, чего хотел больше всего. Мне просто нужно было дождаться, когда ты принесешь солнечный свет, чтобы я мог увидеть. Увидеть правду, увидеть тебя. Натали сморгнула слезы счастья, услышав его слова. — Возможно, Винтерленд ждут трудные времена, но мы вместе. У нас есть это. — Она потянулась к его руке и переплела их пальцы, прежде чем положить их на его сердце. — Вместе. — Вместе мы сможем противостоять чему угодно, — прошептал Такер. — Чему угодно, — согласилась она, скрепляя их клятву поцелуем.